а следующее утро Веспасиан проснулся задолго до рассвета — вернее, был разбужен настойчивым стуком в дверь.

— Кто там? — сонно откликнулся он.

— Пора, хозяин, — ответил юный мужской голос с густым германским акцентом.

Веспасиан обнял тёплое тело Ценис и легонько прикоснулся губами к её шее.

— Уже утро, любовь моя? — спросила она, поворачиваясь к нему.

— Боюсь, что да.

Нежно поцеловав, он прижал её к себе с такой силой, как будто хотел раствориться в ней.

Принятое Ценис решение помогло ему сбросить с плеч тяжёлую ношу. До этого он с ужасом думал о том, как же ему жить без неё. С не меньшим ужасом осознал он и то, что не может требовать от неё жить в соответствии с его планами. Это открытие потрясло его. Но ещё больше — осознание своих собственных приоритетов.

Случись ему выбирать между любовью к Ценис и долгом перед Римом, не говоря уже о продолжении рода — а последнее было долгом, который любой уважающий себя римлянин был обязан исполнить, — он был бы вынужден отказаться от неё, каких бы страданий это ни стоило им обоим. Он лежал, глядя в темноту, и крепко прижимая её к себе, благодарил Аполлона за то, что тот помог им сделать выбор. Как только он сделает то, что должен сегодня сделать, он непременно сходит в храм и совершит жертвоприношение в благодарность богу.

Наконец они оторвались друг от друга и заставили себя встать с постели. Одевшись, они вдвоём вышли в атрий. Здесь, о чём-то беседуя с Гаем, их уже ждал Магн. Юный Зири застыл возле двери и разинув рот рассматривал диковинные скульптуры, которые в доме Гая стояли буквально на каждом шагу.

— Доброе утро, мой мальчик, доброе утро, Ценис, — прогудел Гай. — Надеюсь, вы оба выспались.

Веспасиан глупо улыбнулся, Ценис покраснела.

— Спасибо, дядя. Доброе утро, Магн.

— Доброе утро, господин, и тебе, Ценис. Если мы хотим успеть к Антонии, нам нужно поторопиться.

Их разговор прервал стук в дверь. На пороге дома вырос Сабин.

— Дядя, мне нужна твоя помощь, — сказал он, даже не поздоровавшись. — Я хотел бы срочно увидеть Антонию и прошу тебя пойти вместе со мной.

— Это ещё зачем?

— Потому что есть нечто такое, что я от тебя утаил.

— Продолжай.

Сабин нервно покосился на Ценис.

— Я не произнесу вслух ничего из того, что слышала в этом доме, Сабин. Можешь мне доверять.

Сабин сел и потянулся за кубком вина.

— Антония вчера пригласила меня к себе и велела сегодня встретиться с ней и Иродом Агриппой. Я должен пригрозить Агриппе арестом его египетского зерна. Разумеется, я не мог ей отказать.

— Мне казалось, ты был бы только рад свести с Иродом счёты, — заметил Веспасиан, а сам подумал: с чего это Сабин так расстроен?

— Это ты вложил ей в уши эту идею?

— Да, мне показалось, что это куда безопасней, чем писать алабарху.

— Ноя ведь собирался послать ему анонимное письмо. Ирод никогда бы не догадался, что это я. Потому что случись ему разоблачить меня, как мне неизбежно грозит смертная казнь.

— А что он против тебя имеет, мой мальчик? — спросил Гай.

— В тот день, когда я видел Помпония, Ирод попросил меня продать запас зерна, на котором он хотел нагреть руки, а деньги раздать наследникам. Он тогда сказал мне, что если что-то непременно и произойдёт помимо его смерти, так это зерно подскочит в цене. Он даже сказал мне, кто рискнёт его купить. Но я его не продал.

— Ну, ты болван! — воскликнул Веспасиан. — Ты тоже решил рискнуть и взялся спекулировать зерном. Это ты его купил!

— Мне показалось, что это самый простой способ сделать деньги. Я только что вернулся с Востока, располагая приличной суммой — достаточной, чтобы купить голоса на выборах эдилов, а также дать денег на игры, дабы во время предстоящих выборов претора моё имя было на слуху. Но в этом случае я бы остался почти ни с чем.

— И поэтому ты вложил всё до последнего гроша в зерно Помпония.

— Его наследники получили причитающиеся им деньги, я же — шанс хоть что-то выгадать на этой сделке. Я не собирался долго его придерживать. Всего лишь год, пока цена шли вверх. Откуда мне было знать, что меня сделают эдилом зернохранилищ? Как только я получил назначение, я быстро продал это зерно и даже получил приличный барыш.

— Эдил зернохранилищ, спекулирующий зерном, это действительно тянет на смертную казнь, — согласился Гай.

— И кому же ты его продал? — спросил Веспасиан, заранее зная ответ. — Или это глупый вопрос?

Сабин весь поник.

— Ироду Агриппе. Иначе откуда ему это знать?

Гай испуганно встрепенулся.

— Но почему именно ему?

— Потому что так предлагал Помпоний, да и я сам его знал. И каким бы ни было моё мнение о нём, он представлялся мне самой подходящей кандидатурой.

— Кто ещё в курсе?

— Братья Клелии на Форуме. Они перевели мне деньги и составили купчую. Она до сих пор у меня, но у них есть копия. Кстати, у Ирода тоже. И он ею меня шантажировал. Один из двух зерновозов, что уцелел во время бури, вёз египетское зерно, которое он купил у Клавдия. Ирод привёз его в Рим, чтобы торговать им на чёрном рынке с громадной выгодой для себя. Я точно знаю, в каком складе в Остии оно хранится, но если я наложу на него арест, — а я должен это сделать, — он обнародует купчую на зерно Помпония.

— Но ведь тем самым он разоблачит и самого себя.

— Верно, однако он не эдил зернохранилищ. Мне же светит смертная казнь.

Гай потёр затылок и со свистом втянул сквозь зубы воздух.

— Боюсь, что твоя оценка верна. И ты хочешь, чтобы я замолвил за тебя словечко перед Антонией?

Сабин с несчастным видом кивнул.

— В таком случае нам лучше поторопиться.

— Это точно, — согласился Веспасиан, разочарованно глядя на брата. — Надо поскорее прожить этот день.

* * *

Клавдий пребывал в возбуждении, буквально не находя себе места, когда Нарцисс проводил к нему в кабинет Веспасиана, Корбулона и Палла. Это было вполне понятно, поскольку посетители опоздали на полчаса. А всё потому, что Антония была вынуждена задержать Палла, чтобы обсудить с ним то, что узнала от Сабина.

— И-и-ирод страшно п-п-подозрительный. Б-б-бось, он мне н-н-не поверил, — пролепетал Клавдий.

— Что ты ему сказал? — потребовал ответа Палл, ставя на стол ларец Капеллы.