— Я вас не совсем понял.

— Все в порядке. Только когда закончите ужинать, несадитесь в машину нашего знакомого. Вы поняли? Ни при каких обстоятельствах несадитесь в его автомобиль. И желательно куда-нибудь уехать. На несколько дней.Вы меня слышите?

— Да, — он подумал, что они могут взорвать машинув центре Флоренции. Это будет такой скандал и такой взрыв, который прогремит навсю Европу.

— Мне кажется, что слишком громкий скандал повредитимиджу нашей страны и нашей организации, — попытался объяснить он.

— Не будем больше разговаривать на эту тему. Досвидания, — Попов отключил телефон.

Он посмотрел на мобильник, затем убрал телефон в карман иотправился мыть руки. Когда он вышел к столу, там уже произошла очередная сменаблюд.

— Кто это звонил? — спросила Элинаулыбаясь. — Кто мог узнать номер моего телефона?

— Наш проректор, — почти честно ответилКараев, — я давал ему твой номер на всякий случай. Он беспокоился поодному вопросу.

— Неужели в преподавании истории произошли некиеобстоятельства, которые потребовали вашего срочного разговора? — пошутилМинкявичус, понимавший, что они говорят по-русски.

— Наверно, произошли, — уклонился он от ответа.

Оставшийся вечер он просидел в некотором оцепенении,испуганно просчитывая, как им оказаться с Элиной подальше от автомобиля, когдатуда сядут Йозас и Линда.

Но как они могли решиться на подобное, все время думалТимур, если убийство Минкявичуса санкционировано и на него есть даже решениясуда, то при чем тут Линда? И если Лучано с супругой сядут к ним в машину ипоедут вместе с ними, то трупов будет четыре. А это действительно грандиозныйскандал на всю Европу. Три погибших итальянца, позор на весь мир. Может,попытаться каким-то образом предотвратить этот безумный террористический акт? Неужелируководители их организации в Москве настолько ничего не понимают? Нет, этогопросто не может быть. Там работают люди, отлично понимающие ситуацию.

В одиннадцатом часу вечера они закончили ужин под общийсмех. И вышли из ресторана. Три автомобиля находились на стоянке. Их предложилиподвезти. Элина счастливо взглянула на Тимура.

— Пусть подвезут, — согласилась она.

— Нет, — почти крикнул он, — ни в коемслучае. — Она изумленно взглянула на него. — Пойдем пешком. Чудеснаяпогода, — пробормотал он.

Элина закусила губу и ничего больше не спросила. Потом онидолго прощались, и Тимур старался держаться так, чтобы оказаться междустоявшими атомобилями и Элиной. А потом все уселись в свои машины. Он каждуюсекунду ждал взрыва. Но взрыва не было. Три автомобиля, развернувшись, поехалив разные стороны. Он проводил их долгим взглядом.

— Что случилось? — спросила Элина. — Ты такнервно смотрел на эти машины, как будто боялся, что они столкнутся друг сдругом.

— Ничего я не боялся, — он подумал, что его глупыестрахи оказались надуманными. Конечно, никто не станет взрывать машинуМинкявичуса в центре Флоренции, рискуя убить и других невиновных людей. Нопочему тогда ему советовали не садиться в их машину? Ничего непонятно. К немувернулось хорошее настроение. Возможно, они просто хотят гарантировать егобезопасность. И возможное алиби. Он повернулся к Элине.

— Я хотел остаться с тобой вдвоем, — совралКараев, — давай выпьем где-нибудь кофе.

— Хорошо, — кивнула она.

В номер отеля они вернулись через час. Элина сразу прошла ктелефону и набрала номер. Караев раздевался, когда услышал, как онаразговаривает с Линдой и благодарит ее за сегодняшний вечер. Он замер,прислушался.

— Ее супруг говорит, что ты очень интересныйчеловек, — сообщила Элина, положив трубку.

— Они уже дома? — спросил Тимур.

— Да, они уже давно приехали, — кивнула Элина.

Он радостно кивнул. В эту ночь он спал почти спокойно. Аутром сам предложил Элине позвонить ее друзьям в Пизу. На следующий день онипоехали в Пизу. Затем в Милан. Еще один день провели в Болонье, до которойдобирались на поезде. И наконец через три дня Элина позвонила Линде, собираясьпригласить ее на ответный ужин. Все эти дни Караев не видел Сапронова и,кажется, даже забыл о его существовании. Или хотел забыть, что не совсем одно ито же.

Элина, поговорив с Линдой, положила трубку. Они говорилипо-итальянски, и Караев терпеливо ждал.

— Что случилось? — осведомился он. — Ты ихпригласила?

— Да. Но они не смогут с нами встретиться. Ее мужболеет. Врачи не могут понять, что с ним происходит.

— Может, простудился? — он еще не до конца понималпроисходящее.

— Нет, нечто более серьезное. Но пока непонятно.

— И какие симптомы? — спросил он сдавленнымголосом. Теперь он вдруг начал осознавать, почему ему не советовали садиться вмашину Минкявичуса. Очевидно, Сапронов или кто-то другой сделали все достаточнопрофессионально. Не обязательно взрывать машину или травить человека обычнымядом. Не обязательно в него стрелять, рискуя быть опознанным по оружию илиоставшимся гильзам. Можно подбросить под его сиденье некое радиоактивноевещество, которое потом нужно убрать. Достаточно человеку сесть в это кресло, ион обречен. Спасти его почти невозможно. Караев все понял.

— Может, мы позовем остальных? — предложил онЭлине.

Она посмотрела ему в глаза. Неужели она что-то подозревает?

— Хорошо, — согласилась Элина, — но было былучше, если бы мы позвали и всех остальных.

Он повернулся к ней спиной.

— Тимур, — неожиданно позвала его Элина. Он замер,словно чувствуя, какой вопрос она ему может задать.

— Ты знал Минкявичуса до того, как приехал вИталию? — спросила она. Это был совсем другой вопрос, и он, выдохнув,повернулся к ней.

— Нет, — ответил он честно, — не знал. Иникогда о нем не слышал.

Больше Минкявичуса и Линду они не видели. Тот почувствовалсебя настолько плохо, что его увезли в миланский госпиталь. Линда поехалавместе с ним. А Элина и Тимур вернулись через неделю в Москву. Это была почтисчастливая неделя, когда Караев старался не вспоминать о случившемся. Почтисчастливая.

Они вернулись в Москву, и он отправился к генералу Попову.

— Я решил уйти из организации, — сообщилКараев, — кажется, я совсем не тот человек, который вам нужен.

— Вы нам нужны, — улыбнулся Попов, — и нестоит ничего драматизировать. Минкявичус все равно был обречен. Просто с вашейпомощью мы несколько отвлекли внимание сопровождавших его людей и сделали все,что должны были сделать. Между прочим, они действительно подозревали вас. Инаша задача была обеспечить ваше алиби любым способом. Что мы и сделали.