— Мистер Морелли и его дочь, — сказал Гарри. — У него там ресторан.

Гаркнесс нахмурился. Он посмотрел на Гарри, слегка поджав губы.

— Ты знаешь Тони? Один из лучших ребят. Ты давно его знаешь?

— Нет. Я останавливался в его ресторане. Несколько дней назад. Он и его дочь хорошо ко мне отнеслись.

— Не повезло им. — Гаркнесс потер рукой лысину. — Тони умер четыре дня назад. Мария в какой-то больнице… ожоги первой степени.

Гарри замер.

— Что ты говоришь? — грубо переспросил он.

— Да… ребятишки подожгли ресторан. Тони оказался запертым. Мария смогла вылезти, но она в тяжелом состоянии, как я слышал. Дом сгорел дотла.

— Ребята?

— Хиппи. — Гаркнесс покачал головой. — Пятеро. Копы их взяли. Их разыскивали довольно долго. Вонючее дерьмо.

— Четыре парня и девчонка?

Гаркнесс уставился на него:

— Ну да. У одного рука сломана. Они сказали, что это месть.

Гарри потушил сигарету. Какое-то время он сидел молча, а Гаркнесс с любопытством на него смотрел.

— У нас в районе куча проблем с хиппи, — после паузы произнес Гаркнесс. — Не люблю вести машину ночью по этому шоссе. Поэтому от компании на откажусь. Если проколешь шину или попадешь в аварию, может не поздоровиться. Только позавчера ночью мой старый приятель Сэм Бенц… он грузовик водит уже многие годы… у него колесо спустило. Хиппи его нашли. Теперь он в тюрьме, обвиняется в непредумышленном убийстве. Он убил двоих, а потом они подожгли грузовик.

Гарри сжал кулаки.

— Сэм Бенц подвез меня до Оранжвилла, — сказал он. — Я хотел и обратно с ним поехать. Что произошло?

— Ну, у него спустило колесо, и, когда он его менял, с десяток хиппи накинулись на него. Сэм воевал в Корее, его не так просто взять. У него была дубинка. Хиппи были накачаны под завязку. Он проломил двоим из них черепа, но остальные его все же одолели. Они его избили, подожгли грузовик, а увидев, что двое этих подонков мертвы, смылись. У Сэма сломана рука, и он потерял все зубы. Сейчас он в тюрьме, хотя это ненадолго, — но таким, как был, он уже никогда не будет. — Гаркнесс встал. — Ну, поехали. Нам ехать всю ночь.

«Если б я знал, что так все будет, — думал Гарри, когда Гаркнесс заводил мотор, — я бы остался в армии. Ледниковый период… каменный век… бронзовый век… сейчас век насилия. Ты от этого никуда не скроешься — кажется, это повсюду».

Он откинулся на сиденье, глядя на фары встречных машин, на группки хиппи, — ребята махали руками.

Люди будущего, как называл их Сэм Бенц.

Он подумал о Марии — она в госпитале, о толстом, добродушном Морелли — он мертв, о Нине — она плавает в море, а вокруг головы у нее красный ореол, о Соло — он в руках полиции, о Рэнди… а где Рэнди?

Гарри пожал плечами. Он достал сигареты, а «шевроле» мчался по шоссе, унося Гарри Митчелла в джунгли, известные под названием Нью-Йорк.