1941 год никогда больше не должен повториться – таким был лейтмотив действий советского руководства. А для этого было необходимо, чтобы к западу от советских границ находился пояс дружественных, а не враждебных государств. Можно было называть это «сферой интересов», «сферой влияния» или «подушкой безопасности» Советского Союза – суть от этого не меняется.

Однако западные союзники были не слишком заинтересованы в наличии у Советского Союза такой «подушки безопасности». Черчиллю в его кошмарах все еще снилась советизация Европы – в первую очередь восточной. Для этого действительно были определенные основания. В первой половине 1944 года советские армии вышли к западным границам СССР. Останавливаться на достигнутом они явно не собирались. Впереди были государства Восточной Европы.

Уже в начале мая Черчилль с беспокойством спросил Идена, что он думает по поводу перспективы «коммунизации» Балкан и Италии. Такое развитие событий, считал британский премьер-министр, недопустимо. В предшествующие месяцы он не раз предпринимал попытки подменить высадку в Северной Франции высадкой на Балканах. Это был бы удар не только в «мягкое подбрюшье» Гитлера, но и во фланг советским армиям, которые Черчилль в идеале хотел бы вовсе не пустить в Европу. Но в мае 1944 года даже такой закоренелый мечтатель, как сэр Уинстон Черчилль, не мог тешить себя иллюзиями по поводу успеха подобной операции. Тем более, Рузвельт в данном случае был не на его стороне. Нужно было договариваться с русскими.

5 мая Иден в обстановке строжайшей секретности запросил советского посла Гусева, согласится ли Кремль на честный размен: СССР не мешает англичанам в Греции, а Лондон закрывает глаза на любые действия СССР в Румынии. Советское руководство ответило осторожным согласием, однако указало на необходимость заручиться поддержкой США. Рузвельт весьма прохладно относился к практике раздела сфер влияния, так что вопрос на некоторое время повис в воздухе.

Тем временем советское руководство решило взять обустройство Восточной Европы в свои руки. Не удается договориться с польским эмигрантским правительством? Что ж, пусть продолжают сидеть в Лондоне, пока Красная Армия освобождает территорию Польши. 21 июля был образован Польский комитет национального освобождения (ПКНО) – по сути, альтернативное правительство страны. На следующий день комитет выступил с манифестом, в котором, в частности, говорилось: «400 лет длился период беспрерывных конфликтов между поляками и украинцами, поляками и белорусами, поляками и русскими – с ущербом для обеих сторон. Сейчас в этих взаимоотношениях наступил исторический перелом. Конфликты уступают место дружбе и сотрудничеству, которые диктуются обоюдными жизненными интересами. Дружба и боевое сотрудничество, начало которому положено братством по оружию польской армии и Красной Армии, должны перерасти в прочный союз и добрососедское сотрудничество после войны». 26 июля ПКНО и советское правительство заключили между собой формальное соглашение о сотрудничестве.

Это был шах и мат. Лондонские поляки, до этого считавшиеся легитимными представителями польского народа, внезапно оказались перед угрозой остаться эмигрантами навечно. Советская сторона показала, кто в реальности контролирует Польшу, и ясно продемонстрировала свою заинтересованность в послевоенной судьбе страны.

Но это было только начало. Летом 1944 года советские войска прорвали оборону финнов на Карельском перешейке. Хотя финской армии ценой больших потерь удалось не допустить полного крушения фронта, стало ясно, что, если сегодня ничего не предпринять, завтра русские пройдут по Эспланаде в центре Хельсинки. 25 августа финское правительство запросило Москву об условиях мира. 4 сентября боевые действия прекратились по всему фронту. Финские войска успели еще и повоевать со своими недавними немецкими союзниками, выдворяя их из страны. 19 сентября 1944 года было подписано соглашение о перемирии, предусматривавшее возврат к границе 1941 года и дополнительную передачу Советскому Союзу района Петсамо.

Рассудительные финны успели вовремя соскочить с поезда, полным ходом мчавшегося в пропасть. В дальнейшем они постарались извлечь уроки из своих прошлых ошибок и, говоря словами одного финского политика, наконец-то учесть географию, с которой ровным счетом ничего не могли поделать. В 1948 году Финляндия подписала с СССР договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Советский Союз не вмешивался во внутренние дела Финляндии в обмен на дружественную позицию на международной арене. Финляндия стала практически союзником СССР и, в любом случае, являлась буферной зоной между Советским Союзом и НАТО, обеспечивавшей безопасность наших границ на северо-западном направлении.

Судьба Финляндии прекрасно показывает, чего именно добивалось советское руководство: не «коммунизации Европы», а создания вдоль западных границ пояса дружественных стран, которые не стали бы плацдармом для новой агрессии против Советского Союза.

Но вернемся в 1944 год. 20 августа началась Ясско-Кишиневская операция, итогом которой стал быстрый разгром германской группировки в Румынии. 23 августа в Бухаресте произошел государственный переворот. Король Михай, почувствовав, что дело пахнет керосином, поспешил сместить правительство Антонеску – фактического диктатора страны. Новое коалиционное правительство с участием коммунистов заявило о выходе из войны против Советского Союза и о начале войны против Германии. 12 сентября Румыния подписала соглашение о вступлении в антигитлеровскую коалицию.

Война приближалась к границам Болгарии. Болгарское правительство находилось в союзе с Германией. В 1941 году болгары помогали немцам громить Югославию, однако к походу против СССР присоединиться отказались. При приближении советских войск в 1944 году болгарское правительство решило прикинуться невинной овечкой и объявило о своем строгом нейтралитете. Однако в стране по-прежнему находились немецкие войска. Поэтому Сталин, недолго думая, 5 сентября объявил Болгарии войну. На территорию страны вступили соединения Красной Армии, которые не встретили существенного сопротивления. В ночь с 8 на 9 сентября в Софии произошло восстание, в результате которого к власти пришло правительство Отечественного фронта. Болгария немедленно запросила мира у Москвы и объявила войну Германии.

Чаша терпения Черчилля оказалась переполнена. Столь дорогие его сердцу балканские страны, как перезрелые груши, падали в руки Сталина. Казалось, не сегодня завтра советские войска вступят в Афины. Польское эмигрантское правительство из козыря превращалось в обузу. В этой ситуации британский премьер в октябре 1944 года отправился в «паломничество» в Москву. Именно здесь состоялось заключение так называемого «процентного соглашения», заложившего основу раздела сфер влияния в Европе. Черчилль так вспоминал об этом событии:

«В 10 часов вечера состоялась наша первая важная встреча в Кремле. На ней присутствовали только Сталин, Молотов, Иден, Гарриман и я, а также майор Бирс и Павлов в качестве переводчиков. Было решено тотчас же пригласить в Москву польского премьер-министра, министра иностранных дел Ромера и седобородого, престарелого академика Грабского – обаятельного и очень способного человека. Поэтому я телеграфировал Миколайчику, что мы ожидаем его и его друзей для переговоров с Советским правительством и нами, а также с люблинским польским комитетом. Я дал ясно понять, что отказ приехать и принять участие в этих переговорах был бы равносилен прямому отклонению нашего совета и освободил бы нас от дальнейшей ответственности по отношению к лондонскому польскому правительству.