Он указал на огневицу в облике крестьянской девушки, стоявшую чуть в стороне, скромно опустив взгляд.

– А она надежная? – вскинулась нянька, пристально оглядывая незнакомку.

– Я бы кого попало не предложил. В том, что мальчик жив, и ее немалая заслуга.

– Мы согласны, – ответила Есислава, по-прежнему прижимавшая к груди ребенка. Ее лицо розовело, а в глазах появлялся прежний огонь. – А какая вторая просьба?

– Ваш старшина отдал жизнь за мальчика. Собой заплатил за те глупости, которые вы натворили. Поэтому было бы честно, если бы вы ребенка его именем назвали. Правда, признаться, я понятия не имею, как его звали.

– Евпатием звали.

– Доброе имя. – Арсентий наклонился и посмотрел на маленького боярыча. – Значит, будет Евпатием Коловратом. Звучит хорошо, сильно. Вырастет – действительно богатырем станет. Не зря напророчили.

Арсентий присел возле стены и закрыл глаза, но боярыня вновь окликнула его.

– А для себя ничего не попросишь, послушник?

– Мне от вас ничего не надо, – ответил он жестко. – Ребенка растите. И всегда помните, какой ценой за него заплачено.

Огромная полная луна висела на угольном небе, заливая озеро и окружавший ее лес мерцающим светом. Кудрявый парень лет шестнадцати сидел возле костра, разведенного в тридцати шагах от берега, обнимал древко короткого копья и завидовал двоим, мирно спавшим рядом. Ох, с каким удовольствием он бы сейчас тоже вытянул ноги и закрыл глаза! Но делать нечего, наставник велел караулить и разбудить следующего только после полуночи, а значит – надо внимательно вслушиваться в тишину и вглядываться в темноту. Ночной лес, да еще и в полнолуние, всегда полон неведомых и невидимых опасностей.

Тихий всплеск сперва насторожил караульщика. Он привстал, выставив сулицу острием вперед, готовый, если понадобится, защищать товарищей, но пригляделся и открыл рот от изумления. Опустил оружие и озадаченно почесал затылок. А потом нагнулся и со всей силы толкнул одного из двоих спавших.

Тот, не открывая глаз, пробормотал что-то неразборчивое и натянул на голову плащ из некрашеной шерсти. Тогда караульщик присел на корточки и принялся теребить товарища, стараясь при этом особенно не шуметь, чтобы не разбудить второго.

– Федька, просыпайся! Тут такое! – прошептал он в самое ухо спящего.

– А? Что? Моя очередь? – Тот сел, осоловело оглядываясь. Выглядел он как зеркальное отражение караульщика, разве что русые волосы на голове не торчали в разные стороны, а были аккуратно приглажены.

– Федька, там берегиня! – вновь зашептал караульщик, указывая пальцем в сторону озера.

– Да ладно! – тут же загорелись глаза брата. – Где?

– Да вон, посреди озера плещется.

– Ух ты, здорово! – восторженно выдохнул Федька, а потом указал на лежавшего рядом рыжеволосого мужчину лет тридцати пяти в одежде монастырского послушника. – Может, стоит Арсентия разбудить?

– Думаешь, он берегинь не видел? – отмахнулся брат. – Давай лучше сами сходим, поближе глянем!

– Гринь, а вдруг это опасно?

– Да ну тебя! Я и один схожу, раз ты боишься! – И, стараясь не издавать лишних звуков и не поднимать голову, чтобы не спугнуть ночную гостью, он покрался к берегу.

– Кто это тут боится? Не трусливей тебя буду! – фыркнул Федька и двинул за братом.

Впрочем, когда они приблизились к воде, берегиня, увидев их, совсем даже не испугалась – наоборот, на ее лице заиграла улыбка. Она показалась из воды до пояса, и парни замерли от восторга, разглядывая ее бледное тело, на котором стеклянными бусинами поблескивали капли. Не видя больше смысла таиться, близнецы встали в полный рост и помахали озерной красавице. А она в ответ послала им воздушный поцелуй, потом грациозно нырнула, чтобы всплыть уже возле самого берега.

– И что это за красавцы-хоробры у моего озера объявились? – Берегиня подтянулась и уселась на торчащий из воды древесный корень. Вблизи она казалась еще красивее – янтарные глаза под пшеничными ресницами горели в ночи, как у кошки, остреньким язычком она поглаживала пухлую нижнюю губу. Подняв руки, убрала назад длинные мокрые волосы цвета ночного неба. Разумеется, при этом ее грудь всколыхнулась, и рты близнецов распахнулись почти одновременно.

– Вы что, немые? – Берегиня сочно засмеялась. – Или так оробели? Не, я робких не люблю, бойкие мне больше нравятся.

– Ничего мы не оробели! – тряхнул кудрями Гриня и расправил плечи, стараясь выглядеть более внушительным. – А вот правду бают, что берегини могут любое желание исполнить?

– Не любое, но могут, – игриво улыбнулась она. А потом провела ладонями по бедрам, там, где человечья кожа еще не перешла в чешую рыбьего хвоста. – Хотя, думается мне, что ваше желание исполнить я могу. Тем более что…

– Что? – разом выдохнули близнецы и подошли к ней почти вплотную.

– Сдается мне, что желания наши совпадают. Знаете, как одиноко тут, в озере? – Берегиня сделала расстроенное лицо и грустно наклонила голову вбок. – И так хочется порой, чтобы пришел настоящий мужчина, схватил и прижал к могучей груди, а потом целовал, целовал… А тут даже не один мужчина, а целых два. И оба вон какие красавцы статные. – Быстрым движением она пересела на берег, подняла руку и протянула к Грине тонкие пальцы. – Ну, подаришь мне поцелуй, хоробр?

– А то! – Гриня присел на корточки рядом с озерной девой, погладил ее шелковистую кожу, наклонился для поцелуя…

– Твою ж затетёху! Назад! – прогремел над озером хриплый голос. Близнецы обернулись как по команде и увидели, что в их сторону несется наставник, на ходу замахиваясь сулицей. Лицо его было перекошено, глаза наполнены страхом – не за себя, а за этих дуралеев.

– Дядька Арсентий, тут берегиня! – Слегка ошарашенный Федька показал рукой на ночную гостью.

– Ага, берегиня… – Арсентий с резким выдохом метнул сулицу. – Мавка это. Назад, кому говорю.

Копье свистнуло, рассекая воздух, но озерная жительница поймала его в полете, зарычала и отшвырнула в сторону. Внешность ее стала быстро меняться – руки вытянулись, кожа на лице пожелтела и обвисла глубокими складками. Глаза полыхнули яростным огнем, во рту показались длинные клыки, а на пальцах – когти.

Мавка вцепилась в ногу Грини и так резко дернула, что он потерял равновесие и завалился спиной в прибрежную траву. С мерзким шипением она оскалилась в сторону наставника и потянула в воду близнеца, начавшего безрезультатно отбиваться ногами от нечисти.

– Федька, за руки хватай! Не дай утащить! – Арсентий подлетел к берегу, выхватил из сумки, висящей через плечо, серебряную цепь длиной в два аршина.

Федька ухватил брата за запястья и, упершись ногами в мокрую землю, потянул на себя. И сам тут же завалился, больно ударившись копчиком о торчавший древесный корень – мавка вдруг решила не бороться, а наоборот, резко разжала хватку и подняла руки вверх.