– Интересно, как далеко простирается зона холода? – задал мысленный вопрос Андрей.

– Там, где я сейчас нахожусь, по-прежнему тепло, – ответила Мииз.

– Это далеко отсюда?

Мииз издала обреченный вздох.

– Все ясно, – тут же поправился Андрей. – Я все время забываю, что в зоне запредельной реальности расстояние является понятием весьма относительным.

– А что, если попытаться выйти из зоны холода? – предложил Дейл.

– Я начал ощущать озноб минут за двадцать – двадцать пять до того, как мы остановились, – ответил Андрей. – Значит, либо зона холода достаточно велика, либо она все время следовала за нами.

– Более вероятен второй вариант, – подумав, сказал Дейл. – Я не вижу даже инея на листьях деревьев. А что, если только кто-то один попытается выйти из зоны холода?

– Запредельная реальность только того от вас и ждет, – возразила Мииз. – Пока вы вместе, ваше групповое сознание создает определенный барьер. Она может воздействовать на вас физически, но не имеет возможности использовать против вас вашу же психику.

Пока солдаты вяло мусолили тему выпивки, Вистор и Фаунг снова открыли свой кейс и принялись колдовать над набитой в него хитроумной аппаратурой.

– Температура воздуха вокруг нашего лагеря стабилизировалась на отметке минус 13,5 градуса, – сообщил спустя некоторое время Вистор.

– И что самое интересное, – добавил Фаунг, – за пределами окружающей нас десятиметровой зоны температура воздуха составляет плюс 18 градусов! Впечатление такое, что некий барьер, который мы не в состоянии зафиксировать, препятствует свободному перемещению холодного и теплого воздуха.

– Так какого же ляда мы здесь сидим! – вскочил на ноги Кадишш. – Я уже пальцев на ногах не чувствую!

– Сядь на место, – скосив взгляд в сторону Кадишша, спокойно произнес Андрей. – Сними ботинки и хорошенько разотри ноги.

– Нам же всего пару шагов нужно сделать! – Кадишш протянул руку, указывая через костер на изрубленные ножами заросли зеленого кустарника.

– Если ты их сделаешь, то это будут последние шаги в твоей жизни, – ответил ему Андрей.

Кадишш замер в нерешительности.

– А что может произойти, Джагг? – спросил Лантер.

– Не знаю, – пожал плечами Андрей. – Но проверять не имею ни малейшего желания.

Кадишш с досадой плюнул в огонь и, снова сев на землю, принялся расшнуровывать ботинки.

– И как долго мы будем здесь сидеть?

Вопрос, заданный Длинным Эйхом, не был адресован кому-то персонально, но ответа на него все ждали от Андрея.

Ничего не ответив Эйху, Андрей приподнялся со своего места и кинул в костер последнюю из запасенных охапок хвороста. Сев поближе к огню, он прижал колени к груди, спрятал кисти рук в рукава куртки и втянул голову в плечи.

– Послушай, Мииз, – обратился он к девушке. – Ты говорила, что можешь объяснить те или иные действия, предпринятые запредельной реальностью.

– Не всегда, – ответила Мииз. – И не на все сто процентов точно.

– А что ты думаешь по поводу внезапно наступивших холодов?

– Прежде мы никогда не сталкивались с такой формой проявления запредельной реальности, – Мииз сделала небольшую паузу, словно желая еще раз обдумать то, что собиралась сказать. – Я уже обсудила этот вопрос с профессором Кармером. У него, так же как и у меня, складывается впечатление, что запредельная реальность действует целенаправленно против вашего отряда. Она пытается остановить ваше продвижение в глубь Гиблого бора.

– Что-то плохо она старается, – усмехнулся Дейл. – Если бы у нас была с собой зимняя одежда…

– Но у вас же ее нет, – перебила его Мииз. – И дело даже не в том, какие способы противодействия используются, а в том, откуда ей известно о вашем отряде.

На какое-то время в голове у Андрея установилась полная тишина. Каждый из троицы, пользующейся его разумом как средством общения, словно бы предоставлял другому право первым высказать свое предположение.

– Снова Гефар? – первым нарушил молчание Андрей.

– Возможно, что и он, – согласилась с ним Мииз. – Но от кого он мог получить информацию о новом походе в Гиблый бор и о его целях?

– Представления не имею.

Если бы Андрей произнес эти слова вслух, то еще бы и недоумевающе пожал плечами при этом. А так ему пришлось ограничиться только соответствующими интонациями мысленного голоса.

– Ты говорил об исчезновении Юнни…

– Нет, Мииз, – решительно отмел подобное предположение Андрей. – В Кедлмаре о готовящейся операции было известно только мне одному. Даже солдаты, которые находятся сейчас рядом с нами, узнали о цели похода только после того, как мы прибыли на место.

– Вчера Юнни мог слышать твой разговор с курьером, – заметил Дейл.

– Вряд ли. Он находился достаточно далеко от нас…

– Запредельной реальности известно, кто ты такой и какова цель твоего пребывания в Кедлмаре, – сказала Мииз. Для того чтобы сделать соответствующие выводы, ей могло хватить и нескольких случайно услышанных фраз, которым сам Юнни не придал никакого значения.

– Но это означает, что Юнни мертв!

– Или находится в Гиблом бору.

– Или добровольно согласился сотрудничать с Гефаром.

Последнюю фразу произнесла Мииз.

– Юнни не мог добраться до Гиблого бора быстрее нас, – уже спокойно произнес Андрей. – А добровольно сотрудничать с Гефаром он не станет.

– Почему ты так уверен в Юнни?

– Потому что я знаю его! Потому что он спас мне жизнь, когда капитан внутренней стражи, которому, кстати, был нужен вовсе не я, а ты, Дейл, собрался пристрелить меня!

– Не горячись, Андрей…

– Подите вы все к черту! Я знаю Юнни лучше любого из вас!

– Ты знаешь его ровно настолько хорошо, насколько знаю его и я, – внес необходимую коррективу Дейл. – Мы оба впервые увидели его всего лишь дней десять назад, когда Гроптик гонял его по казарме, заставляя вычищать фиолетовую плесень.

– Ну и что с того? – мрачно буркнул Андрей.

– За столь короткий срок узнать человека практически невозможно, – ответил Дейл.

– Кроме того, запредельная реальность способна изменить человека до неузнаваемости, – добавила Мииз.

– Послушай, Мииз, – обратился к девушке Андрей. – Ты ведь можешь покопаться в коллективном сознании сообщества запредельной реальности и выяснить все, что нас интересует.

– Увы, это не так. Коллективное сознание сообщества, доступ к которому я и в самом деле имею, представляет собой нечто вроде оперативной памяти запредельной реальности. В ней имеется информация только о том, что происходит в зоне господства запредельной реальности в текущий момент. Данные же, полученные через Гефара и другие независимые источники, не проходят через коллективное сознание сообщества.