Принц мгновенно пробудился. Он вскинулся на своем убогом ложе, сооруженном из опавших листьев, и так судорожно сжал серебряный медальон, словно священный символ мог сразу защитить от подкрадывавшейся к нему гибели.

Опасность стремительно приближалась. Надвигалась беда! В этом не было сомнений и оставалось только быстро оценить подползавшую угрозу. Чтобы подготовиться, нужно было мысленно определить, с какой стороны вскоре ожидался удар.

Через мгновение все стало проясняться…

Над темной прогалиной, у которой он разбил свой лагерь, повис густой туман.

Теперь из этих плотных белесых клубов медленно и совершенно бесшумно выплывало нечто непонятное!

Размерами с небольшую скалу, с закругленными формами, оно было столь чудовищно, что он окаменел. Каким образом двигалось это странное сооружение, ему было совершенно непонятно.

Со времен Смерти, со времен последней ядерной битвы, уничтожившей на Земле прежнюю высокоразвитую цивилизацию, прошло более пяти тысяч лет. За это время уцелевшие люди снова начали двигаться по пути прогресса, и в шесть тысяч четыреста семьдесят девятом году от рождения Распятого Сына-Спасителя уже существовало довольно много приспособлений, позволявших любому предмету быстро передвигаться по суше.

Цепкий взгляд Таррейтала впился в приближающийся огромный предмет. Его удивление возрастало с каждым мгновением. Глаз его не мог обнаружить ни парусов, помогавших двигаться кораблям по морской глади, ни легендарного мотора, позволявшего перемещаться по суше тяжелым механизмам. Не было ничего подобного видно, ни паруса, ни мотора, ни какого-либо другого подсобного механизма.

Перед его глазами струилось чудовище, казавшееся глыбой ожившей липкой слизи. Непонятное существо, по видимому, не имело конечностей и головы, но над рыхлой спиной колебалось множество длинных гибких щупальцев, и на концах их вспыхивали оранжевые искры. Стремительные движения этой твари заставили Вингмохавишну изумленно распахнуть глаза.

Ничего подобного он еще в своей жизни не встречал…

Как только могло двигаться это чудище, трудно было себе даже представить.

Несмотря ни на что, этот огромный черный комок слизи уверенно рассекал поверхность густой чащи, покрывая все вокруг толстым слоем блестящего зловонного налета.

Но даже не этот странный предмет, вынырнувший из плотного полога зеленого леса, так приковывал внимание кандианского принца. Таррейтал чувствовал, насколько сильна его злобная мощь. Через мгновение сверхъестественная воля непонятного объекта сконцентрировалась и полоснула ментальным бичом по сознанию человека, проснувшегося в зеленой чаще.

Таррейтал с достоинством выдержал первый удар, хотя вокруг жуткой конструкции распространялась мощная волна злобы. Лучи враждебной воли хлестали с невероятной силой, ежесекундно стараясь парализовать его волю.

Первые импульсы ударили по сознанию еще издалека, когда Вингмохавишну еще спал. Он даже не заметил, как они накрыли его рассудок огромной холодной сетью. Окажись он немного слабее, — как знать, суждено было бы ему вообще когда-либо проснуться?

Черный комок слизи неумолимо приближался. За спиной Таррейтала раздались какие-то странные, равномерные чавкающие звуки. Принц резко обернулся и с изумлением увидел позади себя двигающиеся стебли. Он увидел удивительную картину — толстые плотные ветви встали дыбом и звучно шлепали друг друга листьями, словно влажными ладонями!

Наделенная невероятным сознанием сила могла, оказывается, даже повелевать деревьями. Она коварно распространяла вокруг себя волны теплого блаженства…

* * *

Нечто подобное испытывали ученики аббата Фарсманса, изредка употребляющие легендарную лукинагу. Это средство применялось только изредка, в особых случаях, для усиления духовной мощи при вступлении в сложный и длительный мысленный контакт.

Использовать лукинагу, в сущности, довольно сильное наркотическое средство, разрешалось только натренированным священникам. Далеко не каждый ученик священника имел право пользоваться этим веществом, а неопытным новичкам, вообще, запрещалось даже думать о нем, чтобы избежать верной гибели. А гибель могла ходить по пятам, и Дино Книгочей на своем опыте убедился в этом.

Сам Таррейтал и его тренированное сознание вполне допускали применение лукинаги, и он не раз вкушал это странное, невероятно опасное наслаждение. Но сейчас это было еще опаснее, так как полностью лишало возможности сопротивляться.

Нахлынувшее теплое опьянение накрыло центры наслаждения в сознании, так что будь Вингмохавишну менее искушен, он с благодарностью отдался бы этому состоянию. Атака слизистого монстра оказалась не столько сокрушительной, сколько коварной! Любой другой человек, оказавшийся на его месте, расслабился бы и… никогда больше не увидел бы солнечных лучей!

Напряжение ментального поля возрастало с каждой минутой. Оно делалось реальным, почти ощутимым физически, окутывая плотной телепатической аурой слизистого монстра, очертания которого виделись теперь искаженными и расплывчатыми.

Сжимая священный символ, висевший на груди, Таррейтал скинул с сознания наркотический полог и приготовился сражаться с мужеством отчаяния. Нужно было противостоять убаюкивающему ощущению блаженства, рокового наслаждения.

Серебряный круг обладал возможностью координировать воедино разнонаправленные ментальные потоки. Медальон сводил в едином течении мыслительные колебания мозга, пульсацию сердца и интенсивность нервного напряжения, пульсирующую в солнечном сплетении.

Используя один из распространенных приемов отвлечения сознания, Вингмохавишну упорно попытался повторять древние молитвы. Когда-то Фарсманс учил его, что только сакральные тексты могли в таких случаях помочь восстановить логические связи в мозге, угнетенном внезапным ментальным ударом чудовища, так неожиданно возникшего из тумана.

Специалисты аббатств давно знали, что священные строки, как магические формулы, отчеканенные еще в далекой древности, порой являются очень действенной защитой от самых мощных ментальных атак.

И в этом не было ничего странного. Повторение и мысленное воспроизведение простых слов, многократно повторявшихся на протяжении сотен веков миллионами людей во всем мире, создавало мощный барьер против иррационального распада разума, которое всегда являлось главным телепатическим оружием Нечистого.

Но Таррейтал не мог заставить себя повторять слова молитв…

Он не мог уже возобновить тот неумолчный звон, который прежде откликался в сознании после начальных строчек «Отче наш…»

В таком противоборстве Таррейтал чувствовал себя ужасно неуверенно.

Выматывающая, вытягивающая все силы телепатическая мощь слизистого огромного комка казалась неисчерпаемой. Едва принц успевал отбить одну ментальную атаку и пытался собраться с силами, как немедленно начиналась другая, и чем сильнее становилось давление на его разум, волю и чувства, тем более безнадежным казалось сопротивление.