— Это ультиматум?

— Считай, что да. Это ультиматум, но в твоих же интересах.

Минут пять мы сидели в тишине. Каждый думал о своем и боялся нарушить тишину неловкой фразой. Наконец Сауд произнес:

— Думаю, мы сказали друг другу все. Пора ехать.

Мы вместе вышли из ресторана и остановились в последний раз попрощаться.

— Спасибо тебе, Сауд, за заботу.

— Аллах с тобой. — Сауд развернулся и направился к машине. Я его окликнула и прокричала:

— А насчет Антона ты не прав. Он хороший!

Настроение было на нуле. Все-таки не каждый день теряешь друзей. А для меня Сауд стал хорошим другом. Мы с ним легко нашли общий язык и получали взаимное удовольствие от общения друг с другом. Честно говоря, я к нему успела привязаться, поскольку он был практически единственным человеком в Катаре, который искренне ко мне относился.

Не знаю: то ли я была подавлена потерей друга, то ли во мне бушевали гормоны, но слезы из моих глаз грозились извергнуться в любую минуту.

Войдя в номер, я услышала из ванной шум льющейся воды и обрадовалась, что Антон уже дома. Во всяком случае, не придется коротать вечер в одиночестве. Я с удовольствием села на диван, подняла повыше ноги, чтобы спали отеки, и стала его ждать.

Я оказалась классическим примером беременной женщины: настроение менялось каждую минуту. Еще совсем недавно я еле сдерживала рыдания, а уже сейчас довольно улыбалась, решив, что у меня все прекрасно: есть любимый человек, и я жду от него ребенка. О Сауде я даже не вспомнила. Что еще нужно для счастья? А для полного счастья надо было признаться в своей беременности Антону.

В ванной стало тихо. Антон должен был выйти с минуту на минуту. Чтобы не оказаться перед ним в неприглядном виде, я встала, подошла к зеркалу, пригладила волосы и пощипала себя за щеки, дабы придать лицу румянец.

За спиной послышались шаги. Я обернулась и взглянула на Антона. «Что-то не так», — кольнула мысль. Антон был угрюм и испытующе смотрел на меня исподлобья.

— Что-то не так? — вырвалось у меня.

— Не буду ходить вокруг да около, — грозно протянул Антон, так что я вся сжалась. — Кто такой Сауд?

У меня подкосились ноги, и я медленно сползла на диван. Кто и что мог наговорить Антону? Ведь никто не знал о нашей с Саудом дружбе.

«Хотя почему не знал? — метались в моей голове мысли. — Оксана же сказала, будто нам даже приписывали роман».

— Просто знакомый, с которым мы иногда встречались на конюшне.

— Тогда почему этот просто знакомый звонит нам в номер и приглашает тебя на встречу?

Этого поворота событий я не ожидала. Зачем Сауду понадобилось вновь искать меня и уж тем более спрашивать обо мне Антона? Он что, специально это сделал, чтобы отомстить мне?

— Ты с ним разговаривал? — Я попыталась прощупать почву, прежде чем что-то говорить в свою защиту.

— Не отвечай вопросом на вопрос.

От злого голоса Антона у меня по коже пробежали мурашки. Я была настолько растеряна, что никак не могла придумать разумного объяснения звонку Сауда.

— Мы с ним встречались, потому что он завтра надолго уезжает, а мы не успели попрощаться. — В итоге я решила, что частичная правда все же лучше, чем сплошная ложь.

— Так вы еще и встречались? — Лицо Антона исказилось от негодования.

— Ну да, — промямлила я. — Ты же сам сказал, что он звонил… Наверное, что-то забыл сказать. Он тебе что-то передал?

Антон молча подошел к телефону и нажал какую-то кнопку. Заговорил автоответчик:

«Варвара, здравствуй. Это Сауд. Мне тебя нужно обязательно сегодня увидеть. Давно не виделись. Я по тебе очень соскучился. Перезвони». Только сейчас я вспомнила, как, войдя в номер, не захотела отвечать на звонок и звонивший оставил сообщение. Из-за этой глупости теперь придется расплачиваться своими же нервами.

«Соскучился!» Что после этих слов должен был подумать Антон? Уж точно не то, что мне звонил хороший знакомый. И зачем Сауд так неосмотрительно оставил сообщение?

— Что ты на это скажешь?

— Скажу то же, что и говорила до этого. Сауд — мой хороший знакомый. Он завтра надолго уезжает, поэтому хотел попрощаться.

— Просто хорошие знакомые не оставляют подобных сообщений.

Во мне начал закипать праведный гнев. В конце концов, я не сделала ничего дурного! Почему я в очередной раз оказалась без вины виноватой?

— Антон, — я повысила голос, — я не считаю нужным оправдываться, потому что ничего плохого не сделала. А твои домыслы — это лишь твои домыслы.

За последнее время я к своему крайнему неудовлетворению обнаружила, что Антон жуткий ревнивец. На первых порах знакомства либо я этого не замечала, либо он хорошо это скрывал. В итоге же оказалось, что его ревность с каждым днем прогрессировала и иногда доходила до сумасбродства. Конечно, Антон еще не докатился до крайности: он давал мне свободу и доверял мне, но если ему вдруг что-то не нравилось или по какой-либо причине он видел в чем-то двусмысленность — тут же вставал на дыбы и показывал свой норов.

— Ты ничего мне о нем не говорила, — немного сдержаннее произнес Антон.

— Я посчитала, что тебе это будет неинтересно. Однажды я начала рассказывать тебе о Принцессе, о том, что уже учусь ездить на лошади, но ты совершенно не проявил к этому интереса. Скажи на милость, я что, должна была подойти и доложить: а ты знаешь, я познакомилась с мужчиной и его зовут Сауд?

— И все-таки ты могла бы как-то мне о нем сказать, — упрямился Антон.

— Наверное, могла, — согласилась я. — Но пойми, даже если я об этом и не сказала, то не из злого умысла, не для того, чтобы скрывать от тебя его существование. Просто это для меня не было важно.

Антон недоверчиво посмотрел на меня, словно маленький мальчик. Он уже был готов поверить моим словам, но упрямство мешало сделать это. Поэтому я предприняла очередной шаг — подошла к нему, обняла за шею и, посмотрев прямо в глаза, прошептала:

— Я люблю только тебя. Никто другой мне в этой жизни не нужен. Подумай, зачем я поехала за тобой? Терпела твое безразличие? Я же не мазохистка! Ну что, мир?

Антон растаял. Ему было приятно, что я уговариваю его помириться.

— Мир.

Он меня крепко поцеловал и расплылся в улыбке.

Сказать о ребенке опять не удалось.

Беременность протекала хорошо, если не принимать в расчет постоянное чувство голода, опухшие ноги и легкое головокружение по утрам. Доктор Али также не видел никаких причин для беспокойства.

«Вы идеальная пациентка», — шутил он, что отчасти было правдой, поскольку я не доставляла никаких хлопот.

Настораживало меня только одно — я сама пока не ощущала себя беременной, а точнее — будущей мамой. То есть физически уже давно прочувствовала, насколько непросто носить ребенка, а вот что касается моего духовного самосознания, то тут дело было гораздо сложнее. Я никак не могла свыкнуться с мыслью, что через несколько месяцев у меня появится малыш. Одна эта мысль приводила меня в панический ужас. Не то чтобы я не хотела ребенка. Нет. Просто меня пугала неизвестность.