Сиреневая «бэха» под окнами, сам в халате… только ни черта я тебе не верю, старый ты козел. Я осмотрелся, перед тем как войти в дом, но кроме Валеры никакой охраны не заметил. Прячутся или он действительно чист и не ожидает от меня подвоха? Саша остался в гостиной, продавливать диван, меня Юма увел в кабинет. Наполнил два бокала коньяком, один протянул мне и подставил стукнуться свой:

— Мир? Да, мир-мир, не ерепенься. Салага ещё перед старшими дыбиться.

Сказал абсолютно по-доброму, на правах «дядюшки». Впрочем, в детстве он всегда для меня им и был, когда я наблюдал его лишь через подарки, что он приносил, или редкие подвижные игры, будь он в хорошем настроении. Я ударил по его бокалу и пригубил слегка. Юмашев тоже сделал едва заметный глоток и отставил бокал на стол, а сам уперся задом в столешницу. 

— Нам бабки, Яр, нужно заколачивать, бабки, — сложил он груди руки. — Большой бизнес бесхребетности не терпит. Станешь сопли на кулак наматывать и пиздец всему – сожрут. Ни конкуренты, так налоги, не налоги, так «зеленые», эти паршивцы сейчас вообще обнаглели, житья нет. А ещё хуже, когда людишки разные рот разевают, кусок откусить. И не подавятся, и ещё захотят, понимаешь? Пока до костей не обгложут. Аглаю нашу Константиновну хотя бы возьми: взята была для утех, а тридцать процентов откусила. И что мы видим? Мало ей, за тебя принялась. Хитрая до чего стерва! Ты поаккуратнее с ней, не со зла я, пойми…

Он потряс руками в воздухе, сокрушаясь. Я следил за полосками на манжетах и думал: «Он нарочно по краю ступает, играется?» Тему завел опасную, тонкую. Пытаюсь отгадать, прочесть в его глазах и не понимаю степени цинизма. Ещё минуту назад готов был придушить его собственными руками, и надо же, задумался. И от этой мысли холодный пот прошибал – может это Аглая играется? Может это она задумала многоходовую комбинацию? Ведь я уже готов отдать все, лишь бы найти её.

— …нарастишь ещё хребет, нарастишь, — донеслось до меня. Наверное, он говорил беспрестанно, но я отвлекся. — Я помогу. Отцу твоему всю жизнь помогал и подле тебя буду. Прорвемся. А сейчас бежать мне нужно, барышня ждет, отпусти уж меня. Девка — огонь. Рыжая, бесстыжая, а затейница…

На последнем слове он сделал акцент, растягивая, по слогам почти произнес, подмигнул и нарисовал в воздухе сиськи. Улыбался и в целом выглядел расслаблено. Слишком расслаблено, для ломающего комедию человека. Будто он ни ухом, ни рылом, жизнь его идет своим чередом, с барышней вон развлекаться собрался. Сердце болезненно сжалось. «Неужели, я ошибся в ней?» — подумал я. Или это Юма — долбанный маньяк: намеренно бросает подсказки, дабы пощекотать нервишки, и упивается своим господством.

Я поднялся, обвел глазами кабинет, почти точную копию кабинета отца, и пришел к выводу: да, ошибся. Что если, эта женщина манипулирует мной и стравливает нас намеренно? Я решительно направился к выходу.

— Ты чего приезжал-то? — поинтересовался Юма. Невзначай будто. Я замер. «Вот оно!» – мелькнуло. Спиной почувствовал намеренную легкость брошенной фразы, разглядел блуждающую на лице скуку.

— Аглая куда-то пропала, — вполоборота повернулся я. Сказал не пожаловаться, понаблюдать. — На звонки не реагирует, сейчас и вовсе телефон отключила… — Сунул руки в карманы брюк и пожал плечами: — Я подумал, вдруг вы что-нибудь знаете.

Юма озабоченно покачал головой и вздохнул:

— А ведь она мне звонила сегодня. Да-да, не удивляйся. Не хотел говорить, акции предлагала. Цену заломила сказочную. Я её к тебе за таким интересом отправил. Сначала к такой-то матери, конечно, а потом уже к тебе. — Он поравнялся со мной, похлопал меня по спине и, оставив на моем плече руку, доверительно шепнул: — Послать-то я её послал, а сейчас вот думаю – зря. И тебе не позвонил гордец напрасно. Как бы она третьем лицу пакетик свой не пульнула! А лицо это, может ой каким неподходящим оказаться…

«Складно поешь, сука, только одного ты не учел, — хмыкнул я мысленно. – Аглая не могла предлагать тебе акции, они ей больше не принадлежат».

 — Не думаю, что она станет действовать в обход меня, — промямлил вслух. Во-первых, о причастности Юмы у меня нет весомых доказательств, во-вторых, пусть думает, что я ему верю. Пускай расслабится.

— А ты подумай, Яр, подумай. Мир полон разных людишек, поверь. Иногда они нам открываются с очень неожиданных сторон.

Как же хотелось придушить его в эту минуту. Он вынудил меня усомниться в любимой женщине. Можно было побить его, расквасить ему морду и заставить говорить, выкручивая руки. Валерка тут ему не помощник, а других спасителей его задницы я не заметил. Только я ушел, предпочел выждать и добиться больших результатов. Моя агрессия могла выйти мне боком, но главное даже не я, главное сейчас – Аглая. Я должен выяснить где он её прячет. И разузнать деликатно, не навредив.

Спустя некоторое время мы выяснили, что в доме, помимо Валерки, находился ещё, как минимум, один человек из охраны. Рыжая телка, на которую так «наседал» в разговоре Юма, отбыла через сорок минут, но мы успели подготовиться и вызывать ещё ребят. Вели её сиреневый «БМВ» на двух тачках, чтобы не мозолить глаза. Верховодил Саша, я остался следить за домом Юмы, вместе с накосячившим Лехой. Вскоре Сашка отчитался – девушка въехала в подземный паркинг многоуровневой новостройки. Шлагбаум за ней сразу опустился, а подъезжать ближе они не рискнули. Я попросил отослать вторую машину к нам, на случай, если Юмашев вылезет из своей норы, Сашу оставил там, наблюдать за пристанищем рыжей.

Но Юмашев как будто никуда и не торопился. Уже и машина вернулась, и сигарет скурено полпачки, а «Германа всё нет». Неужели, он её всё-таки в доме держит? Это же рисково, статья. Хотя, статья ему и без того обеспечена, но в этом случае с доказательствами не придется заморачиваться. Он облегчит нам задачу, а он же не идиот. Или всерьез верит в свою безнаказанность?

Я уже готов был дом штурмовать, когда на крыльце появился Валера. Спустился, мелькнул, скрывшись на секунду за разлапистой елью, чтобы появиться вновь на территории сада. Плюхнулся в кресло, закинул ноги на столик и закурил. Слишком по-хозяйски. Чересчур даже.

— Да, блядь! — схватился я за голову, а следом набрал Сашку: — Он провел нас, как лохов, Юмашева нет в доме! Сто пудов прятался в «Бэхе», на заднем, машина копченая в хлам. Срочно выясни в какой она квартире обитает!

— Уже, — слишком спокойно ответил он, не разделяя моей истерии. — Шестьдесят вторая.

— Давайте, туда, мы выезжаем!

Помещение, в котором меня заперли, больше походило на подвал. Из-за наличия узких, неправильной формы окон под потолком, наверное. Хотя, потолки достаточно высоки, опять же, стены – бетонные. Я попыталась подобрать более точное слово для своего временного пристанища: цех, склад, будущий магазин? Пожалуй, любое из этих ближе, но все-таки оно слишком мало в размерах, чтобы стать когда-нибудь одним из них. «Каменный бункер», прозвала я его. Если я вставала на цыпочки и вытягивала руку, то едва касалась края узкого подоконника, до окон не дотянуться вовсе. Впрочем, ручки на пластиковых рамах отсутствовали, кто-то заведомо скрутил их.