Еле заметная улыбка промелькнула на ее лице.

– Я склонна, думать, что причиной скорее всего послужило мое слабительное.

– Послушайте, но при чем здесь слабительное?

Когда Амелия, краснея, объяснила ему, в чем дело, Лукас разразился смехом:

– Ах вот почему он так стремительно укатил от вашего особняка! Беру свои слова назад, дорогая, это и в самом деле ваша вина.

– Он это заслужил.

– Пожалуй, да. Но мне стоит помнить, что вставать у вас на пути опасно. При наличии у вас умения орудовать кувшином как дубиной и решать сложные проблемы при помощи слабительного я не хотел бы оказаться вашим врагом.

Эти слова напомнили Амелии, что Уинтер может оказаться врагом ее семьи, и она опустила глаза.

– Так вы и в самом деле поехали за мной потому, что беспокоились обо мне?

– Нет. – Когда она снова вскинула голову, Лукас добавил с жаром: – Я приехал потому, что был болен от тревоги за вас. Это никак не связано с Долли и Тео Фрайер. – Глаза их встретились. – И оба они не имеют никакого отношения к тому, почему я везу вас в Гретна-Грин. Женитьба на женщине ради того, чтобы помочь расследованию, лежит за пределами понятия о долге даже для меня.

– Так вы делаете это потому, что чувствуете себя виноватым и полагаете таким образом спасти меня от позора. Лукас покачал головой:

– Я делаю это потому, что хочу вас.

Глаза у Амелии широко раскрылись, но она не сказала ни слова.

– Я хотел вас с того самого дня, когда впервые увидел в коридоре. Я сказал себе, что поцелуи и ласки – лишь средство, ведущее к цели, но когда мы остались вдвоем на шебеке, я даже не вспоминал о своем расследовании, поверьте мне. А в тот день, когда я угодил на ваш званый чай и вы пригрозили, что больше никогда меня не поцелуете, я хотел лишь одного: затащить вас в кабинет и заниматься с вами любовью, пока вы не признаетесь, что тоже хотите меня.

Он наклонился и накрыл широкой ладонью ее руки.

– Помоги мне Боже, если я ошибаюсь, Амелия, но я уверен, что ты тоже хочешь меня. Ведь не все между нами было ложью, верно?

– Не все, – выдохнула она.

– И если мужчина вроде меня уложит в свою постель высокородную английскую леди, не повенчавшись с ней, это вызовет шумный и справедливый протест. Черт побери, меня могут просто повесить. – Лукас грустно улыбнулся. – Выбор у меня невелик, не так ли?

– Как и всегда, Лукас, ты совершенно не понимаешь, что представляет собой английское высшее общество. Теперь, после того как я опозорена, никто не поднимет крик по поводу того, что ты уложил в свою постель «высокородную английскую леди». Все придут к заключению, что я воспользовалась возможностью стать твоей любовницей.

– Мне не нужна любовница. – Амелия попыталась высвободить свои руки, но Лукас только крепче сжал их. – Выходи за меня замуж, Амелия.

– А что будет, когда ты попытаешься увезти мою мачеху в Америку?

– Но ведь ты, кажется, утверждала, что она невиновна?

– Это так и есть! Он пожал плечами:

– В таком случае нет проблем. Я познакомлюсь с ней, изложу все напрямик, и на этом дело кончится. – Он отпустил руки Амелии, но только затем, чтобы усадить ее к себе на колени. Она подняла на него удивленные глаза, и Лукас повторил: – Выходи за меня замуж, Амелия.

– У тебя нет...

Он закрыл ей рот поцелуем, долгим и жарким, не желая слушать ее возражения и только тогда прервав свой жадный поцелуй, когда почувствовал, что она дрожит в его объятиях.

– Выходи за меня замуж, дорогая, – вновь пробормотал он.

Бесконечно долгую минуту она смотрела на него как-то неуверенно, а ему был очень важен ее ответ. Частично потому, что он признавал себя ответственным за похищение. Ясно, что генерал влюблен в Амелию. Если бы он не ощущал исходящую от Лукаса угрозу, если бы не считал необходимым спасти ее от Лукаса, вероятнее всего, продолжал бы свататься к Амелии, надеясь своим упорством склонить ее к согласию.

Но чувство вины не было единственной или даже главной причиной того, что Лукас сделал Амелии предложение. Правда состояла в том, что до сих пор ни одна женщина не завладевала его душой в той мере, в какой завладела Амелия всего за несколько дней. Ему было хорошо говорить с ней, хорошо быть с ней рядом. Бог свидетель, что он не лгал, когда утверждал, что жаждет ее.

Если она убедится, что он был прав насчет ее мачехи, если она узнает всю правду о похищении денег, тогда поднимется настоящая буря, – но это потом, он разберется во всем позже. А теперь он должен уговорить ее выйти за него замуж.

– Назови мне хоть одну убедительную причину, по которой я должна выйти за тебя замуж, – произнесла наконец она.

Господи, да он назвал ей уже целую кучу причин! А если она дожидается признания в любви, то может ждать хоть до второго пришествия. Он не собирается вручать ей ключ, при помощи которого она сможет им управлять.

К счастью, он знал, чем еще может ее привлечь. – Скажем, дорогая, по той причине, что я могу предоставить тебе больше приключений, чем любой другой мужчина. По выражению ее загоревшихся глаз он понял, что попал в точку.

Откуда ты знаешь, что я все еще жажду их? Мое последнее приключение могло бы вызвать решительную нелюбовь ко всяким авантюрам.

Лукас расхохотался:

– Ты? Разлюбишь приключения? Никогда! Ты любишь их так же сильно, как берберские пираты свою добычу.

– Как видно, ты воображаешь, что очень хорошо узнал меня, не так ли?

Лукас положил руку ей на шею, дотронувшись большим пальцем до того места, где бился пульс, и коснулся губами ее губ, но не поцеловал, а начал играть ими.

Когда пульс Амелии участился и дыхание стало прерывистым, Лукас заговорил негромко, прерывая свою речь все теми же легкими, как дыхание, поцелуями:

– Я знаю, как возбудить в тебе желание, и это уже много. Так что же будем делать, милая? Воспользуешься ли ты возможностью выйти за меня замуж и окунуться в мир приключений? Или струсишь и станешь вести в Торки скучную жизнь опороченной старой девы?

– Есть и еще один вариант, да будет тебе известно, – выговорила она. – Я могла бы стать любовницей какого-нибудь путешественника и...

Лукас прервал эту нелепицу поцелуем, полным неистовой страсти и ревности, давая тем самым ей понять, что третий вариант – чепуха. Но на тот случай, если бы она все же не поняла это, он, оторвавшись от ее губ, прорычал:

– Мы поженимся! Выбор сделан.

Амелия улыбнулась ему самоуверенной улыбкой, которая посрамила бы саму Далилу.

– Хорошо, но сначала я хочу принять горячую ванну, поесть и спокойно выспаться.

– Все это ты получишь после венчания.

– Если ты думаешь, что я проведу еще целый день без...