Вот что говорил доктор Фелл перед тем, как объяснить, каким же образом он установил виновного.

Хью Донован в последующие месяцы много раз слышал подробности. Это дело постоянно обсуждалось на «Ферме», где он стал частым гостем после того, как предложил Патриции Стэндиш выйти за него замуж и получил ее согласие, а заодно научился произносить ту самую кодовую фразу, которая могла умерить пыл его будущей тещи. Матушка Стэндиш утверждает (конечно, она говорит об этом только тогда, когда не слушает радио или не доказывает мужу, что ему следует развивать свои способности для эффективного ведения издательского дела, ибо сейчас его состояние вызывает опасения), что сразу распознала вероломную натуру Бетти Деппинг и что кругосветное путешествие идет на пользу Морли. Да, такое завершение истории вполне представимо и весьма вероятно, как вы сами понимаете, – правдоподобный финал правдоподобной истории.

Но что касается разъяснений, их однажды Хью получил в кабинете Дж. Р. Берка сырым и мрачным октябрьским днем того же года, когда некоторые из персонажей этой истории собрались у камина, слушая доктора Фелла.

Доктор Фелл, умиротворенно откинувшись на спинку кожаного кресла, курил сигары Дж. Р., которые тот держал на столе скорее для того, чтобы произвести впечатление, чем для употребления их по назначению. Огонь в камине полыхал ярко, а сигары оказались превосходными. Дж. Р., заперев от секретарши дверь заставленного книжными полками кабинета, достал виски. Присутствовали также Генри Морган, который только что привез в Лондон рукопись своей новой книги – «Аконит в Адмиралтействе», и Хью, а епископа не было. Доктор Фелл рассуждал в своей обычной манере, когда Дж. Р. прервал его.

– Давайте уже к сути, – прорычал он. – Скажите, почему вы решили, что девчонка виновна? Нам не нужны все эти характеристики. Уж точно не в детективной истории. Читатель лишь бегло взглянет на эту главу, просто чтобы убедиться, что его не обманули, утаив от него какие-то улики. Если вам есть что сказать по сути, давайте. Иначе…

– Именно, – согласился Морган. – Это всего лишь детективная история. Она не касается эмоций, связанных с актом убийства.

– Замолчите уже, – строго бросил Дж. Р.

Доктор Фелл посмотрел на сигару.

– Тем не менее это правда. Это неправдоподобно. Неправдоподобно будет, если, например, современный автор подвергнет мотив убийства такому же детальному и глубокому анализу, как ранние годы юного Берти, проведенные среди одуванчиков, или зловещие фрейдистские мотивы, побудившие его поцеловать горничную. Хм. Когда запреты нарушают психику человека, то выходит первоклассный роман. Когда же человек нарушает запреты, выходит всего лишь детектив.

– Но русские писатели… – начал Дж. Р.

– Я знал, – ворчливо перебил его доктор Фелл. – Я знал и боялся этого. Я отказываюсь обсуждать русских. После долгих и тщательных раздумий я пришел к выводу, что единственный адекватный ответ тому, кто принимается воспевать русских, – апперкот в челюсть. Кроме того, я не вижу совершенно никакой возможности эмоционально сопереживать терзаниям и злоключениям персонажей, чьи фамилии заканчиваются на «-ский» или «-вич». Они словно живут в своем замкнутом мирке. К тому же у меня все время возникает весьма тревожащее меня ощущение, что эти люди, о которых я читаю, вообще не человеческие существа. О боже! – задумчиво сказал Фелл. – Хоть бы одна плохая шутка! Хоть бы Попов сказал Усевичу: «А кто была та леди, с которой я видел вас прошлым вечером?» Попробуйте вообразить себе разговор на том свете между Марком Твеном или Анатолем Франсом и одним из этих ваших хваленых русских писателей, и вы начнете понимать, о чем я говорю.

– Вы не знаете, о чем говорите, – фыркнул Дж. Р. – Кроме того, давайте уже к сути. Это последняя глава, и мы хотим покончить с этим.

Доктор Фелл немного подумал.

– Самое любопытное в убийстве Деппинга, – начал он после того, как освежился при помощи виски, – это то, что все объясняется само собой, если просто подумать о том, о чем говорят нам факты. Я стал догадываться о личности убийцы задолго до того, как встретился с ней. Первым бесспорным фактом было то, что убийца точно НЕ ЯВЛЯЛСЯ членом общины, проживающей в окрестностях «Фермы». Убийца был не только чужаком, но и чужаком, который знал Деппинга в прошлой жизни, на тот момент неизвестной нам.

– Почему?

– Давайте начнем с попытки убийства Деппингом Спинелли. На тот момент мы решили, что Деппинг покинул дом, переодевшись, и вернулся через парадный вход. Вот в чем вопрос: работал ли Деппинг с напарником, который обеспечивал ему алиби? Или же он был один, а Икс пробрался в комнату, чтобы убить его, и помог ему с маскарадом, лишь увидев в этом возможность обеспечить алиби себе самому (или самой)? В любом случае что указывало нам на личность Икса? Вот вам доказательства против версии, что у Деппинга был сообщник. Во-первых, зачем ему вообще сообщник? Сомнительное алиби, знаете ли, – посадить кого-то в комнату, кого-то, кто даже не может показаться, или выдать себя за вас, или доказать, что вы там. Если бы Деппинг хотел обеспечить себе алиби, он бы заставил сообщника сделать что-то, свидетельствующее о том, что он на месте. Печатать на машинке, к примеру. Издавать какие-нибудь заметные звуки, расхаживать взад-вперед. Но этого не происходило. Что же это за алиби такое, которое не столько служит как алиби, сколько ставит вас в зависимость от сообщника? Зачем делиться секретом, которым не надо делиться? Что приводит нас ко второму, более серьезному возражению. Деппинг играл роль перед общиной. Последнее, что ему хотелось сделать, – разрушить свой образ, позволить людям понять, кем он был на самом деле…

– Подождите! – прервал его Дж. Р. – Я сам высказывал это возражение. Он не мог никому рассказать, где он был, не мог сказать, что он собирается пойти и убить Спинелли, – он никому не доверял настолько. Но кое-кто, – он бросил взгляд на Моргана поверх очков, – сочинил длинную байку о «невинной жертве», которую Деппинг обманом заманил в кабинет под предлогом розыгрыша, а затем сообщник якобы не мог признаться, не оказавшись соучастником преступления.

Доктор Фелл проследил за взглядом Берка и усмехнулся.

– Подумайте вот о чем, – сказал он. – Кто-нибудь из вас может назвать человека, чьи слова о розыгрыше были бы меньше похожи на правду, чем слова Деппинга? Кто-нибудь из вашей компании, Морган, может представить Деппинга в роли шутника? Если бы он обратился к вам с такой просьбой, неужели вы поверили бы ему и помогли? Сомнительно. Но подлинным доказательством служит восьмерка мечей. Если вы настаиваете на версии невинной жертвы, то как объяснить этот знак, что оставил убийца? Как он туда попал? Почему невинная жертва принесла его туда? Но о карте мы поговорим позже. Для начала давайте теоретически предположим, что у Деппинга не было сообщника, потому что а) он не был ему нужен, б) он не стал бы рисковать и доверять кому-то. Это я могу доказать и по-другому. У нас есть ваши показания, Дж. Р.

– Не хотел об этом говорить, – сказал тот. – Думал, это наведет вас на подозрения.