Алекс провел языком под ее грудью и стал целовать ее ребра. Его волосы щекотали ей кожу, посылая по телу огненные искры. Алекс стал опускаться ниже, целовать ее живот, бок над бедром, потом обхватил ее бедро рукой. Наконец он положил ладонь на холмик волос между ее бедер и нащупал подушечкой большого пальца самый чувствительный бугорок. Глинис закружил водоворот ощущений. Что он с ней делает!

Почувствовав тепло его рта там, где только что была его рука, Глинис вся напряглась. Алекс уже делал это раньше, но ей все еще как-то не верилось. Она приподняла голову и, затаив дыхание, увидела, как он убирает руку, чтобы поцеловать ее между бедер. Вдруг он приподнялся и посмотрел на нее таким взглядом, что у нее внутри все сжалось.

— Я знаю, что тебе это нравится, — сказал он низким голосом.

Нравится?! Она это обожает. Глинис снова уронила голову на кровать. Если за это ей нужно провести какое-то время в чистилище, она согласна.

Алекс провел языком по тому самому чувствительному месту. Глинис резко втянула воздух. О Боже! Алекс лизал языком, вбирал чувствительный бугорок в рот, водил языком снаружи и погружал его в ее лоно. Глинис вцепилась пальцами в простыню и целиком отдалась во власть охватившей ее бури ощущений. Она пыталась вести себя тихо, но из ее горла вырывались вздохи, стоны и какие-то звуки, похожие на мольбы. Ее голова металась по подушке из стороны в сторону, но Алекс был неумолим. Когда она почувствовала, что приближается к пику, он стал держать ее тело крепче и не давал ей отодвинуться до тех пор, пока ее тело не начало содрогаться во взрыве наслаждения.

Алекс провел языком вверх по ее животу, едва касаясь кожи, Глинис затрепетала. Он растянулся на кровати рядом с ней, и она повернулась к нему, все еще дрожа от испытанного экстаза, обвила его руками и спрятала лицо у него на груди.

— Я уже несколько дней мечтал это сделать, — признался Алекс, поглаживая пальцами ее спину и бок.

— Это было так хорошо, что наверняка это должен быть большой грех, — прошептала Глинис, не поднимая головы.

Он тихо засмеялся:

— Между мужем и женой нет ничего грешного, но если тебе нравится так думать, не стану с тобой спорить.

Глинис придвинулась ближе и почувствовала, как его твердая плоть упирается ей в живот, напоминая о его желании. И она тоже хотела его не меньше, снова и снова. Она притянула его голову к себе и поцеловала глубоким поцелуем, одновременно поглаживая рукой его мужское достоинство. Алекс застонал. Большего поощрения ему не требовалось. Он перекатил Глинис на спину, она обхватила его ногами и зажмурилась от удовольствия, чувствуя, как он в нее входит. Когда она снова открыла глаза, Алекс держал ее голову между ладонями и смотрел на нее.

— Мне очень этого не хватало, я хотел быть с тобой вот так…

Его признание прозвучало так, будто было вырвано у него против воли.

— Мне тоже тебя не хватало.

Неотрывно глядя ей в глаза, он начал двигаться в ней, лицо его было напряжено, дыхание стало неровным. Глинис знала, что Алекс гордится своей выдержкой, но чувствовала, что сейчас он едва сдерживается, и ей хотелось, чтобы его самоконтроль дал трещину. Она хотела почувствовать его несдерживаемое желание, знать, что все это действует на него так же сильно, как на нее. Алекс двигался все быстрее, входил в нее все глубже, Глинис схватилась за его плечи и еще крепче обхватила его ногами. Эмоции — желание, нежность, надежда — так переполняли ее, что, казалось, ее грудь взорвется. «Я тебя люблю». Она произносила эти слова мысленно и чуть было не произнесла вслух.

Ее захлестывали волны головокружительного наслаждения; выкрикнув ее имя, Алекс вонзился глубоко в нее последний раз и рухнул на нее. Он был тяжелый, но Глинис было приятно ощущать тяжесть его тела. Он принадлежал ей. По крайней мере сейчас он — ее.

Немного погодя Алекс перекатился на бок, увлекая за собой Глинис. Ее руки и ноги ослабели, казалось, если бы она была в море, то изгибалась бы на волнах, напоминая водоросли. Она лежала, положив голову ему на грудь, и его сердце оглушительно стучало прямо под ее ухом.

Глинис понимала, что только что произошло нечто очень важное и оно изменило ее навсегда. И она думала не о том, что согласилась выйти за него замуж, хотя это, конечно, изменит ее жизнь. Глинис не могла отрицать то, что случилось: она полюбила Алекса. Но она не знала, были ли его чувства так же сильны, как ее, когда он был в ней.

Алекс лежал на спине, одной рукой обнимая Глинис, а другой держа ее руку на своей груди. Глинис разглядывала его профиль, а он смотрел на потолок. Наконец она спросила:

— О чем ты думаешь?

— Так странно, я женился, а ни Коннор, ни Йен, ни Дункан об этом не знают, — ответил он.

Глинис проглотила разочарование.

— Вы очень близки?

— Да. Мы вчетвером через все испытания проходили вместе. — В голосе Алекса слышалась гордость. — Они будут первыми, кому я расскажу.

— А твои родители?

Алекс шумно выдохнул:

— Я поставлю их в известность, когда увижусь с ними.

Может быть, родители Алекса будут недовольны его женитьбой? Может быть, у них была на примете другая женщина?

Алекс повернулся к Глинис и накрыл ее щеку своей ладонью.

— Когда мы вернемся на Скай, нам нужно будет пожениться как следует. — Он пристально смотрел в глаза Глинис. — Я пошлю гонца к твоему отцу. Как только он прибудет, мы снова произнесем брачные обеты в присутствии свидетелей и устроим грандиозный пир в замке Данскейт.

— Я увижу на этом пиру твоих родителей? — спросила Глинис. — Какие они?

— О них поговорим позже.

Алекс закрыл ей рот поцелуем.

Отказываться от своих обещаний было не в характере Глинис, но все же Алекс знал, что успокоится только после того, как подпишет с ее отцом официальный брачный контракт и они произнесут брачные обеты в присутствии дюжины свидетелей из их клана. Если ему удастся найти священника, тем лучше.

Когда они занимались любовью, гнев и обида Алекса сгорели в огне желания. Он потерял голову от страсти, и все остальное не имело значения. А позже, когда Глинис лежала в его объятиях, его охватило ощущение полного счастья, и он забыл истины, которые не должен был позволять себе забыть. Но с рассветом к Алексу вернулась настороженность и вместе с ней чувство обиды.

Он знал, что не имеет права обижаться на Глинис за то, что она согласилась выйти за него замуж, только когда узнала, что Д’Арси не собирается на ней жениться. Не должно было его злить и то, что он был для Глинис всего лишь удачным выбором, ведь он сам привел ей этот аргумент. И если она согласилась выйти за него еще и для того, чтобы заменить мать его дочери, он должен этому только радоваться.

И все же сомнения тяготили его. Алекс не больше стремился к браку, чем она. Но когда он все-таки решил жениться, то Глинис Макнил оказалась его первым и единственным выбором. Другая ему бы не подошла. Но это его больше всего и беспокоило.