Она хотела придумать оправдания для своего поступка, но ненужность каких-либо оправданий поразила ее своей простотой.

Ния больше не раздумывала. Она создала образ прекрасного и сильного юноши, облаченного в золотые доспехи и алый плащ. Только таким должен быть ангел-хранитель Энара, предводителя Воинов Солнца. Она вдохнула в юношу мощь и отвагу, протянула между ним и собой прочную светоносную нить.

— Нарекаю тебя Фалаэлем! — торжественно произнесла Ния, любуясь своим созданием. — Отныне ты станешь охранять Энара и отводить от него всяческие беды и напасти.

Фалаэль опустился на одно колено и прикоснулся губами к мечу.

— Откуда у тебя этот меч? — удивилась Ния. — Я, кажется, забыла создать для тебя оружие.

— Он возник сам собой, — ответил ангел-хранитель. — Я ощутил его в руке, наполняясь исходящей от него силой.

— Иди! — приказала Ния. — Стань тенью Энара… неотступной, всегда готовой прийти на помощь…

В Норильске команда Жилева остановилась в местной гостинице, в обставленных еще по-советски номерах. Среди членов экспедиции царило уныние. Доктора Бологуева беспокоило состояние здоровья его подопечных, которое не улучшалось.

— В городе есть нормальная больница, — уговаривал он Степана Игнатьевича. — Давай обратимся за помощью. Пусть ребята подлечатся.

Жилев не мог согласиться на это предложение, хотя, как и все, чувствовал себя отвратительно. Его волновало совершенно другое: судьба кристалла, который ехал вместе с ними, надежно упрятанный в потайное отделение одного из ящиков с оборудованием.

Еще в Москве, готовясь к поездке, ученый соорудил этот тайник, — просто так, без определенной цели. Теперь он гордился своей дальновидностью. Когда доктор настоял на отъезде группы и получил всеобщую поддержку, Жилеву ничего не оставалось, как присоединиться. Чего ему стоило незаметно пробраться к валунам на побережье, забрать мешочек с камнем и положить его в потайное отделение! В конце пути, когда осталось дождаться самолета на Москву, он не мог рисковать. Кто знает, что может случиться с ящиками, пока он будет лежать в больнице? Вдруг медики обнаружат у ребят какой-нибудь редкий вирус, и придется лечиться не одну неделю. Нет! Только в Москве, когда будет получен багаж и Жилев сможет спрятать кристалл в более надежное место, он позволит членам экспедиции обратиться к врачам. Здесь это недопустимо.

— Чего ты панику поднимаешь? — рассердился он на Бологуева. — Дай нам хотя бы до Москвы добраться! Неужели ты хочешь, чтобы мы все застряли в какой-то третьесортной клинике, где нет ни толковых специалистов, ни хороших лекарств? Из-за чего, собственно, сыр-бор? Никто ведь не умирает, ни у кого нет критического состояния. Все, слава Богу, держатся на ногах. Ты у ребят спроси, хотят они вместо того, чтобы ехать домой, подвергать свое здоровье новым испытаниям, доверясь здешним эскулапам. Как руководитель экспедиции я против!

Доктор понимал шаткость своей позиции, но не сдавался.

— За здоровье ребят я несу ответственность, — возразил он. — Я обязан хотя бы предложить им обратиться за медицинской помощью.

— Предлагай! — согласился Степан Игнатьевич. — Кто тебе мешает? А уж решать будем мы.

Как он и ожидал, предложение доктора остаться в Норильске и пройти курс лечения вызвало бурный протест.

— Этого только не хватало! — размахивая руками, закричал Ряшкин. — У нас на носу предвыборная кампания, а я буду тут торчать из-за какого-то насморка? Ну нет!

Его поддержали все, кроме Седова. У каждого нашлись веские аргументы, почему ехать в Москву гораздо предпочтительнее, чем ложиться в норильскую больницу.

— Ладно, — пробурчал Бологуев. — Я снимаю с себя всякие полномочия, раз такое дело.

— Мы теперь не в тундре, не на отдаленном зимовье, а в цивилизованном мире, — рассудил Гурин. — И вольны сами распоряжаться собой. Так что не волнуйся, док. Твоя вахта закончилась.

— А ты что молчишь? — повернулся Ряшкин к Седову. — Хочешь торчать в Норильске?

— Не говори ерунду! — вспылил Седов. — Никто не собирается оставаться. Мне другое не дает покоя. Куда делся мешочек с камнем? Мы ведь его так и не нашли.

В номере повисло тяжелое молчание. За суетой, сборами и дорогой о пропаже злополучной находки как-то подзабыли, и сейчас Седов потревожил больное место. Выходит, один из членов экспедиции оказался предателем и плутом. Никому не хотелось в это верить. Не сговариваясь, все делали вид, будто ничего не произошло и кристалл просто исчез.

— Куда он мог деться? — раздраженно спросил Шелест. — Да элементарно! Ненцы пронюхали, что «глаз» их божества попал в руки чужаков, пришлых людей, и решили похитить камень. Ночью прокрались в сарай и…

— Мешочек с камнем был хорошо спрятан, — перебил Седов. — Чтобы его найти, ненцам пришлось бы разобрать сарай по бревнышку.

— Да, не пляшет. Значит, кто-то из своих взял.

— Камень путешествует вместе с нами! — неожиданно заявил палеонтолог Костя. — Не для того же его украли, чтобы оставить в тундре? Со здоровьицем-то у нас неважно. И, как я заметил, становится все хуже.

— Ты еще скажи, что это месть «духа тундры», — съязвил Линько.

— И скажу! Мало того, я требую, чтобы все разрешили обыскать свои вещи. Если камень здесь, от него надо избавиться. Иначе мы умрем, как старый оленевод.

— Как это умрем?! — завопил Ряшкин. — Ты что выдумал, Костя? Башню сносит, да?

— Вот умрешь, тогда узнаешь, — зло прошипел тот. — А я еще пожить хочу. Если кто-то из нас стащил кристалл и везет его с собой, пусть признается, пока не поздно.

— Старик-долган не прикасался к камню и вообще… не имел к нему отношения, — заметил Седов.

— Имел, — настаивал на своем палеонтолог. — Он рассказал нам о заброшенном становище. Вот «дух» с ним и расправился.

Жилев решил вмешаться и разрядить обстановку. Он не боялся обыска. Тайник был сделан столь искусно, что никто бы его не обнаружил. Степан Игнатьевич хотел избежать лишнего шума.

— Я не позволю устраивать в экспедиции балаган! — с нажимом произнес он. — Пока я руководитель группы, никаких самодеятельных расследований не будет. Что это за манера, рыться в чужих вещах? С чего вы взяли, что похититель везет камень с собой? Даже если и так, вы его не найдете. Не такой он дурак, чтобы позволить вам отобрать кристалл, когда самое трудное уже позади.

— Мы даже не попытаемся? — возмутился Линько.

Степан Игнатьевич оставил его реплику без внимания.

— А тебе я удивляюсь! — сердито посмотрел он на Седова. — До сих пор я считал тебя исключительно выдержанным и благоразумным человеком.

— Нам придется оставить все как есть, ребята, — вздохнул полярник. — Даже если мы сейчас найдем камень, что маловероятно, как мы с ним поступим? Выбросим прямо здесь, в Норильске? Вернемся на Таймыр и положим, где взяли? Или все-таки повезем в Москву? — Он обвел взглядом членов экспедиции. — Есть у кого-нибудь дельное предложение?