и был новый хозяин пиццерии Андрей Наполов.

– Да откуда мне знать, где Катька? Пьет где-нибудь с бомжами. – На вопрос, не знает ли он, где находится Екатерина Фролова, Наполов, демонстрируя полное неуважение к представителю закона, отмахнулся от Петрова как от назойливой мухи.

– Скажите, как и при каких условиях вы купили эту пиццерию у гражданки Фроловой?

– Да очень просто и купил. Пошли к нотариусу и все оформили чин чином.

– Учитывая, что гражданка Фролова, по вашим же словам, была алкоголичкой, – разозлился Петров, – то вряд ли она в момент подписания документов находилась в трезвом состоянии, а это значит, что вашу сделку могут признать недействительной.

– А вы докажите! – не унимался находящийся в дурном расположении духа Наполов. Он с брезгливой миной рассматривал теперь уже Женю. – Это тоже следователь?

– Нет, я не следователь. Но советую вам разговаривать со следователем хотя бы вежливо, – сказала, откровенно рассматривая нового хозяина пиццерии, Женя. – Может, вы еще не поняли, но вас подозревают в убийстве вашей любовницы. И я не удивлюсь, если выяснится, что никакой сделки вообще не было, потому что у вас не имелось денег на приобретение пиццерии, а это значит, что вам ее подарили. И сделала это женщина, находившаяся в состоянии алкогольного опьянения. Просто подписала, ничего не соображая, документы в присутствии вашего знакомого нотариуса, вот и все.

– Ну да, конечно, я еще и убийца. Может, я и не покупал пиццерию и мне ее подарили, но это не дает вам право обвинять меня ни в том, что я мошенник, мало ли кому что дарят, ни тем более в том, что я убийца! Вы что, спятили, что ли? Мало того что я столько времени провозился с этой ненормальной, пытался, кстати говоря, ее лечить, так еще теперь меня же и обвиняют! Можете позвонить в клинику «Алколайф». Я даже оплатил месяц ее пребывания там, а она сбежала на второй день. Вот такие дела. Можете проверить. И с чего вы вообще взяли, что ее кто-то убил? Говорю же, пьет с бомжами, а может, уже и живет где-нибудь на вокзале и спит на скамейке или на картонке. Она же вообще уже никакая…

– А ее квартира? – спросил Петров. – Она по-прежнему принадлежит ей?

Понятное дело, что вопрос этот был лишним, поскольку выдавал его неподготовленность к визиту. Но, с другой стороны, он еще всегда успеет проверить эту информацию.

– Надеюсь, что да. Хотя, признаюсь честно, я хотел и с квартирой ее провернуть… Короче, хотел переоформить ее на себя, чтобы Катька не продала ее каким-нибудь мошенникам или просто собутыльникам.

– Странно, что вы не сделали этого раньше. Вполне вероятно, учитывая сложившиеся обстоятельства, что квартиру она уже продала, вернее, отдала бесплатно, подписав спьяну договор купли-продажи, – вздохнула Женя. – Что же касается вашего предположения, что она пьет где-то с бомжами, то вам не показалось странным, что она вот уже несколько месяцев как пропала, ее нигде нет. Ведь она наверняка заходила к вам в пиццерию, пока была в состоянии это сделать. Может, требовала от вас денег…

– Да, было дело. Приходила. Но я не давал ей денег. Кормил ее и продукты с собой давал, оплачивал ее коммуналку. И в очередной раз предлагал ей лечь в клинику. Но не на аркане же я ее повезу!

– Есть такая служба, которая насильно увозит алкоголиков на лечение. Просто чтобы спасти их от смерти. Разве вам неизвестно об этом? – спросила Женя.

– У нее есть дача? – спросил Петров.

– Да. Кстати, есть! Не бог весть что, но жить можно. В сезон. Но вряд ли она там. Что ей там делать? Машину она давно уже не водит по понятным причинам.

– Машина? Она могла ее продать?

– Конечно! И машину, и гараж.

– Вы можете проехать с нами и показать ее дачу, гараж? Если это дача, то адреса, возможно, и нет…

– Да адрес-то есть, Фролов все оформил, другое дело, что вы не найдете ее, там петлять и петлять по этим дорожкам… Ладно, сейчас, только распоряжусь здесь, и поедем.

Дача, некогда, вероятно, уютная и комфортная, с большой застекленной верандой, а сейчас сплошь увитая диким виноградом и окруженная запущенным садом с заросшими сорняками, одичавшими кустами жасмина и больными после холодной и снежной зимы туями и можжевельником, представляла собой печальное зрелище.

Продираясь через густые заросли, Петров с Женей подошли к дому, попытались открыть его – дверь была надежно заперта. Заглянули во все окна, пыльные, тусклые – пустые комнаты, кухня, коридор. Никого нет. Если бы там находилось тело хозяйки, его можно было бы увидеть. Все в комнатах прибрано, ни следов борьбы, ни каких-либо признаков присутствия людей.

Вернулись в город, разыскали в гаражном кооперативе нужный гараж. Петров с Женей сразу насторожились, когда, только прикоснувшись к замку, поняли, что он лишь накинут, гараж не заперт. Хотя замок был покрыт толстым слоем пыли.

И вот там, в гараже, на земляном полу они увидели страшную картину – скелетированный труп женщины. Взвившиеся к потолку гаража жирные синие мухи, гнилостный запах – все это заставило Женю вылететь пулей наружу. Ее вырвало.

Егор Петров опустился перед трупом, принялся его осматривать. На женщине были полуистлевшая джинсовая юбка и красная шерстяная кофта. На ногах – некогда белые, а теперь грязные кроссовки. Длинные спутанные волосы были веером разложены вокруг головы, и на них сидело три бабочки – оранжевая, черная и голубая.

– Бабочки? – удивился Егор, коснулся одной из них и понял, что они сделаны из плотного картона.

Стоящий неподалеку Наполов, увидев издали труп, выругался и сплюнул себе под ноги.

– Вот дура, бл… И машину продала!!!

26. 17 мая 2022 г

– Ну и денек сегодня был, – сказала Женя, выходя из ванной комнаты, закутанная в махровый халат и с тюрбаном из полотенца на голове. – Тоня, вот честно: я не смогла бы быть следователем. Работа у них, я тебе скажу, собачья!

…Вечером Антонина, поджидая возвращения племянницы и подруги, накрыла стол на веранде. Прикрыла блюдо с пирожками полотенцем, расставила приборы, заглянула в духовку, где у нее томилось жаркое, и постучала в комнату, где лежал Игорь Лебедев.

– Тук-тук, Игорь Сергеевич, – позвала она. – К вам можно?

Но, не получив ответа, решила, что имеет право открыть дверь и заглянуть: мало ли что!

Учитель крепко спал. Терапия, которой он теперь строго придерживался под руководством доктора Сергея Петровича Масленникова, вероятно, содержала помимо основных лекарственных и общеукрепляющих препаратов еще и снотворное: Лебедев сладко похрапывал, лежа на боку и подложив под щеку ладони. «Ну совсем как ребенок!»

Будить его было бы настоящим преступлением.