Грейс шлепнула перед ней полную тарелку со стейком три-тип, кукурузой в початках, салатом коул-слоу и кукурузным хлебом, поставив рядом кружку пива. Хэдли салфеткой вытирала масло с кукурузы и соус барбекю с мяса, прежде чем взять их в рот, тогда как Грейс налила на ребрышки еще соуса, а в картошку – подливки и с удовольствием накинулась на еду.

Скиппер пилил свой стейк, Майлз бормотал что-то, запихивая себе в рот кусок кукурузного хлеба, часть из которого попала куда нужно, но большая часть упала. Мэтти грызла свою порцию ребрышек, переодически останавливаясь, чтобы расспросить что-то о двигателях или машинах, о которых Грейс, кажется, знала очень много и которыми Мэтти внезапно стала восхищаться.

Странно, но это казалось нормальным. Они впятером обедали вместе, и это ощущалось так, будто они семья. Хэдли и припомнить не могла, когда она в последний раз так наслаждалась едой.

– Потанцуем?

Они подняли глаза и увидели, как долговязый ковбой протягивает Грейс руку. Грейс покраснела и оттолкнулась от стола. Все в изумлении следили за тем, как он ведет ее на танцпол и как она искусно присоединяется к танцу, состоящему из притопываний, хлопков и поворотов, на освоение которого уходят годы.

Наряд, купленный Грейс, ей очень шел: закатанные выцветшие синие джинсы, белая футболка с V-образным вырезом и белые кеды. Она выглядела энергичной, молодой и полной жизни, именно так и должна выглядеть двадцатишестилетняя девушка, и, пока Хэдли наблюдала за ней, в ней росло душащее чувство вины из-за опасности, которой она ее подвергла.

– Мама, ты в порядке?

– А? Да, конечно. Мэтти, присмотри за Майлзом и Скиппером. Я скоро вернусь.

Она выпрыгнула наружу на костылях, прислонилась к перилам крыльца и достала одноразовый телефон. Завтра Грейс и Майлз уезжают, а значит, ей пора задуматься о мерах, которые следует предпринять в ее отсутствие.

Группа байкеров перед ней бездельничала, распивая пиво. Она отвернулась от них и поднесла телефон к уху.

– Несс, – сказала она, когда сестра ответила ей.

– Господи, Хэд, где ты была? Я пыталась дозвониться до тебя несколько дней. Твой мобильный не работает или что-то в этом роде. Ты знала, что тебя ищет ФБР?

Пульс Хэдли участился от осознания того, что люди из ФБР звонили ее сестре. Это имело смысл. Просто до тех пор, пока Ванесса не сказала об этом, Хэдли не рассматривала такую возможность, и почему-то из-за того, что ее сестра обо всем узнала, все как будто стало еще хуже.

– Ты слышишь?

– Да, я слышу.

– Что, черт возьми, происходит? Они звонили каждые пять минут, потом появились в моем отеле…

– Они приехали туда? В Белиз?

– Ну, не они, а какие-то белизские копы. Два парня подошли, чтобы сказать мне, что мне звонили из ФБР и что я должна им перезвонить. Как будто я не знала, что они звонят. Том совсем сошел с ума.

– Все нормально…

– Да черт побери! – Она практически кричала.

Хэдли отодвинула телефон от уха.

– Несс, успокойся.

– Успокойся! Я не могу успокоиться. Том в бешенстве. Он так перенервничал, что закончил наш медовый месяц раньше.

Хэдли встречалась с Томом только один раз. Она быстро пообедала с ним, когда он был в Лос-Анджелесе во время деловой поездки. Не сказать, что он ее впечатлил. Он был из тех людей, которые любят говорить, в основном о себе, а это не то чтобы очень уж захватывающая тема – его интересы ограничивались катанием на горных велосипедах и его инвестициями.

– Том добропорядочный человек! – воскликнула Ванесса. – И он на это не подписывался.

– Несс, – сказала Хэдли, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, – я понимаю, что ты расстроена, но все в порядке. Скиппер в порядке.

Повисла тишина. Хэдли почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по спине. Она посмотрела на Скиппера через окно. Он сидел там, где она его оставила, его бейсбольная кепка была сдвинута набекрень, а плечи ссутулились, он наблюдал за людьми вокруг него, которые танцевали, разговаривали и ели.

После долгой паузы Хэдли сказала:

– Я звоню, потому что нам нужно изменить план. Я больше не могу отвезти Скиппера в родной город Тома, поэтому мне нужно, чтобы ты нас встретила.

Тишина.

– Несс? Ты меня слышишь?

– Это было ужасно, – пробормотала Ванесса, и ей показалось, что она плачет. – Том так расстроен, что даже не хочет со мной разговаривать.

Настала очередь Хэдли замолчать. Ее щеки горели, она ждала того, что произойдет, все понимая, но до последнего не желая верить в происходящее, пока ее сестра не озвучила свои мысли вслух.

– Я не могу, – пробормотала Ванесса. – Прости, Хэд… Но Том… Он не хочет этого… Я просто не могу.

Секундой позже звонок оборвался, и Хэдли убрала телефон от уха, тупо уставившись на него. Ей захотелось швырнуть его через парковку, но идиоты-байкеры все еще стояли напротив нее, один из них пытался ходить с пивом на голове, поэтому она отказалась от этой идеи.

Она снова посмотрела на Скиппера, когда женщина, проходящая мимо, заметила его и улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ, а она улыбнулась еще шире, не в силах сдержаться. Скиппер часто вызывал у людей такую реакцию, он улыбчивый мальчик, которого нельзя не заметить.

На глазах у Хэдли навернулись слезы, а сердце заболело. Без него у нее и Мэтти мог быть шанс. С ним у них не было никакого шанса.

41

ГРЕЙС

Ковбоя, с которым танцевала Грейс, звали Берт. Высокий, как Джимми, но тощий, он вертелся, крутился и приплясывал, как Фред Астер, все это пришлось делать и Грейс, чтобы не отставать от него. Старые привычки вернулись не сразу, но к третьей песне она нашла свой ритм и прекрасно проводила время.

Хэдли исчезла на несколько минут, но скоро вернулась. Она опустилась за столом, посадила Майлза на колени и стала пить пиво. Мэтти сидела рядом со скучающим видом. Грейс схватила Берта за руку и утянула его за собой.

– Идем, – позвала она Мэтти, когда они подошли к столу.

Мэтти наклонила голову, посмотрев на нее так, будто она сошла с ума, она закатила глаза, словно говоря: Да ты что, шутишь? Я никогда этого не сделаю. Я ненавижу кантри-музыку, я слишком крутая и слишком боюсь показаться некрутой, чтобы даже попытаться.

Грейс не сдалась. Она продолжала протягивать руку, а ее взгляд словно говорил: Ты, черт возьми, издеваешься надо мной? Предпочитаешь сидеть здесь, скучая до безумия, рядом с мамой?

И взгляд Грейс победил,