Уорт презрительно поднял брови.

– Что заставляет вас так думать? – осведомился он.

– Вы не можете так говорить!

– Совсем наоборот, я могу сказать это очень легко, мой дорогой Фарнаби, и непременно скажу, если вы причините мне беспокойство. И, поскольку кредит доверия у меня высок, о чем я уже говорил, думаю, поверят моему слову, а не вашему. Мы можем попробовать проверить мое утверждение, если хотите.

Фарнаби побледнел и, со страхом взглянув на графа, пробормотал:

– Все знают о случившемся! Петуха Тавернера ущипнули, и я заявил об этом. Уверяю вас, милорд, найдутся люди, которые подтвердят мои слова! Тавернер ударил меня, и я послал ему вызов. Вот и вся история!

– Не совсем, – возразил Уорт. – Вы забыли упомянуть, что благодаря вашей топорной работе дуэль не состоялась.

– Если нас заложили полиции, то в этом нет моей вины, – угрюмо заявил Фарнаби.

– Здесь я позволю себе не согласиться с вами, – холодно ответил Уорт. – Навязать дуэль сэру Перегрину Тавернеру – одно дело, но проделать это в таком многолюдном месте, как Кок-Пит Ройяль – совсем другое. Полагаю, не такими были ваши инструкции. Мне трудно поверить в то, что даже вы способны на подобную глупость, Фарнаби. Неужели вам не пришло в голову, что в Кок-Пит непременно найдутся те, кто сочтет своим долгом уведомить кого следует о происходящем? Тем не менее произошло именно это. Вы оплошали, Фарнаби, и на этом ваша роль в данном деле заканчивается.

Фарнаби, словно завороженный, уставился на графа.

– Вы – дьявол! – задыхаясь, прохрипел он. – Не смейте говорить, будто меня наняли! Я не притронулся ни к одному пенни!

– Вы не только не притронулись, но и не притронетесь ни к одному пенни, – сообщил ему Уорт, закладывая в нос очередную понюшку и бережно отряхивая кончики пальцев платочком. – Вас наняли не для того, чтобы сэр Перегрин насторожился. Преуспей вы… но вы оплошали, Фарнаби. Поэтому к чему тратить время на пустые домыслы? Я всего лишь пытаюсь довести до вашего сведения, что, хотя вознаграждение по-прежнему ждет своего счастливчика, вас оно не дождется.

Фарнаби с трудом проглотил комок в горле.

– Что вы имеете в виду? – слабым голосом поинтересовался он.

– Я имею в виду, что задача устранения сэра Перегрина будет поручена не столь неуклюжему наемнику, как вы, – любезно пояснил граф. – Убежден, вы и сами понимаете, что любая дальнейшая попытка с вашей стороны покуситься на его жизнь будет выглядеть чрезвычайно подозрительно.

– Вы предполагаете… вы смеете предполагать, что я… Я не дешевый бандит с большой дороги, милорд!

– Вы должны простить меня за то, что я недооценил вас, – язвительно парировал граф. – Моральные принципы личностей, подобных вам, увы, недоступны моему пониманию. Будьте любезны не прикасаться к моей табакерке, в противном случае мне придется выбросить ее содержимое в огонь!

Фарнаби, машинально протянувший было руку к безделушке, поспешно отдернул ее и покраснел до корней волос, заслышав холодное презрение в тоне графа.

– Ваше поведение оскорбительно, милорд! Вы пришли сюда, чтобы угрожать мне, но, позвольте заметить, вам это не удастся!

– В самом деле? – лениво осведомился граф, поднимая на него глаза. – Вы так полагаете?

Фарнаби попытался выдержать этот долгий и холодный взгляд, однако опустил глаза.

– Да, – неуверенно выдавил он. – Вам это не удастся, клянусь Богом! Если вы посмеете обвинить меня… если попытаетесь повесить на меня это дело, неужели вы полагаете, что мне нечего будет сказать? Я не намерен отдуваться в одиночку, я… – Он умолк и облизал пересохшие губы.

Уорт сидел на стуле совершенно неподвижно; взгляд его ни на миг не отвлекался от лица Фарнаби.

– Продолжайте, мистер Фарнаби, – сказал он. – Я весь внимание и желаю услышать, что вы имеете сказать.

– Ничего! – быстро ответил Фарнаби.

– Может, имя человека, который нанял вас? – мягко поинтересовался граф.

– Ничего, говорю вам! Никто меня не нанимал!

Граф со щелчком закрыл свою табакерку.

– Нет сомнения, вы – разумный человек, – сказал граф. – Он может – кто знает? – предпринять некоторые шаги, чтобы убрать с дороги уже вас, не так ли? А я боюсь, что, даже если у вас достанет мужества назвать его имя, это вам не слишком поможет. Ваше слово вновь будет против его, Фарнаби, и, честно говоря, сомневаюсь, что ваше будет принято во внимание. Видите, я все обдумал.

– В этом нет необходимости! – заявил Фарнаби, со злобой глядя на него. – Говорю вам – я ничего не скажу!

– Рад видеть, что вы дорожите своей шкурой, – пробормотал граф. – Надеюсь, подобные соображения заставят вас в будущем подальше держаться от сэра Перегрина. На вашем месте я бы на некоторое время уехал куда-нибудь в деревню. У меня какое-то странное предчувствие, что, если с ним что-нибудь случится, пока вы находитесь в городе, то можете пострадать из-за этого вы.

Фарнаби выдавил короткий смешок.

– Очень интересно, милорд, но я не верю в предчувствия!

– Вот как! – заметил граф. – Это было, скорее, обещание, Фарнаби. Одну оплошность можно простить; а вот вторая станет роковой. – Он встал и забрал со столика свою трость и перчатки. – Это все, что я хотел сказать вам.

Фарнаби вскочил на ноги.

– Подождите, милорд! – выкрикнул он и вцепился в край стола, подбирая слова.

– Да? – лениво осведомился граф.

Фарнаби облизнул губы.

– Я еще могу вам пригодиться! – в отчаянии заявил он.

– Вы ошибаетесь, – отрезал граф таким тоном, что у Фарнаби кровь застыла в жилах. – Никто из тех, кто совершает подобные оплошности, не может мне пригодиться ни в малейшей степени.

Фарнаби вновь повалился на стул, глядя в спину графа со смесью ненависти и страха. Уорт же невозмутимо направился к двери в общую комнату.

Он еще не успел дойти до нее, когда взгляд его остановился на фигуре джентльмена, который вошел в таверну несколькими минутами ранее и теперь стоял у противоположной стены пивной, пристально глядя на него.

Граф повернул, аккуратно отодвинул с дороги изрядно перебравшего матроса и подошел ко вновь прибывшему.

– Ваш покорный слуга, мистер Тавернер.

Мистер Тавернер в ответ чопорно поклонился.

– Добрый вечер, лорд Уорт.

Пальцы правой руки графа принялись теребить шнурок, на котором висел его лорнет.

– Итак, мистер Тавернер, в чем дело? – спросил он.

Бернард Тавернер в деланном недоумении приподнял брови.

– В чем дело? – переспросил он. – Какое дело, милорд?

– Мне показалось, вас чрезвычайно заинтересовали мои действия, – заявил Уорт. – Или я ошибаюсь?