Или позвонить Артуру? Или Диане? Или ждать, пока они позвонят сами? Или пойти в школу и делать вид, что ничего не случилось? Или всё-таки не ходить?

Я не заметил, как стемнело. Может, я даже заснул ненадолго, или это был не сон, а лёгкая дрёма, когда продолжаешь думать и думать, и думать, прокручивая по сотне раз одни и те же мысли. Меня вернул к реальности телефонный звонок. Я поднял голову и тупо посмотрел на телефон в надежде, что мне послышалось. Телефон прозвонил ещё раз, я встал и поднял трубку.

— Алло.

— Привет, — это была Диана, — ты спишь что ли? — она говорила глухо и как-то в себя, я никогда не слышал её такой.

— Нет, не сплю.

— Ты знал?

— О чём?

— О Вере.

— Нет, — соврал я.

— Что-то ты не выглядишь очень удивлённым.

— Мне Артур только сегодня рассказал, — соврал я ещё раз.

— И что он тебе ещё рассказал?

— Что? Ничего особенного.

— Давно это у них?

— Не знаю. Я не спросил.

— Всё-то ты, Тёма, знаешь, — вздохнув, протянула Диана, — но если не хочешь говорить, не надо.

Я промолчал, ожидая, что она скажет дальше. Она продолжила после довольно долгой паузы:

— Артём. Понимаешь, мне деньги нужны — сдать анализы, чтобы понять, правда это или нет. Тест говорит, что правда, но надо пойти на УЗИ. Я у родителей не могу спросить, они меня убьют. У Артура теперь тоже не могу. Может быть, ты у него спросишь?

— А сколько надо-то?

— Тысяч тридцать — сорок.

— Фигассе. Откуда он их достанет, интересно.

— Ну, пусть придумает что-то. Как трахаться направо и налево, это он мастер, а как денег достать, так сразу в кусты, — зло заметила Диана.

— Ладно. Я попробую поговорить с ним. А когда нужно-то?

— Ну, чем раньше, тем лучше. Надо же понимать, как быть дальше.

— А что ты будешь делать, если это правда? — задал я вопрос, крутившийся в голове с самого начала. Аборт мало волновал меня с моральной стороны, но тема была сложной из-за финансовых трудностей. У Дианы было другое мнение на этот счёт:

— Я не знаю, Артём. Ох, не знаю. Грех на душу не хочется брать. Но что ещё делать, я себе не представляю. Родители меня убьют.

— Ладно, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Завтра я поговорю с ним.

Вместо того чтобы сделать мою жизнь проще, эта история только усложняла её. Может, не ходить всё-таки завтра в школу и не поднимать больше трубку? Нет, это уже совсем нехорошо, раз я обещал Диане поговорить с Артуром. Достать ей денег на УЗИ. Откуда взять такую сумму… Мы с мамой можем на эти деньги питаться неделю. У меня было кое-что припрятано, но эта была мелочь по сравнению с тем, что требовалось Диане.

И вообще, почему опять я должен разрешать эти проблемы? Говорить с Артуром, искать деньги на анализы, всех утешать и всем помогать. Я что, мать Тереза, что ли? Впрочем, если бы я не отправил Диану в актовый зал, всё было бы по-другому. Но надо было дать развязку всей этой мыльной опере, которая иначе тянулась бы и тянулась без конца. Пожалуй, не пойду завтра в школу. Ни завтра, ни послезавтра. Заболею. Или ещё лучше — уеду на дачу. Маме совру что-нибудь. Подумаю над этим потом. Но завтра точно никуда не пойду.

На следующий день Артур был таким мрачным, каким я не видел его никогда.

Он сел рядом со мной, не поздоровавшись и даже не посмотрев на меня. На перемене так же молча ушёл курить, потом вернулся к самому началу следующего урока. Так продолжалось весь день. Мы вроде по-прежнему были вместе, но только не разговаривали. Я не мог понять, то ли он сердится на меня, то ли на весь мир, включая меня. Я размышлял над этим большую часть дня. Не похоже, чтобы он обижался конкретно на меня, потому что на каждом уроке всё-таки садился за мою парту. Наверное, ему просто ни с кем не хотелось говорить после произошедшего (я мог только догадываться о том, что случилось в актовом зале). Наконец, осмелев, после одного из уроков я решил припереть Артура к стенке в буквальном смысле слова и нашёл его за углом школы, где он курил в одиночестве.

Он молча посмотрел на меня, потом усмехнулся и как-то горько сказал: — Ну что, Артём, вот всё и разрешилось, как ты хотел. Ты рад?

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал я, почувствовав, как всё во мне опустилось. Стало по-настоящему страшно.

— Да ладно, ничего, это я так. Как дела-то?

— Ничего. Мне надо с тобой поговорить.

— Говори, — усмехнулся Артур.

Мне было страшно, ужасно страшно. Я боялся сам не знаю чего. Лучше бы Артур кричал на меня или ударил, толкнул, но только не стоял бы молча, глядя исподлобья и выплёвывая скупые и сухие слова. Я перестал понимать, что он думает и что чувствует. Знал ли он, что Диана нашла его по моей наводке или только догадывался? Или просто злился и искал виноватого? Я бы с радостью вернулся в школу, тем более что нам оставался всего один урок. Но Артур всё смотрел на меня и ждал, что я скажу, так что отступать было поздно.

— Я говорил с Дианой вчера, — я сделал паузу, чтобы Артур смог как-то отреагировать на мои слова, но он не шелохнулся и не издал ни звука. Мне было тяжело выдержать его взгляд, поэтому я отвёл глаза и продолжил, — она думает, что беременна.

— Ништя-я-як, — протянул Артур, — вот я, блядь, и доигрался.

На лице Артура появилось какое-то новое выражение, которое мне не хотелось бы увидеть снова. Капитан корабля, которому сообщили, что спасенья нет. Больной, узнавший, что обречён. Выражение затравленного зверя. Уже не волчонка, а волка, что попался в западню, понимает это, но знает, что даже если он ещё пару раз лязгнет зубами, это всё равно не причинит вреда собакам и ни на секунду не отсрочит его неминуемого конца.

— Но это только подозрение пока. Ей нужны деньги, чтобы сделать УЗИ.

Тысяч сорок.

Больше мне сказать было нечего, а Артур, кажется, ничего говорить не собирался. Повисла долгая пауза. Он глубоко затягивался, всё так же пряча сигарету в кулаке. Я подумал, что раньше он курил по-другому, вдыхая не так жадно. Может, из-за того, что разнервничался, или просто мне показалось. Наконец, он произнёс, выпустив дым: — Охуенно, парень. И что мне теперь делать?

— Ну, я не…

— Ты ведь умный, придумай что-нибудь, — Артур постепенно переходил от глухих, еле слышных слов к крику, злому и неуправляемому, — ты ведь всегда хотел, чтобы я сделал выбор, и выносил мне мозги всякой хуйнёй.

Теперь вот не надо никакого выбора делать, потому что он сам собой сделался. Ты рад, Тёма, скажи? Тебя ведь раздражало всё это, нет? Ну, признайся? Ты теперь должен прыгать от радости, потому что всё стало, как ты хотел. Ну, давай же, прыгай, веселись! А может, ты всё это и устроил, скажи? Может, ты Диане распиздел всё, нет? Или ты ей тоже про выбор все мозги выебал, как и мне? Ну, что тебе ещё? Что вам всем вообще от меня нужно? Что вы все набросились на меня, как, блядь, стервятники?