– Это правда, – опять не удержалась я и перебила Максима, – он мне говорил, что они с Али решили в другом отеле сами быть уже только организаторами, а для сексуальных услуг набрать молодых бедных красавцев, жадных до денег, которых в Турции, впрочем, как и во всем мире, великое множество.

– Ну вот, – продолжил Максим, – Фархат пытался образумить аниматора. Тем более что Мишель, на данном этапе влюбленная в Турхана, угрожала в случае, если не получит аниматора, перестать поставлять клиенток, а ее уход мог отрицательно сказаться на развитии бизнеса. Мишель постоянно пугала Фархата, что только благодаря ее рекомендациям женщины останавливают свой выбор на отеле, в котором работает немец. Проверить сейчас, насколько достоверны ее изречения, практически невозможно, да и особая необходимость в этом отпала.

– Почему? – почти в один голос спросили мы с подругами.

– Терпение, – Максим снисходительно улыбнулся, давая понять, что наши расспросы ему понятны, он обо всем помнит и ничего не утаит. – Всему свой черед, – загадочным тоном повторно произнес он уже знакомую нам фразу и продолжил:

– Едва мы узнали про темные делишки, ведущиеся за спиной владельца отеля, как мое расследование пошло стремительно, информация с файла, о которой, к сожалению, я узнал только с ваших слов, потихоньку подтверждалась.

– Вот это один из самых важных моментов, – Варя не могла дальше сдерживаться, – ведь у нас были и распечатки, и сам файл, но всю эту информацию он украл, – она указала пальцем на спокойно сидящего в кресле Сашу. Невозмутимое выражение его лица, похоже, ее сильно раздражало. – Ну что ты ухмыляешься, ведь то, что флешка из моей сумки пропала в тот день, когда со мной рядом был только ты, – это неоспоримый факт, а значит, других вариантов быть не может, больше ее украсть было некому. И вообще, теперь мне понятно, для чего ты затеял этот длительный выезд в ресторан в Анталию, да еще и прогулку по вечернему городу.

– Мне казалось, что тебе понравилось! – спокойно вставил он. – Что до меня, то редко когда в моей жизни случался такой романтический вечер…

– Романтика – это твое излюбленное прикрытие, – Варя так активно жестикулировала, что несколько раз руками задевала нас. – Вы только посмотрите на него, Максим, почему этот человек до сих пор не арестован?! – решила она припугнуть Александра правосудием.

– В смысле? – Адвокат, как мне показалось, сдерживал улыбку все то время, пока Варя, брызгая слюной, пыталась силой слова обличить коварного кавалера, который, по ее мнению, все время вел двойную игру.

– В прямом смысле, вместе с Фархатом и Мишель, – она немного сбавила тон.

– Участь Саши у тебя еще будет время выбрать, сейчас не это главное, но не будем забегать вперед и гадать, какое понесут наказание виновные. Позвольте мне сначала закончить, – предложил Максим.

– Хорошо, – Варя благосклонно кивнула, при этом выглядела со стороны как умытый в луже воробей: лицо сердитое, волосы всклокочены.

– Вот и чудесно, – Максим улыбнулся ей и как ни в чем не бывало вернулся к рассказу: – Так вот, мне удалось поговорить с Сулейманом, тем самым, с которым беседовал Фархат в ночь, когда Женя проникла в номер немца. Конечно, напрямик задавать такие вопросы, как давно ты за деньги спишь с женщинами, я не мог, но я проследил за ним в его выходной. Он, на мою удачу, не пошел напрямую домой, а остановился в каком-то баре. Там он позволил себе расслабиться и принять слишком много местной водки «Рака», которая, на мой вкус, слишком напоминает нашу известную каждому ребенку микстуру от кашля, и злоупотребить ею довольно сложно. Однако Сулеймана этот факт совершенно не беспокоил, стопку за стопкой опрокидывал он жгучий напиток, пока сильно не захмелел. В этом баре работала официанткой девушка-турчанка. Сулейман, как я определил, а сидел я в паре столиков от него, не сводил с нее замутненных алкоголем глаз. Сначала я подумал, что они незнакомы, но, приглядевшись и прислушавшись – а я, как вы понимаете, владею турецким языком, иначе бы не смог работать в этой стране, – я понял, что Сулейман ухаживает за этой девочкой. И вроде бы она была не против этого, но, похоже, старалась держать его на расстоянии. Опьянение все сильнее и сильнее действовало на аниматора, он все чаще под любым предлогом звал официантку к своему столику. Она пыталась его образумить, но он становился агрессивен и не реагировал на ее увещевания. В один из моментов он схватил ее за руку и потребовал, чтобы она немедленно покинула бар с ним. Она отмахнулась со словами, что он пьян, а после всего, что она узнала, она вообще не хочет его знать. На шум вышел владелец бара, пригласил охранника, но так как, судя по всему, Сулейман был частым гостем в этом заведении, обошлись с ним любезно и просто настойчиво проводили до двери. Я расплатился и вышел вслед за пьяным аниматором. Искать мне его не пришлось, он грустно сидел на ступеньках при входе в бар. Тогда я вернулся, купил бутылку местной водки и подсел с ней к Сулейману. Я нарочно так, чтобы ему было слышно, стал ругать владельца бара за то, что выгоняет на улицу честных граждан. Говорить я пытался, подражая речи пьяных людей. После очередной бранной фразы я достал из кармана бутылку и отхлебнул из горлышка. Должен сказать, немного отвлекаясь от хода рассказа, что гадость все-таки этот напиток, мне пришлось очень сильно себя мысленно убеждать, прежде чем я сумел чуть расслабить горло, которое сдавил спазм, чтобы пахучая жидкость пролилась в желудок. Однако мое представление имело успех, и аниматор заинтересовался соседом. Я протянул ему бутылку, предлагая присоединиться ко мне, он благосклонно принял ее и, запрокинув голову, влил в себя изрядную дозу спиртного. Мне пришлось отвести глаза, чтобы на лице не отразились те эмоции, которые овладели мной.

– Поверить не могу, что ты на такое способен – пить на ступеньках какого-то бара! – изумилась я.

– На что не пойдешь в интересах дела, – пожал плечами Максим. – Так вот, общая выпивка, как известно, сближает. Я вызвался проводить Сулеймана до дома, по дороге мы несколько раз останавливались выпить, но мне больше не пришлось глотать противную «Раку», так как аниматор за мной не следил, я просто делал вид, что пью, не забывая при этом изображать все более сильные стадии опьянения. Таким образом я и узнал, что официантка действительно его девушка, точнее, с шестнадцати лет была его невестой, еще когда они были детьми, их родители обо всем договорились. Но вот недавно, все из-за своего проклятого болтливого языка, Сулейман по пьяному делу проболтался любимой, что скоро у него будет много денег, они смогут пожениться и ей больше не придется работать. Девушка удивилась, она прекрасно знала, что на зарплату аниматора вдвоем не проживешь, поэтому задала вполне закономерный вопрос, что за способ заработка выбрал ее любимый. Вот он и сознался, дурья башка, что наконец сумел доказать Фархату, что он на многое способен и тот взял его в дело, за которое платят гораздо больше, чем он получал до этого. Тут бы ему следовало замолчать, но недоверие возлюбленной уязвило его самолюбие, она стала сомневаться в способностях Сулеймана, вслух произнеся, что она думала, что он ничего, кроме как вести пляжный волейбол да посуду мыть, не умеет. На что он, приосанившись, сообщил, что еще ему прекрасно удается ублажать европейских теток, и они готовы ему за это много платить. Он ожидал, что девушка оценит его талант и преисполнится гордости за своего будущего мужа. Но лицо ее исказила гримаса омерзения, она сбросила его руку, которой он все время обнимал ее за плечи, тут же вскочила на ноги и, сказав, что она никогда не выйдет замуж за человека, который пал так низко, убежала в дом своих родителей, куда его теперь даже на порог не пускают. Вот он и ходит в свой единственный выходной в бар, где работает эта девушка, но, будучи не в силах видеть равнодушие в глазах любимой, теряет волю, банально напивается и каждый раз наговаривает ей какие-то гадости. Так я выяснил, что подпольный публичный дом существует на самом деле, а также навсегда развеял иллюзии о напитках местного производства, потому что даже от нескольких вынужденно проделанных глотков послевкусие «Раки» терзало меня до следующего дня.