– ЧЕГО ТЫ ТАМ КОПАЕШЬСЯ? – рявкнул Хамфри и вдруг застыл, услышав пронзительный свист у самого уха.

В него чем-то выстрелили!

Что-то оглушительно грохнуло, потом ещё и ещё.

– В меня стрельнули! – застонал Пикеринг. – Умираю!

Хамфри судорожно задрыгал руками и ногами. Значит, у мальчишки ружьё!

– ОТСТУПАЕМ! ОТСТУПАЕМ! – вопил Пикеринг, стуча Хамфри по затылку.

Бертольд не сводил глаз с секундомера.

– Семь, шесть, пять… – считал он шёпотом.

Вирджиния тоже смотрела на секундомер. Три, два… Она зажмурилась, крепче вцепившись в перекладину лесенки.

– Один! – Бертольд повернул первый выключатель.

Мгновение тишины.

Далёкий глухой взрыв.

В заколоченном магазине вылетели все окна.

Бертольд бросился к телефону-автомату на стене прачечной и набрал номер экстренных служб.

– Алло! Здравствуйте, мне нужно позвонить в полицию! – Он мысленно повторил то, что велела сказать Вирджиния. Если всё идёт по плану, она сейчас в безопасности, под землёй. – Алло? Да. Я живу на Нельсон-роуд. Хотел сообщить, что в комнате над магазином товаров для рукоделия какая-то девочка привязана к стулу. Её видно из моего окна. Вообще-то странно: там живут двое мужчин и у них нет детей.

Диспетчер заверил его, что полиция сейчас приедет. Бертольд нажал на рычаг и тут же набрал другой номер.

– Алло, можно вызвать пожарных? На Нельсон-роуд, в магазине товаров для рукоделия, произошёл взрыв.

Он отодвинул трубку от уха и повернул второй выключатель. В комнате Хамфри сорвало потолок. От дома во все стороны полетели осколки кирпичей.

– Ой, вы слышали? Ещё взрыв! Пожалуйста, приезжайте скорее! Наверное, это террористы!

Дядя Макс старался шуметь как можно громче.

– Я не уйду, пока эта возмутительная женщина не объяснит свой поступок! – орал он, стуча кулаком по открытой двери. – Выстрелила в моего племянника, прямо в упор! Я этого так не оставлю, слышите вы меня? В полицию обращусь! Есть, в конце концов, закон!

Вытянув шею, дядя Макс крикнул через плечо дворецкого:

– Я говорю: ЕСТЬ, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЗАКОН!

– Сэр, я уже сказал: мадам Каттэр нет дома. – Дворецкий слегка толкнул дядю Макса в грудь, стараясь выпихнуть его на крыльцо.

– Уберите руки! – Дядя Макс выставил вперёд кулаки и принял боксёрскую стойку. – Я хоть и старик, но врезать пока ещё могу!

Жерар поднял руки:

– Сэр, успокойтесь, пожалуйста!

Из кухни донёсся крик.

– УСПОКОИТЬСЯ?! – заорал дядя Макс.

Жерар оглянулся на дверь кухни и вновь повернулся к дяде Максу.

Опять завизжала Милли. Жерар попятился.

Делать нечего – дядя Макс размахнулся и врезал дворецкому в челюсть. Жерар отлетел назад, а дядя Макс, тряся рукой, завопил:

– Ай-ай-ай!

За последние лет двадцать он ни разу никого не ударил. Забыл, как это больно.

Дворецкий лежал без сознания на полу в прихожей.

– Это тебе за то, что моего племянника по голове стукнул, – сказал дядя Макс и наклонился проверить, не слишком ли серьёзно пострадал дворецкий. – Извини, старина! Я знаю: ты его спас, – шепнул он. – Когда очнёшься, у тебя будет зверски болеть челюсть, а на затылке шишка вскочит, но я думаю, тебе же лучше, если хозяйка тебя найдёт в таком виде.

Оставив дверь открытой, дядя Макс вышел на крыльцо. В ту же секунду из-за угла дома выглянул Даркус. Макс бросился к нему, увидел беспомощного брата и взвалил его на плечи, освободив жуков от слишком тяжёлого груза.

– Беги, малыш, открой дверцу!

Даркус побежал к машине. Жуки неслись за ним грозовой тучей.

Бартоломью бережно уложили на заднее сиденье. Даркус укрыл его одеялом. В ярком утреннем свете папа казался смертельно-бледным.

Жуки набились в багажник.

Веки Бартоломью Катла затрепетали. Он открыл глаза:

– Макс?

– Барти, слушай меня! – Дядя Макс наклонился к нему вместе с Даркусом. – Тебе в больницу надо, но сперва мы должны защитить двоих ребятишек от Лукреции Каттэр. Продержишься ещё немного?

– Да. – Бартоломью улыбнулся, не сводя глаз с Даркуса. – Теперь я в полном порядке.

– Хорошо. Едем на Нельсон-роуд! – Дядя Макс сел за руль. – В быстром темпе!

Он завёл мотор. Даркус забрался на переднее сиденье рядом с ним и захлопнул дверцу.

Когда машина уже отъезжала, Даркус оглянулся на «Вершины». Из дверей особняка хлынул поток чёрных насекомых, похожих на гигантских муравьёв. Они заполонили белую дорожку и остановились у ворот.

Лукреция Каттэр вышла из машины. Её хитиновые лапы звонко щёлкнули об асфальт, но плотная чёрная ткань юбки приглушила звук. Лукреция повела головой влево и вправо. Что-то было не так.

Лин-Лин, девушка-шофёр, подбежала и подала ей трости. Лукреция Каттэр взяла их, всячески изображая немощность, хотя на самом деле почти не опиралась на трости, вприскочку пересекая улицу.

– Крейвен! – рявкнула она на человека, лежащего в канаве у обочины. – Объясни!

– На нас напали-и… – проскулил Крейвен.

– Кто?

– Жуки.

– Где Данкиш?

– В доме.

– Чем это воняет? – Лукреция Каттэр попятилась.

– Какашками, – прошептал Крейвен.

Тут на улицу вывалился Хамфри с Пикерингом на спине, волоча за собой Данкиша, вцепившегося в его лодыжку. Все трое были с ног до головы облеплены кусающимися, щиплющимися жуками. Как только Хамфри ступил на тротуар, Голиаф спрыгнул на землю и проскрипел новую команду. Жуки, кто бегом, кто на крыльях, устремились к сливной решётке у края дороги и утекли в неё, как дождевая вода.

– Они удирают! – крикнула Лукреция Каттэр. – Остановите их!

Последние жуки уже исчезали в отверстии слива. Лукреция Каттэр прыгнула вперёд и стукнула Голиафа тростью. От удара жук перевернулся на спину, дрыгая лапками. Лукреция Каттэр высоко занесла руку и вонзила острый наконечник трости в брюшко жука, проткнув панцирь насквозь. Жук был убит мгновенно.

– Вставайте, дурачьё! – рявкнула она, взмахивая тростью. – Это просто жуки!

Бертольд за стиральной машиной глотал слёзы, глядя, как Лукреция Каттэр пригвоздила Голиафа к асфальту. От злости стало трудно дышать.