– Жаль, очень жаль, – сказал он. – Иначе вы бы поняли, что это ничуть не менее интересно, чем нюхательная смесь. А ведь она вас занимает, не правда ли? У вас получилась собственная оригинальная смесь; я видел кувшинчик у Фрибурга и Трейера.

Мисс Тавернер вновь продемонстрировала свою табакерку.

– Прошу вас оказать мне честь и попробовать ее, – сказала она.

– Это вы оказываете мне честь, – с поклоном ответил его светлость. Сунув в табакерку сложенные щепотью большой и указательный пальцы, он взял и поднес понюшку табаку к ноздрям, полузакрыв глаза.

– Испанские высевки… намек на Бразилию… едва уловимое присутствие еще чего-то, не исключено, что капелька Мазулипатама[83]. – Лорд Петершем обернулся. – Она напоминает мне смесь, которую вы, помню, предлагали мне у себя дома, Джулиан.

– Это невозможно! – отозвался Уорт.

– Пожалуй, она не совсем такая, – согласился лорд Петершем, вновь поворачиваясь к мисс Тавернер. – Очень нежная и мягкая смесь, сударыня. В ней с легкостью угадывается рука и безошибочный вкус настоящего знатока.

К чести мисс Тавернер следует отметить, что под ироническим взглядом своего опекуна у нее достало такта покраснеть.

Вскоре пришло время подниматься к себе наверх, чтобы переодеться к обеду. Ее посадили за столом между лордом Робертом Маннерсом и мистером Пирпойнтом, довольно далеко от графа. Учитывая, что после обеда тот присоединился к герцогу Йорку вместе с их хозяином и еще одним завзятым любителем виста, которого все называли запросто – Чиг, то в тот вечер она больше с ним не разговаривала.

На следующий день мисс Тавернер оказалась отнюдь не единственной дамой, пожелавшей присоединиться к охоте, хотя таковых набралось всего три, обладавших достаточным количеством энергии либо энтузиазма, да и джентльмены собрались далеко не все. Джудит, спустившись к раннему завтраку, с некоторым удивлением обнаружила среди гостей и мистера Бруммеля, одетого в костюм для верховой езды; она, удивившись, широко открыла глаза и радостно поприветствовала его.

Он выдвинул для нее стул рядом с собой.

– Знаю, знаю, – с понимающим видом сказал мистер Бруммель, – но повод уж больно хорош, да и скакать дальше второго поля вовсе необязательно.

– Не дальше второго поля! – эхом откликнулась она. – Как, разве вы не поедете дальше, мистер Бруммель?

– Не вижу смысла, – совершенно серьезно ответил он. – Где-нибудь поблизости наверняка отыщется фермерский дом, в котором мне предложат хлеб с сыром, а вы должны знать, что для меня на всем белом свете нет ничего вкуснее.

– Хлеб с сыром вместо охоты! – воскликнула она. – Не могу поверить, что это – ваш сознательный выбор.

– Видите ли, если я поеду дальше, то белые отвороты моих сапог и все остальное могут забрызгать грязью немытые, галопирующие фермеры, – негромко ответил он.

Даже несомненная симпатия, которую испытывала к нему мисс Тавернер, не могла заставить ее улыбнуться после подобных речей. Она, с упреком взглянув на него, сказала:

– Почему-то я уверена, что вы думаете совершенно иначе.

Но вскоре Джудит убедилась, что в кои-то веки он говорил совершенно серьезно. Уже через несколько пашен мистер Бруммель отстал от кавалькады и пропал из виду. Джудит с явным неодобрением заговорила об этом со своим опекуном, когда тот остановился рядом с ней у контрольного столба, но граф лишь с нескрываемым удивлением взглянул на нее и заявил: Бруммель, заляпанный грязью и растрепанный после целого дня, проведенного в седле, являл бы собой столь нелепое зрелище, что одна только мысль об этом повергает его в ужас. Немного поразмыслив, она вынуждена была признать правоту лорда Уорта.

Сам же мистер Бруммель, коего она вновь встретила за обедом, остался невозмутим. Он обнаружил превосходный сыр в фермерском доме, о существовании которого даже не подозревал, и сполна воздал ему должное. А после того как убедился, что ни единое пятнышко грязи не осквернило собой сверкающей белизны отворотов на его ботфортах, не спеша поехал обратно в Бельвуар, дабы обсудить с хозяйкой планы ландшафтного обустройства замка, которые пришли ему в голову во время полночных бдений.

Лорд Уорт не присоединился к игрокам в вист по окончании обеда, а удалился в гостиную в компании нескольких придворных, где его вниманием немедленно завладела леди Джерси. В одном конце комнаты играли роббер в «казино», но по маленькой, и картежники, когда их спросили об этом, заявили, что ничуть не возражают против того, чтобы послушать музыку. Герцогиня стала умолять мисс Крю принести свою арфу, и та, для приличия немного поломавшись, наконец согласилась. Достопочтенная миссис Крю, величественная и внушительная в своем тюрбане, словно броненосец, атаковала леди Джерси, сообщив, что полагает, будто ее светлость будет очарована игрой Шарлотты.

– Мама вашей светлости, дражайшая леди Уэстморленд, лично рекомендовала мне нынешнего наставника Шарлотты, – провозгласила она. – И результат, смею надеяться, оправдал все наши ожидания. Она прекрасно обучилась владению инструментом, но я подожду, пока вы не выскажете мне свое просвещенное мнение. И вы тоже, лорд Уорт. На ваш вкус в этом вопросе, безусловно, можно положиться.

При ее появлении граф встал. Поклонившись, он безо всякого выражения произнес:

– Вы мне льстите, мадам.

– О нет, нисколько! Подобные выходки мне претят, можете поверить, я не склонна потакать чьему-либо тщеславию. Я всегда говорю именно то, что думаю. А вот Шарлотта в таких вопросах проявляет куда большую гибкость. Поверьте, другой такой благожелательной и милой девушки не сыскать на всем белом свете: это решительно невозможно! – Граф вновь поклонился, но ничего не сказал. Миссис Крю тем временем настойчиво постучала кончиком веера по его рукаву. – Скажите мне, что вы думаете о ее выступлении, однако умоляю вас не смотреть на милое дитя чересчур пристально, ведь я едва сумела убедить ее вообще сыграть что-либо в вашем присутствии. Глупая девчонка настолько дорожит вашим мнением, что это просто нелепо! «Ой, мама, – заявила она мне, когда мы сходили вниз, – если будет музыка, прошу тебя, не заставляй меня играть! Я уверена, у меня ничего не получится, если лорд Уорт станет пожирать меня критическим взором!»

– Постараюсь, мадам, направить свой взор куда-либо еще, – ответил граф.

– О, какие глупости, я вовсе не намерена потакать подобным девичьим капризам, – поспешила заверить его миссис Крю. «Можешь быть уверена, любовь моя, – сказала я ей, – лорд Уорт будет чрезвычайно доволен твоим выступлением».

К этому времени в комнату внесли арфу, и миссис Крю, подплыв к дочери, принялась суетиться вокруг нее, заодно распорядившись, чтобы мистер Пирпойнт пододвинул канделябр ближе, а лорд Олванли принес более подходящий стул.

Уорт опустился на свое место рядом с леди Джерси, обменявшись с ней выразительными взглядами. Глаза ее смеялись.