Взяв в руки стакан, анатом наполнил его чистой водой и, обхватив рукой плечи пациента, слегка приподнял его на постели, чтобы тот смог попить. Картрайт сделал несколько жадных глотков и упал на плечо Краудера. По щеке стекали струйки воды. Вынув платок, анатом осторожно вытер лицо больного. Тот не возражал — тяжело дыша, он ожидал нового приступа. Картрайт ненадолго открыл глаза — роговая оболочка глаза стала алой от крови. Словно воплощенный ад смотрел в лицо анатома.

— Долго ли это продлится, господин Краудер? — задыхаясь, спросил лавочник.

— Возможно, сутки.

Застонав, Картрайт отвернулся. Краудер поднялся и увидел Ханну.

— Слушай, девица, ты умеешь читать? — Служанка кивнула. — Тогда иди в мой дом и принеси из шкафа с ящиками, что стоит в моем кабинете, склянку с надписью «Валериана».

Лицо девушки приобрело растерянное выражение, Краудер нетерпеливо вздохнул. Майклс открыл ящик маленького столика, стоявшего в дальнем конце комнаты, у темной стены, и указал на его содержимое — бумагу и чернила. Поблагодарив его, Краудер начертал на бумаге нужное слово.

— Вот тебе ключ. Мои слуги покажут, где стоит шкаф. Поторопись.

Она выскочила из комнаты, Краудер проследил, как за ней закрылась дверь.

— Господин Краудер, — заговорил Майклс, — а вы знаете, что послужило причиной?

— Судя по силе приступа и металлическому привкусу, который он ощутил, я сказал бы, что это мышьяк.

— Надежда есть?

Краудер покачал головой.

— Когда Ханна вернется, я спущусь вместе с ней и закупорю бутылки, — объявил Майклс.

— Еду тоже проверьте, если он ел час назад.

— Почему он спросил о вас и госпоже Уэстерман?

— Мы были здесь некоторое время назад, хотели спросить, видел ли он Брука, когда тот направлялся в городок, — ответил Краудер. — Он угощал нас лимонадом.

— Но вы от него не пострадали.

— Как видите.

Чуть прикусив свой большой палец, Майклс скосился в сторону.

— И что же — он видел Брука?

— Да. И тот помахал у него перед носом адресом виконта Хардью. Однако Картрайт не может его припомнить.

Майклс сжал кулаки.

— Это вы нашли ту сиделку из замка?

— Да.

— Ее тоже убили, я полагаю. Хоть в городке и твердят, что она наложила на себя руки.

— Да. Убили. — Краудер не стал уточнять, а просто взял еще один стул, поставил его у изголовья постели и расположился на нем, как человек, готовый к долгому ожиданию.

Майклс искоса поглядел на анатома.

— За чем вы послали?

— За опиатом. Он должен уменьшить его мучения в самом конце.

Майклс вздохнул и снова занял свое место в затемненном углу.

Рейчел взяла в руки книгу, а затем снова отложила ее, поглядев на тот самый абзац, который прочитала уже дважды, так ничего и не поняв. Харриет продолжала ходить взад-вперед по комнате. Тут раздался негромкий стук в дверь, и вошла госпожа Хэткот, держа в руке сложенный вдвое листок бумаги. Харриет выхватила его у экономки и развернула, прикусив губу.

— Харриет?

Обернувшись к сестре, госпожа Уэстерман вложила записку ей в руку.

— Отравлен. Сделать ничего нельзя.

Госпожа Хэткот вздрогнула, но быстро опомнилась.

— Я отправлю Дэвида назад, мэм, пусть дожидается свежих новостей, если, конечно, вы не станете передавать никаких весточек.

Харриет кивнула, не поднимая глаз.

— Да, будьте любезны. Я не буду передавать весточек.

Краудер точно не знал, Майклс ли послал за сквайром или вести перенеслись к Бриджесу по воздуху, без помощи гонца в человеческом обличье. Как бы там ни было, сквайр прибыл и, поговорив со служанкой, занял место в сгущающейся тьме комнаты рядом с Краудером и Майклсом. Воздух в помещении был душным и зловонным, и, хотя анатом распахнул окно, проникавший внутрь ветерок был столь незначительным, что едва ли приносил облегчение. У Картрайта начался бред, он звал жену и сына — то голосом, выражавшим отчаянную боль утраты, то весело, словно видел их обоих перед собой.

Бриджес подождал, пока Краудер охладит лоб своего пациента и снова измерит напряженный пульс, а потом взял его за руку и вывел в коридор.

— Вы считаете, это яд? — осведомился сквайр.

— Я уверен в этом.

— По-прежнему ли прочен его разум? Можем ли мы узнать у него, как это приключилось? Вероятно, это случайность.

— Я дал ему снотворное снадобье, так что, если хотите поговорить с ним, делайте это сейчас. Возможно, после я дам ему более щедрую дозу. Мучается он чрезвычайно.

Втянув воздух сквозь зубы, сквайр кивнул.

— Прекрасно, прекрасно. Как вы думаете, откуда взялся яд?

— Я еще не осматривал бутылки и съестное на кухне, но подозреваю, что не обошлось без аква вита, полученной из рук господина Торнли. Служанка сказала, он выпил немного, после того как мы с госпожой Уэстерман ушли отсюда. Симптомы были настолько сильными и внезапными, что иной причины и придумать невозможно. Лимонад, который мы пили вместе, очевидно не был испорчен. Вы можете видеть это сами по тому, что я стою здесь с вами и разговариваю. — Шепот Краудера звучал сурово и жестко.

— Действительно, — отозвался сквайр. — Разве только кто-то, как вы выразились, испортил лишь его стакан.

— Это можно прояснить, проведя достаточно быстрый опыт. Дать немного этого спиртного напитка какой-нибудь уличной собаке. Если в течение часа она не подохнет, вы можете предполагать все что хотите.

— Прекрасно, прекрасно, господин Краудер. — Положив руку на плечо анатома, сквайр некоторое время не убирал ее, словно человек, стремящийся обрести равновесие на плывущем судне. — А еще вы утверждаете, что сиделка также была убита.

— Утверждаю. А вы сомневаетесь?

— Вопрос не в сомнении, я просто не могу понять, что тут происходит. Возможно, это всего лишь череда злосчастных, не связанных друг с другом событий? Может, это и есть простейшее умозаключение?

— Это невероятно. Люди были убиты, и сделал это вовсе не одинокий вор.

— Вы указываете на господина Хью Торнли.

— Если Александра так и не найдут или если обнаружится, что он умер, в этом случае Хью унаследует поместье. Кто еще может извлечь подобную выгоду?

В сумраке сквайр смерил анатома тягостным взглядом.

— А если оба брата будут устранены? Один — в результате убийства, другой — по воле закона, кто же получит богатство? Не думаю, что вы так уж стремитесь посмотреть, как человека повесят за убийство родственника.