Я грустно улыбнулась и погладила его по волосам.

– В этом вся проблема, Джеймс. Ты всегда обещаешь мне самое лучше и даешь это, а мне нужно, чтобы ты давал мне себя всего. Всего! Понимаешь? Я все еще не знаю, что у тебя за отношения с семьей, я не знаю, почему ты не хочешь детей, я не знаю, была ли у тебя женщина, когда ты жил во Франции. Я ничего не знаю, а мне очень хотелось бы знать все это.

– Знай, ответы на эти вопросы, ты бы бросила меня, Элизабет. А я не хочу этого!

– Почему ты так думаешь?

– Потому что в твоих глазах я хочу быть хорошим, хотя и не являюсь таковым.

– Несмотря ни на что, ты будешь моим хорошим Джеймсом, дорогой. Обещаю!

В его глазах я увидела надежду и страх.

– Тогда, я расскажу тебе все. – Он взял меня за руку и повел вверх по лестнице. Войдя, в мою квартиру, Джеймс направился на кухню, а я за ним.

– Сядь, пожалуйста. – Мягко приказал он, и я, подчинившись ему, настроилась слушать его.

– Я не могу взять у тебя обещание, что твое отношение ко мне или моей семье не изменится, но я бы очень хотела, чтобы после моей исповеди, мы стали еще ближе друг к другу.

– Куда еще ближе? – Пошутила я, но Джеймс никак не отреагировал на мои слова.

– Желание не иметь детей вызвал у меня отец. – Начал он, сняв пиджак, и положив его на табуретку. – Когда я стал неуправляем, он со мной почти не разговаривал, а если и мы начинали общаться, то начинал отчитывать, на что я остро реагировал. Моя мать успокаивала нас обоих и просила, чтобы я был мягче, а отца просила держать свои мысли при себе. Для нее всегда важно было сохранить семью. Однажды, после очередного субботнего ужина, отец отвел меня к себе в кабинет и спросил, что я буду делать после того, как окончу университет. Тогда, я еще не знал, кем буду работать, отшутился, что мне будет достаточно своих сбережений. В этот момент он высказал мне все, что думал обо мне. Знала бы, ты Элизабет, как он был жесток в своих словах, но сейчас я понимаю, что почти во всем он был прав. Отец сказал, что, если я не изменюсь, если не перестану спать с женщинами, то мне стоит сделать вазэктомию. Так, он дал понять, что не видит во мне хорошего семьянина. После этого разговора я прокручивал каждое его слово у себя в голове и пришел к тому, что никогда не буду иметь ни детей, ни жену. У меня не будет семьи, кроме той, в которой я родился. Но, как ты понимаешь, все пошло по-другому, когда я встретил тебя, и понял, что мой отец, возможно, ошибался насчет меня.

– Ты сделал вазэктомию? – Спросила я, когда Джеймс замолчал.

– Я думал об этом. Очень много раз, но что-то все-таки останавливало меня.

– Возможно, это была надежда на хорошую жизнь? – Предположила я.

– Может быть.

– У тебя всегда были плохие отношения с отцом?

– Когда я был маленьким, у нас все было, как в обычных семьях. Мы ездили на рыбалку, охоту, вместе ремонтировали машину. Но потом, когда я стал взрослее, мне стало скучно с ним. Начал пропускать семейные посиделки, начал грубить, даже, как-то ударил отца.

– Почему?

– Он застукал меня с марихуаной.

– Ты был подростком, Джеймс. Ты воспринимал все очень остро из-за бушующих внутри тебя гормонов, а твой отец не понимал этого.

– Знаю, мы оба виноваты в многочисленных конфликтах, но я и сейчас не очень лажу с ним, хотя я уже давно не являюсь бешеным подростком.

– Мне жаль, что у тебя не очень хорошие отношения с отцом, Джеймс. – С сочувствием в голосе сказала я.

– Эта еще одна причина моего нежелания иметь детей, Элизабет. Я боюсь, что стану похожим на своего отца, и мои дети возненавидят меня за это.

Я встала с места и подошла к Джеймсу, взяв его за руку.

– Ты – не свой отец! Я не знаю, что за человек твой отец, но никто еще не получал по генетике плохое отношение к детям. Поверь, если ты и станешь когда-то папой, то ты будешь замечательным! Не спрашивай, откуда я знаю это, просто, знаю.

– Это еще не все, Элизабет. Ты же хотела узнать, был ли у меня кто-то, пока я жил во Франции.

Хочу ли я знать, сколько у Джеймса было женщин после того, как мы расстались? Хочу ли я знать, их имена? Сколько им было лет? Их внешность?

– Это неважно, Джеймс. – Произнесла я с полной уверенностью в голосе. – Мне все равно был ли кто-то у тебя после нашего расставания или нет.

– Правда? – Удивился он.

– Да. – Кивнула я. – У нас есть настоящее и будущее. Не хочу, чтобы прошлое мешало нашему счастью. Все, что было в период нашего расставания, не имеет места в нашем настоящем.

– Ты не перестаешь меня удивлять, малышка. – Улыбнулся Джеймс. Его улыбка – это все, что нужно мне было мне сейчас.

– Во сколько нас ждут завтра? – Вдруг спросила я.

– Если ты не хочешь ехать, я тоже никуда не поеду.

– Не хочу, чтобы твои друзья еще до встречи возненавидели меня. – Усмехнулась я.

– Ты им понравишься, Элизабет. Вот увидишь!

Дом, напротив которого остановилась машина Джеймса, был двухэтажный с просторной верандой, на которой стояли несколько соломенных кресел и стол. Также, на веранде красовались цветы в длинных горшках. Я остановилась и приблизила лицо к цветам, ощутив мягкий приятный аромат цветов. Внутри дома послышались шаги, и когда входная сетчатая дверь открылась, к нам на веранду вышла женщина в черной майке и зеленых бриджах. Ее нельзя было назвать красивой из-за губ ниточкой и острого длинного носа, но я сразу поняла, что она делает все, чтобы входить в ряд тех женщин, про которых говорят “не красива, но ухаживает за собой каждый день”.

– Привет! Вы – первые, кто приехал. – Сказала женщина, обняв Джеймса. – Хотя, я не удивлена этому.

– Привет, Кэтрин! – Ответил Джеймс, сделав шаг ко мне, положив левую руку мне на талию. – Мою девушку зовут – Элизабет, но она предпочитает, когда ее называют Лиззи.

Я удивленными глазами взглянула на Джеймса, но через миг оказалась в объятиях женщины, от которой пахло очень легкими вкусными духами.

– Рада с тобой познакомиться, Лиззи! Меня зовут Кэтрин, как ты уже поняла. – Разжав свои руки вокруг меня, произнесла женщина. – Пойдемте в дом. Мартин, как раз приготовил завтрак.

– А не поздно ли для завтрака? – Спросил Джеймс, когда мы входили в дом.

– Вчера мы посетили одну интересную вечеринку, поэтому вернулись домой почти утром. Недавно проснулись, посвятили время йоге, ну, ты понимаешь, Джеймс…

– Ага, я понимаю. – Улыбнулся он, идя рядом со мной.

– Не знаю, как ты понимаешь, Лиззи, когда он шутит, а когда говорит серьезно. – Закатила глаза Кэтрин.

– Да, это порой бывает сложно. – Ответила я, оглядывая большую гостиную, где было очень много растений.