Марина взяла ее мобильник и набрала номер.

– Есть запись, Борис Иванович. Нам подняли ставку до половины и сразу же отвалили. Кроме денег им ничего не надо. Примете запись? Хорошо…

Она вновь нажала кнопку. Свечение вздрогнуло. В течение секунды запись оказалась у Бориса в офисе, но разговор с ним не закончился.

– Они хотят пустить нас по миру… Что нам делать?

Конечно, Марина прибавила лишнего. На хлеб с маслом им все равно оставалось. И даже выше того. Обидно ей. Кто-то «передками» трудится – шерсть летит в разные стороны, а кто-то деньги собирает. Хорошо устроились, пунцовые затылки. Решили больше заработать все на тех же выпасах.

Борис успокаивал. Просил терпеть и верить в лучшие времена. Не много уже осталось.

– Дедуля, кажись, на них работает, – вспомнила Марина. – За солью приходил, речи толкал. А после него эти явились. «На службу, говорят, опаздываем…»

– Разберемся и с ними, и с дедом. Спасибо тебе, Марина.

– Чего уж там…

Борис отключился. Дарья стояла у запертой двери и смотрела в глазок.

– Кого там увидела?

– Ветерана задроченного. Ему подыхать пора, а он все лазит у нас под дверью.

Марина строго взглянула на сестру. Вольность это все-таки. Ветеран, может, участник войны заслуженный.

– Ага, как раз заслуженный. Те давно в земле лежат. А этому хоть об лоб поросят бей.

За дверью послышалось шевеление. Дарья посмотрела в глазок: мама из магазина пришла. Дочь открыла перед ней дверь, и маманя заплыла в квартиру. Кажется, на пользу прогулка пошла. Посвежела женщина.

Дочери приняли у нее сумки.

– Этот трется под дверью… – сказала мать, задыхаясь. – Смотрю, стоит и подслушивает. Прижался ухом… Давно я за ним замечаю.

Сестры переглянулись. Яшенька прехитрый! Он и не воевал-то, может, ни дня. Соли ему захотелось.

– Соль вообще нельзя из дома давать. Говорят, примета нехорошая… – сказала мать, усаживаясь в кресло.

Прахов Николай Николаевич словно приобрел второе дыхание. Как и предполагал, дело сойдет на нет, превратившись в полноценного «глухаря». Кто замочил? Кого замочил? При каких обстоятельствах? Из всего этого лишь одно ясно: наглухо замочили. Впрочем, убитые полностью установлены – это работник охранного предприятия по кличке Филиппыч. Старый сыч, прошедший огни и воды. Трое работников РУВД. Остальные убитые – жертвы неизвестных преступников.

«Милиция пошла по следу и нарвалась на шквальный огонь» – таков предварительный вывод следователя по особо важным делам областной прокуратуры.

Районным прокурором вместо Докукина назначен Поляков Александр Иванович. По кличке Мутный. Колобок из заместителей сразу же проглотил «заглотыша». Пачку долларов на пять «тонн», которые сам же и выпросил у Прахова – машину заменить засвербело. Такое случается. Прахов понимает. Отвалил деньги и даже расписку не взял, зато во всех подробностях снял на видео в разных ракурсах на несколько камер. На крючке у него Мутный, как в прошлом был Докукин. Но этот попался на уду, как никто другой. Если подвести итог, то получается следующее: пастбища сохраняются. Косили, косят и будут косить, пока земля плодоносит. Позже – хоть мурава не расти. И вообще, после всего концерта – хоть потоп по самые уши. Прахов не намерен до самой кончины лямку смертельную тянуть. Покой тоже нужен когда-то. Он тоже тоскует, потому что он человек и ему уже за полста. Ему тоже известна ностальгия. Ему тоже хочется навестить родной поселок, откуда парнишкой ушел в армию и больше не возвращался

Он не хотел бы оказаться под старость с обкусанными локтями. Поэтому строит свое благополучие без оглядки на закон – ведь тому наплевать на какого-то Прахова Н.Н. Закон не видит в нем человека. Закон предполагает, что Прахов должен влачить полуголодное существование. Потому Прахов и вынужден нарушать его вдоль и поперек…

Дверь кабинета открылась. Вошел Каракозов Леонид Иванович, заместитель Прахова по линии криминальной милиции. В последние три года голова у него приобрела грушевидную форму – под фуражкой не умещается. Масса, соответственно, давно перевалила за сотню килограмм. Начальник «криминалки» с трудом отрывал себя от кресла, жаловался на поясницу.

– Проблемы? – коротко спросил Прахов.

– Вывернулся, старый козел…

Прахов поднял палец восклицательным знаком. Молчать надо. Могут записать.

– Пойдем, покурим…

И, встав, подошел к двери. Открыл, дожидаясь, пока «центнер с лишним» поднимется кверху.

Оба деятеля, мурлыкая под нос, вышли на улицу и сели в беседке среди кустов. Двое сержантов вскочили и быстро ушли по делам.

– Боишься? Кабинет напичкали «прослушкой»? – предположил Каракозов.

– Может, и не напичкали, но лучше выйти. Ушел, говоришь?

– Смылся и труп после себя оставил. Пули от «ТТ». Сколько выстрелил, столько и попал. Тому одной хватило. Свидетелей нуль. Все разбежались, да и как их можно использовать. Он же потерпевший, получается…

– Заявил? – спросил Прахов.

– Пока нет. Ушел из дома. Старуха осталась со снохой. Борис начнет рыть, и на этом мы сыграем. Родственные отношения. Заинтересованность. Ты понимаешь?

Прахов кивнул. План простой, как ситцевые трусы. Начальник службы собственной безопасности попрет медведем и станет совершать ошибки. Не может он больше молчать – вначале брат исчез из дома, за ним последовало нападение на отца. Неужели этого не достаточно, чтобы разыгрались нервы?

– Где сейчас Ваня? – спросил Прахов.

– Оторвался в кустах. Машина не смогла там пройти. Парни вначале пасли его, потом вернулись к машине. Тут он и выпал из поля зрения.

– Плохо. Неизвестно, что еще может выкинуть. Попрется в управление, начнет там базлать.

– Пистолет откуда-то выкопал…

– Можем ли мы официально наехать на него? По-моему, нет. Не можем. При таком расположении сил лучше нам молчать пока что.

– А труп с дырками? – спросил Каракозов.

– Пусть «висит» пока. Потом решим. Мало у нас «глухарей», что ли? Одним меньше, одним больше…

Николай Николаевич закурил, распространив по беседке запах дорогих сигарет. Леонид Иванович морщил нос. Он не курил. Берег здоровье.

Леонид Иванович продолжал строить планы. Можно «наехать» на квартиру престарелого дебила и раскрошить по кирпичику. Пусть потом ищут его под обломками. Заодно и Бориса под ними похоронить. Одним ударом можно решить сразу все проблемы. Откуда он взялся этот подполковник? Говорят, до этого служил в ФСБ. Точно, перевели за какие-нибудь махинации. Просто так оттуда не уходят.

Однако Николай Николаевич на «акцию возмездия» не согласился. Оглушительным получится грохот. С громким и очевидным подтекстом. Устранить руководителя службы безопасности регионального УВД – значит, обратить на себя внимание. Не следует пока что трогать квартиру Ефремовых. И дурака старого не надо. Сбежал со страху, выпучив глаза. Рано или поздно явится. Гибкой должна быть политика у ментов. Стабильность дороже.