— НО ТАКОЙ ЖЕ ОРИГИНАЛ ДОЛЖЕН БЫЛ ХРАНИТЬСЯ И В ГЕРМАНИИ. И В ФРГ НЕ БЫЛО СИЛ, КОТОРЫЕ БЫЛИ БЫ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В ЕГО СОКРЫТИИ.

— По официальным дипломатическим каналам советская сторона дважды обращалась в ведомство федерального канцлера ФРГ Г. Коля с просьбой провести тщательную проверку немецких архивов на предмет отыскания подлинника секретного протокола. Власти ФРГ сумели предоставить лишь уже давно известные «копии» и еще раз подтвердили, что подлинники этих документов у них отсутствуют. А душещипательные россказни публициста «Нового времени» Л. Безыменского о его «спецмиссии в Бонн по заданию генсека» пусть он прибережет для посиделок в «Горбачев-фонде» со своими единомышленниками, откровенно паразитирующими на трагических страницах отечественной истории. В своем выступлении на съезде А. Н. Яковлев предложил депутатам признать «на уровне современных знаний» копии секретного протокола достоверными, так как последующие события развивались... точно «по протоколу». Аргумент, что и говорить, железобетонный!

— ЗНАЧИТ, НИКАКИХ ПОДЛИННИКОВ?

— Не все так просто. Во время работы комиссии в одном из подразделений МИД СССР не без участия Яковлева и его команды был «случайно» обнаружен уже машинописный текст секретного дополнительного протокола и других приложений, заверенных сотрудником Совнаркома СССР неким В. Паниным. В 1992 году по ним были осуществлены публикации в официальном двухтомнике МИД под названием «Документы внешней политики СССР. 1939». Однако когда позднее во время работы над договором с Литвой МИД России понадобились подлинники секретных приложений к советско-германским договорам, то в Архиве Президента РФ дипломатов отослали к журнальной публикации.

— Это как?!

— В конце 1992 года известный «борец за историческую правду» Д. Волкогонов сообщил на пресс-конференции об обнаружении подлинников в России, и уже в начале 1993 года в журнале «Новая и новейшая история» были опубликованы обнаруженные в «Особой папке» архива ЦК КПСС тексты советско-германских документов 1939 — 1941 годов, в том числе секретный дополнительный протокол о разграничении сфер интересов Германии и СССР, подписанный В. М. Молотовым и И. Риббентропом 23 августа 1939 года. Сначала это подавалось как триумф приверженцев исторической правды. Однако вскоре шумиха вокруг обнаруженных якобы подлинников секретных протоколов утихла, как будто их и не было вовсе. Из печати стало известно, будто оригиналы этих документов до сих пор хранятся «в условиях особо строгого режима».

— А ПОЧЕМУ ПРИ ПОДГОТОВКЕ ДОГОВОРА МЕЖДУ РФ И ЛИТВОЙ НАДО БЫЛО ОБРАЩАТЬСЯ К СЕКРЕТНОМУ ПРОТОКОЛУ?

— Литовская Республика (не Литовская ССР, ибо в Союз она вошла только летом 1940 года) фактически была участницей раздела Польши. К Литве в 1939 году отошла Виленская область с нынешней столицей Вильнюсом, до этого принадлежавшая Польскому государству.

— ВЫХОДИТ, ПРИБАЛТИКА НЕ БЫЛА ЖЕРТВОЙ СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИХ ДОГОВОРЕННОСТЕЙ. НО, ГОТОВЯСЬ К ВСТРЕЧЕ С ВАМИ, Я ОБРАТИЛ ВНИМАНИЕ НА ТО, ЧТО И ПОВЕДЕНИЕ ПОЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВА В КОНЦЕ 30-Х ГОДОВ ПРОШЛОГО ВЕКА БЫЛО ПРОНИЗАНО НЕ МИРОЛЮБИЕМ, А АГРЕССИВНОСТЬЮ. С ОДНОЙ СТОРОНЫ, В 1938 ГОДУ ПОЛЯКИ РАСПЕВАЛИ ЧАСТУШКИ О ТОМ, ЧТО «ВЕДОМЫЕ РЫДЗОМСМИГЛЫ, MЫ МАРШЕМ ПОЙДЕМ НА РЕЙН». НО СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ПОДПИСАНИЯ МЮНХЕНСКОГО СОГЛАШЕНИЯ ВАРШАВА ПРЕДЪЯВИЛА ПРАГЕ УЛЬТИМАТУМ, ТРЕБУЯ ОТ ЧЕХОСЛОВАКИИ ТЕШИНСКУЮ ОБЛАСТЬ. ЕЕ ЗАХВАТ РАССМАТРИВАЛСЯ ПОЛЬШЕЙ КАК НАЦИОНАЛЬНЫЙ ТРИУМФ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, В ТОМ ЖЕ 1938 ГОДУ В ДОКЛАДЕ ПОЛЬСКОЙ ВОЕННОЙ РАЗВЕДКИ УТВЕРЖДАЛОСЬ, ЧТО «РАСЧЛЕНЕНИЕ РОССИИ ЛЕЖИТ В ОСНОВЕ ПОЛЬСКОЙ ПОЛИТИКИ НА ВОСТОКЕ... ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — ОСЛАБЛЕНИЕ И РАЗГРОМ РОССИИ». ПОЛЬША БЫЛА ГОТОВА В РАЗДЕЛЕ СССР СОТРУДНИЧАТЬ ХОТЬ С КЕМ. ДОКУМЕНТЫ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО НА ВСТРЕЧЕ МИНИСТРОВ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ И ПОЛЬШИ В НАЧАЛЕ 1939 ГОДА ГЛАВА ПОЛЬСКОЙ ДИПЛОМАТИИ «Г-Н БЕК НЕ СКРЫВАЛ, ЧТО ПОЛЬША ПРЕТЕНДУЕТ НА СОВЕТСКУЮ УКРАИНУ И ВЫХОД К ЧЕРНОМУ МОРЮ». ВИДНО, К ПЕРЕДЕЛУ ГРАНИЦ В ТУ ПОРУ БЫЛА ГОТОВА ВСЯ ЕВРОПА, ПОТОМУ ТАМ БЫЛИ УВЕРЕНЫ, ЧТО В ТОЙ АТМОСФЕРЕ ДОЛЖНЫ СУЩЕСТВОВАТЬ РАЗНОГО РОДА СЕКРЕТНЫЕ ПРОТОКОЛЫ. И ВСЕ ЖЕ У МЕНЯ ПЛОХО УКЛАДЫВАЕТСЯ САМА ВОЗМОЖНОСТЬ ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДОКУМЕНТОВ ТАКОГО УРОВНЯ.

— А вспомните историю несуществующей речи Сталина на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 19 августа 1939 года...

— В 14-м ТОМЕ СОЧИНЕНИЙ СТАЛИНА ЕСТЬ ЕГО «ОТВЕТ РЕДАКТОРУ "ПРАВДЫ"» ПО ПОВОДУ ВРАНЬЯ АГЕНТСТВА ГАВАС. РЕЧЬ ИЛЕТ ОБ ЭТОМ СЛУЧАЕ? ТОГДА РАССКАЖИТЕ НЕМНОГО ПОДРОБНЕЕ.

— Эта история обстоятельно исследована учеными из Института славяноведения РАН. С.З. Случ в первом номере журнала «Отечественная история» за 2004 год опубликовал аргументированную статью «Речь Сталина, которой не было». Автор убедительно доказывает, что не было не только сталинской речи, но и самого заседания Политбюро с подобной повесткой дня. Между тем именно на этой фальшивке в значительной мере основывается клевета, будто инициаторами войны с Германией были СССР и Сталин. Или якобы покоится еще где-то в уральской земле чемодан с «личным архивом В. И. Ленина», о существовании которого бывший руководитель его секретариата Е. Стасова «предупреждала товарищей из ЦК» в начале 60-х годов. И ведь непременно найдет его какой-то вездесущий Г. Рябов или Э. Радзинский. Пора заканчивать кормить общество и разными суррогатами исторической правды — мемуарами каких-то переводчиков, охранников, водителей, близких и дальних родственников великих людей прошлого. Чушь они порой несут, вроде той, что бывший шеф гестапо Мюллер после войны трудился в спецлагере на Урале, а Р. Валленберг сидел в одной камере со Штирлицем. Лично мне для постижения истины не нужны ни писательские изыскания В. В. Карпова, которого я глубоко уважаю и за его талантливые книги, и за достойно прожитую жизнь, ни откровенное паразитирование на малоизвестных эпизодах истории публицистов вроде Л. Безыменского, Л. Млечина или Ю. Фельштинского, ни воспоминания М. Горбачева, А. Яковлева или даже В. Болдина и В. Фалина. Вопрос серьезный, а поэтому — фокусы в сторону, давайте работать только с первоисточниками.

— НО ТОГДА И Я ХОТЕЛ БЫ СПРОСИТЬ: ПОЧЕМУ ВЫ СТАВИТЕ ПОД СОМНЕНИЕ ПОДЛИННОСТЬ КОПИЙ СЕКРЕТНОГО ПРОТОКОЛА, КОТОРЫЕ ИМЕЮТСЯ В РАСПОРЯЖЕНИИ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ?

— Приводить все доводы, которые постепенно, шаг за шагом, подвели меня к данному выводу, наверное, излишне. Но о некоторых скажу. В фотокопии русского текста секретного дополнительного протокола из коллекции фон Леша, хранящейся ныне в Политическом архиве МИД ФРГ, трижды упоминается словосочетание «обоими сторонами» (это отчетливо видно на публиковавшихся в американской и английской печати фотоснимках). В хранящемся же в Архиве Президента РФ тексте «подлинника» используется словосочетание «обеими сторонами». Случайность ошибки по небрежности машинистки или наборщика типографии я, зная, с какой тщательностью готовятся подобные документы, исключаю почти полностью. Далее. В заверенных В. Паниным машинописных копиях совершенно иной перенос слов, другие машинописные интервалы, имеются различия в написании названий географических объектов, а также отсутствуют несколько характерных для немецкой копии деталей. О таких «пустяках», как подпись В. М. Молотова латиницей на ряде документов, я уж и не упоминаю. Кроме этих трудно объяснимых с точки зрения порядка составления и подписания важных внешнеполитических документов обстоятельств, имеется масса других несоответствий по одним и тем же текстам секретных приложений, опубликованных в различных изданиях. Возьмем журнал «Новая и новейшая история». Помещая интересующие нас материалы, его редакция указывала, что «официальные советские тексты документов... публикуются впервые. Тексты воспроизводятся по оригиналам на русском и немецком языках». Но что это за официальная публикация, в которой, например, указывается, что секретный дополнительный протокол об изменении советско-германского соглашения от 23 августа относительно сфер интересов Германии и СССР подписан Молотовым и Риббентропом... 28 сентября 1993 года? Что это за непонятные ссылки на «Министерство Иностранных Дел Союза ССР» в документах, датированных 1939 годом, когда, как известно, существовали не министерства, а наркоматы? Почему в немецких текстах документов фамилия В. М. Молотова пишется то «W. Molotow», то «W. Molotov»? Почему в «подлиннике» доверительного протокола от 28 сентября 1939 года на русском языке написано «за Германское Правительство», тогда как в копии из архивов ФРГ указано «за Правительство Германии»? В оригинале секретного дополнительного протокола к Договору о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года есть лишь дата подписания документа, а в копии еще и место заключения договора... Идеолог горбачевской перестройки А. Н. Яковлев вешал народным депутатам СССР лапшу на уши, когда утверждал, что «графологическая, фототехническая и лексическая экспертизы копий, карт и других документов, соответствие последующих событий содержанию протокола подтверждают факт его существования и подписания». Ничего они не подтверждают! Любой грамотный юрист, любой эксперт-криминалист тотчас предметно и убедительно докажет, что достоверность документа по копии (тем более по фотокопии!) установить нельзя. Подобные виды экспертных исследований проводятся исключительно по оригиналам документов: только они имеют доказательную силу в суде и иных юридических инстанциях. В противном случае многие из нынешних казнокрадов уже давно сидели бы не в своих уютных кабинетах, а в тюремных камерах. А в этой истории примечательно еще и то, что, по версии «демократов», графологическую экспертизу текстов документов и подписи В. М. Молотова провели якобы сотрудники МУРа в пику специалистам Научно-исследовательского института КГБ, отказавшимся, несмотря на давление председателя комиссии А. Н. Яковлева, признать достоверность материалов по фотокопиям. Сомневается, кстати, в подлинности секретных протоколов и внук Молотова известный политолог В. Никонов, ссылаясь как на материалы Ф. Чуева, так и на собственные беседы с дедом.