– Привет. Что ты будешь? Как обычно, качатори и клубничный десерт? – спросил он.

«Надо же, помнит», – потеплело у Томы внутри. В первые годы брака они с Колей иногда приходили в это кафе. Коля заказывал для себя пиццу, а для Томилы качатори и клубничный десерт.

– Нет, я есть не буду. Не хочется. Мне только что-нибудь попить, а то в горле пересохло.

– Сок, кофе, коктейль?

– Все равно. Можно просто минералочку.

Николай подозвал официанта и сделал заказ.

– Может, что-нибудь съешь?

– Нет. Что ты хотел мне сказать? Говори.

– Я… – Николай сложил перед собой руки – ладонь к ладони, как в молитве, – я хочу все забыть и начать все сначала. Я не могу больше так жить. Я хочу нормальную семью и свой дом.

Опять: я, я, я… Николай ни разу не произнес ее имя и словом не обмолвился, что хочет быть с ней, Томой.

– Ты меня любишь?

– Да, – быстро ответил он.

Томила заглянула в его глаза: мутные, ускользающие и пустые. Любви в них она не увидела. Внезапно ей стало тошно. Он ее предал, столько времени вытирал об нее ноги, а она после всего этого побежала к нему на свидание по первому же свистку. Да еще и платье новое напялила и прическу сделала. Ворожила на него, добивалась, прибегала к всевозможным ухищрениям, даже сына втянула в свои игры. Если бы сейчас в его глазах светилась хоть искорка любви, то все обиды, его измены, отсутствие цветов – все не имело бы значения. Она бы его приняла и простила, и они снова стали бы жить вместе. Но, увы, его любовь к ней уже давным-давно ушла.

Правильно все вокруг твердили, не стоит Николай того, чтобы за него держаться. Все твердили об этом давно, а осознала она это только сейчас.

– Мы не будем вместе. Я не смогу тебя принять, – спокойно сказала Тома и поднялась, чтобы уйти.

– Но как же? У тебя кто-нибудь есть???

– Нет. Но лучше быть одной, чем с тем, кто тебя не любит.

– Я люблю тебя.

– Пожалуйста, не лги хотя бы теперь. Твоей ложью я сыта по горло. Впрочем, мне уже все равно. Прощай.

Томила покидала кафе, кутаясь от озноба в широкий шерстяной палантин. Палантин помогал мало – тело продолжало дрожать, как осина. Мелкие снежинки кололи лицо, они прилипали к щекам, падали на ресницы, оставляя под глазами черные разводы от новой туши. На душе у Томилы была пустота. Из ее измученной души вынули надежду, и больше ничего в ней не осталось. До этой встречи она жила мечтой о семье, думала, что когда-нибудь они с Колей снова будут вместе. На ее воплощение Тома тратила все свои силы. И вот мечта рассыпалась, словно карточный домик. Это очень горькое чувство – видеть, как рушится мечта. Была бы у нее не одна мечта, а несколько равноценных, крушение было бы не таким болезненным. А так душа превратилась в руины.

Что же теперь делать? Как жить дальше, к чему стремиться? Расслабиться и наслаждаться жизнью, как Алка, или же последовать примеру сестры – работать над собой и развиваться, хотя бы выучить английский язык, чтобы не позориться на отдыхе в Турции? А может быть, найти третий путь – свой собственный? Но как его распознать? Томила впервые за последние годы задумалась, а что же она хочет для себя лично, но ответа на этот вопрос не нашла. Она с грустью осознала, что все ее желания всегда были связаны с кем-то: с бывшим мужем, с сыном, с матерью, с добрым, внимательным и привлекательным холостым незнакомцем – с кем угодно, только не с собой.

* * *

Сообщение Антониса Санкиниса о том, что внутри ключа должен быть алмаз, сыщиков озадачило. Леонид Зозуля отправился в Самару, выяснять обстоятельства, связанные с Дмитрием Морозовым, супругом подруги Томилы, Ксении. По всем приграничным пунктам паспортного контроля были разосланы ориентировки на Морозова, но Тихомиров считал это действие бессмысленным, так как скорее всего преступник уже покинул страну.

Несмотря на то что Самара является одним из крупных городов России – настолько крупным, что должна была стать столицей СССР, если бы гитлеровцы взяли Москву, после шумного Питера Зозуле она показалась милой и спокойной, почти провинциальной. Заснеженные солнечные улицы, легкий морозец, панорама спящей подо льдом Волги – эти картины умиротворяли и радовали глаз уставшего с дороги капитана.

Руководство связалось с местным РУВД, чтобы его сотрудники оказали помощь. Самарские опера обещали посодействовать, но Зозуля особо не обольщался – никто за него работу не выполнит, добывать информацию придется самому. Поборовшись с собой, выбирая, куда идти: устраиваться в гостиницу или наведаться по адресу, Леонид выбрал второе, благо Аэродромная улица располагалась недалеко от центра, и ее не нужно было мучительно искать, блуждая по окраине или, того хуже, по пригороду.

Он набрал номер Ксении Морозовой, чтобы договориться о встрече. Ксюша, воспитывавшая двухлетнего ребенка, оказалась дома. Звонок из полиции ее основательно напугал – это чувствовалось по встревоженному голосу женщины и по ее нетерпеливому вопросу: «Что случилось?» Зозуля не стал по телефону ничего объяснять, пообещав все рассказать при встрече. Нервничает – значит, есть из-за чего, – удовлетворенно отметил капитан.

Ксюша машинально загрузила в барабан стиральной машины белье – и темное, и светлое, все вместе. Телефонный звонок оперуполномоченного уголовного розыска выбил ее из колеи.

«Что-то случилось с Димой!» – бешено колотилось сердце Ксении. После того как она безуспешно пыталась дозвониться мужу, убедилась в верности своей догадки. А с кем же еще случилась беда, как не с Димой? В таких ситуациях всегда предполагаешь самое плохое и думаешь прежде всего о близких. А ее близкие – это Даша, мама и муж. Даша сопит в кроватке, с мамой она сегодня разговаривала по телефону, и у той, слава Богу, все в порядке. На всякий случай Ксюша позвонила матери еще раз и, услышав в трубке ее ровный голос, немного успокоилась. Дима же на звонки не отвечал. Он просто вне зоны доступа, мало ли, какая в том Мурманске связь, – успокаивала себя Ксюша. Или он отключил мобильник, чтобы никто не отвлекал – все-таки сейчас разгар рабочего дня. Все эти придуманные ею оправдания помогали мало – Ксюша все равно очень переживала.

К тому моменту, когда в дверь ее квартиры позвонили и на пороге оказался субтильный капитан уголовного розыска, Ксения извелась вконец.

– Умоляю вас, не томите! Скажите же, что произошло?!

Зозуля подумал, что, пожалуй, перегнул палку. На женщину было жалко смотреть: очень худая, с бледным лицом и полными отчаяния зелеными глазами.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – мягко произнес Леонид. – Простая формальность. Меня интересует ваша подруга, Томила Лакришева, – решил он начать издалека, чтобы усыпить бдительность Ксении.

– Тома? – растерялась она. – А что с ней случилось?

– С ней – ничего. Жива, здорова. Их семью обокрали. Пропала ценная вещь – золотое яблоко. Нужно выяснить, кому и что члены семьи Лакришевых, и Томила в их числе, рассказывали про свои ценности.