– Нервничаете? – приподняла одну бровь мадам Гласс.

– Немного, все-таки я заварила всю эту кашу. А вдруг ошиблась, вдруг просчиталась?

– Но вам ваш анализ кажется правильным?

– Я проверила все возможные варианты, и эта гипотеза показалась мне единственно верной.

– Тогда не беспокойтесь, считайте, что мы просто проверим реальность вашей гипотезы. Когда я занималась этим делом, мне тоже казалось, что зеркало осталось в этой боярской семье, учитывая, что занимавшийся расследованием подьячий стал членом этой семьи. В любом случае других нитей в наших руках нет. Относитесь ко всему спокойнее, а сейчас давайте просто поговорим.

– О чем?

– Ну, например, вы не думали, что произойдет после того, как мы обнаружим зеркало?

– Честно говоря, нет.

– А вдруг я использую его во зло?

– Для этого надо верить в магическую силу этого предмета, – пожала плечами Кася.

– А вы, получается, не верите?

– Не очень, все это малость притянуто за уши, и вообще я не поклонник гаданий на кофейной гуще.

– А если предположить, что оно на самом деле магическое, вы бы хотели заглянуть в него?

– Нет, – помотала головой Кася, – я думаю, мне абсолютно не хочется торопить мою встречу с ангелами!

– Вы боитесь заглянуть внутрь самой себя? Неужели не любопытно узнать, что у вас творится в подсознании, какая вы на самом деле?

– Почему вы меня об этом спрашиваете?

– Потому что вы искали это зеркало как обычный редкий предмет, то есть с тем же чувством вы искали бы чашку, ложку или коврик для вытирания ног.

– Я совершенно не понимаю, куда вы клоните, Сессилия?

– Никуда не клоню, просто коротаю время до приезда моей команды. Мы так ни разу и не пообщались, не поговорили. А мне стало интересно, чем вы руководствовались, когда брались за это задание? Гонорарами?

– Не совсем, захотелось переключиться, – честно призналась Кася.

– Переключиться с чего? С процесса задавания неприятных вопросов, например, о смысле жизни?

– Что-то вроде этого, – согласилась Кася, – а вы их себе не задаете?

– Задаю, только ответы на них мне не всегда нравятся, – с неожиданной горечью ответила Сессилия. – Знаете, Кассия, мне кажется, что вы переживаете не самый простой период в вашей жизни. Но вы просто отодвигаете, оставляете на потом решение проблем, чем ухудшаете ситуацию. Это самый тяжелый труд, на самом деле, – разгребание скопившихся легких дел, которые вы не сделали, когда были должны. И груз на душе – всего лишь следствие неправильно или не вовремя поставленных вопросов.

Кася слушала внимательно, ничего не говоря.

– Иногда очень полезно быть честным с самим собой, говорят, открой свою душу близкому, и почему-то не говорят – открой свою душу самому себе! Иногда мне кажется, что именно этому и служило зеркало ангелов, – продолжала Сессилия, не отводя от Каси немигающего взгляда карих с золотистыми искорками глаз.

– Да и потом, не забывайте, что неудача – это просто возможность начать сначала!

Кася побледнела.

– Что-то не так? – несколько удивилась Сессилия.

– Н-нет, – неуверенно протянула молодая женщина.

Ей стоило неимоверного труда скрыть собственное смятение. Чтобы хоть как-то занять руки, она взяла небольшую шкатулку, стоявшую на низком столике рядом с креслом. Она стала рассматривать ее с преувеличенным вниманием. На самом деле мысли ее были далеко. В сотый раз она спрашивала себя, что было не так во фразе, которую только что произнесла мадам Гласс? Она сосредоточилась, пытаясь поймать мысль за старательно увиливающий хвостик. Внезапно ее осенило! «Неудача – это просто возможность начать сначала…» Шаров сказал, что это любимые слова представителя фонда «Уайтхэд», с которым он привык работать! Неужели она ошиблась?! И Сессилия вовсе не враг фонда «Уайтхэд», возможно, она просто своими небылицами заставила Касю работать на себя. Лена Гаврилова не справилась, и они нашли другую благодарную дурочку! Что делать? Мозг заработал с бешеной скоростью. Она должна, обязана была найти выход!

– Вам она нравится? – оторвал ее от размышлений голос мадам Гласс.

– Кто, что? – недоуменно спросила девушка, безуспешно пытаясь справиться с охватившим ее волнением.

– Шкатулка, – недоуменно пояснила Сессилия и с неожиданной грустью добавила: – Только не поднимайте крышку, иначе выпустите все несчастья!

Кася, приоткрывшая было ящичек, услышав слова Сессилии, испуганно его захлопнула.

– Ну вот, очередной надежде обломали крылышки! – констатировала Сессилия и усмехнулась.

– Когда мы начнем? – постаралась казаться спокойной Кася. Она пыталась вычислить, сколько времени у нее в запасе.

– Скоро, – успокоила ее Сессилия, – оборудование уже на подходе, люди тоже, пара часов – и все будет готово, а пока можем расслабиться. Московские пробки меня совершенно доконали. Давайте пока выпьем, вино неожиданно хорошее, я купила его в магазинчике напротив.

Она, не торопясь, протянула ей высокий, на изящной тонкой ножке бокал. Одним залпом осушив бокал, Кася осторожно спросила:

– Помните, я вам рассказывала про Шарова. От него я услышала ту же фразу, которую вы только что произнесли: «Неудача – это просто возможность начать сначала…»

– В этом ничего удивительного нет, – спокойно ответила Сессилия, – это слова Генри Форда, и они известны не только мне.

Кася хотела возразить, но в горле почему-то пересохло, и голова слегка закружилась. Она беспомощно оглянулась на Сессилию. Та улыбалась одними губами, а глаза смотрели холодно и угрожающе. Последним, что девушка услышала, проваливаясь в мягкую и черную пустоту, было:

– Вы продвинулись слишком далеко, настолько, моя дорогая, что я больше не нуждаюсь в ваших услугах.

Москва, сентябрь 1589 года

С утра в дверь постучался вестовой. Грамота была от окольничего Васильчикова. Григорий Борисович посоветовал в Приказ не являться, а подождать, пока он все дела не уладит. Василий перекрестился.

– Спасла тебя Пресвятая Богородица! – только и произнес он.

– Арина меня спасла, не прибежала бы, не предупредила, Стольский на меня бы поклеп возвел!

Дядя на это ничего не ответил, но по его упрямому выражению было видно, что план выдать за Федора дочку купца Масленникова не оставил ни его голову, ни его сердце. Молчал и Федор. Так и просидели все утро, думая каждый о своем. Первым не выдержал Василий:

– Что молчишь?

– Размышляю, как дальше мне быть.

– А что думать, как сказал тебе Григорий Борисович, так и делай! Они там, наверху, сами разберутся!