Звонил Гринивецкий, причем настойчиво дожидаясь, когда ему ответят. По новой мощной модели, разработанной всё тем же «Наукомом» и взломанной всё тем же Терпением.

Стенографистка тут же поднялась из-за широкого стола, послушно собрала письменный набор, стопки бумаги, и расторопно выскользнула из кабинета, попрощавшись.

– Слушаю тебя, Эдик. Надеюсь, это важно, потому что ты прервал мое уединение, о котором точно знал… – велеречивость еще не покинула Гилярова, и он раздраженно запыхтел недокуренной сигарой.

– Да, Ростислав Михайлович, безусловно. Приношу свои извинения, но вам стоит узнать новость как можно скорее, – ответил Терпение с максимальной вежливостью. – Позвольте мне с вами встретиться. Прямо сейчас.

– Валяй, – буркнул Гиляров. – Я в библиотеке, жду. Но если это не важно…

Однако, к его растущему недовольству, ломщик уже разорвал соединение.

– Совсем охамел парнишка. – Ростислав покачал головой, бросая коммуникатор на стеклянный стол. – Ну, подождем…

Ждать, как оказалось, пришлось совсем недолго, будто Терпение вообще караулил под дверьми. Массивные алюминиевые створки распахнулись, в библиотеку вкатилась знакомая коляска. Сначала Гиляров хотел было отчитать помощника – не серьезно, больше в шутливый укор. Но заметил морщины, лежащие на лбу Гринивецкого, и отчего-то передумал.

– Еще раз добрый день, – бросил тот, крутанувшись на коляске и плотно прикрывая двери. – Как я и сказал, есть важная новость… Отлично, что застал вас именно тут… – Библиотечный кабинет был надежно защищен от прослушивания, о чем Терпение был осведомлен лучше других.

– Ну давай, рассказывай, – настраиваясь на неприятности, Гиляров откинулся на спинку кожаного дивана, одним глотком допивая коньяк.

Но Терпение не спешил. Подобрал со стола коммуникатор шефа, выключил и вынул батарею. Взломанный и перепрошитый, нужно заметить, коммуникатор. Наклонившись, Эдик избавился от собственной «балалайки», кладя ее на подлокотник каталки. Принимаемые ломщиком меры предосторожности наталкивали на печальные мысли.

– Вот. – Зная, что «балалайка» шефа отключена еще час назад, Эдуард протянул ему тонкий планшетный коммуникатор, не подвязанный в сеть. – Это появилось в эфире четверть часа назад. Везде. Мы считаем это массированной рекламной акцией, предшествующей аукциону. Уверен, вы понимаете, о чем идет речь.

Окна, рассыпанные по экрану планшета, заставили Гилярова помрачнеть. Он неспешно просмотрел десяток «вирусных» роликов и чуть больше текстов, на первый взгляд не связанных между собой. Именно это откопали в недрах сети умельцы Терпения по его приказу, как только Эдик почуял неладное. Послания адресовались всем сразу и никому конкретно, заставляя читать между строк.

Хорошо смоделированная на компьютере женщина с автоматом входит в эпицентр ядерного «гриба», различимый дозиметр на ее запястье явно зашкаливает за все разумные пределы. Женщина в легком комбинезоне и берете, без каких-то особенных мер противорадиационной защиты. Мужчина в таком же комбинезоне уверенно ныряет в разрушенный взрывом бункер, на боку которого красуется характерный ярко-желтый трилистник.

Заголовки статей, якобы научных и аналитических, соответствуют графическим посланиям: «До нанесения ядерного удара по Станции остались считаные дни», «Китайцы первыми получат секреты Кольского полуострова!», «Кто сможет взять в свои руки радиоактивную тайну?», «Специалисты полагают, что преимущества получит сторона, владеющая новой технологией», «Наследие Мутабор позволит противостоять последствиям ядерного коллапса», «Новый вид человека: миф или реальность?». И так далее, всё в одном ключе.

Вздохнув, Гиляров вернул планшет Терпению.

– Что думаешь?

– Анализ ситуации позволяет предположить, что это наши друзья, – осторожно начал Эдуард. – Вероятно, через какое-то время они выставят на рынок новый препарат, повышающий сопротивляемость радиации. И только мы с вами знаем, на основании какого проекта был создан продукт…

– «Средний фон», – чуть слышно прошептал Ростислав.

Ситуация куском мокрого мыла выскальзывала из рук. Если опасения Гринивецкого верны, они приняли участие в создании козыря, за который государства и корпорации будут готовы выложить немалые средства. Породили химеру, которая не имела ни малейшего отношения к планам по возрождению Сибири… Выходит, таинственные исполнители их приказов действительно вели собственную игру.

– Что твои аналитики говорят о сроках?

– Мы затрудняемся дать точную оценку, но это произойдет не завтра, – продолжал осторожничать Гринивецкий. – Скорее всего проект еще даже не завершен, наши знакомые просто прощупывают почву. Однако вероятность того, что наши подозрения оправдаются, составляет 82%. Пока мы полагали, что «птицы» работают на нас, они разыграли ситуацию на ход вперед.

– Как думаешь, им поверят?..

Впрочем, Гиляров и сам знал ответ на этот вопрос. Слишком часто за последние три года в сетевом эфире звучали грозные голоса военачальников и политиков, всерьез заявляющих о необходимости ядерного штурма Станции. Всё энергичнее шейхи, министры и генералы швыряли журналистам убедительные «эксклюзивные новости» о подготовке к полномасштабной военной операции. Всё активнее ширилась северная «немосковская» зона влияния Кауфмана, и даже не очень дальновидные начинали понимать, к чему ведет промедление.

К счастью, дальше разговоров пока не шло. Россия, к плечу которой присосался опасный паразит, охлаждала пыл наиболее рьяных сторонников тактической бомбежки собственным ядерным щитом, хоть и изрядно прохудившимся после всемирной катастрофы.

Однако с тем, что иного способа взять Станцию нет, единогласно соглашались все, в том числе и отечественные генералы. После неудачного международного штурма, предшествовавшего Инциденту, альтернативного выхода, чтобы вскрыть крепость «Наукома», не осталось. Конечно, день за днем на нее пытались прорваться шпионы, но детище корпорации огрызалось беспощадно, кроваво и демонстративно. Открытое для всех желающих, оно продолжало оберегать секреты, оставаясь обыкновенными Воротами. Но среди тех, кто не хочет уходить с Земли, всегда останутся те, кто потребует узнать, как загадочная Арка устроена…

Гиляров потер лоб, раскурил потухшую сигару. Вот уже не первый год Станция оставалась настоящим криптексом да Винчи, прямой взлом которого повлечет массу проблем. Но если чья-то рука на «красной кнопке» всё же дрогнет, преимущества, как вопили заголовки, действительно получит тот, кто первым войдет на радиоактивные руины. Пусть он найдет там лишь выгоревшие остатки великого секрета, но победой станет и это. Если запущенная в сеть кампания – не «утка», за спасительную соломинку ухватятся сразу двадцать рук. Интересно, как пересмотрит свою позицию Санкт-Петербург, если новая вакцина достанется именно русским?

– Какие предложения, Эдик?

– Главное, не впадать в панику. Теоретически проект не противоречит нашему заказу, а это значит, что еще не всё потеряно. Силовое воздействие на исполнителей тоже отменяется… с моей точки зрения, конечно. Разумеется, пока. Во-первых, мы так и не смогли установить хотя бы приблизительные координаты их убежища. Ни воздушная, ни орбитальная разведка ничего не дала, вы это знаете лучше меня. Либо их лаба скрыта надежными системами защиты, либо находится глубоко под землей. Скорее всего и то, и другое… Во-вторых, в случае удара по «птицам» о «Среднем фоне» можно забыть, а это не входит в наши планы.