Он замолчал и несчастно посмотрел на нее, отчетливо осознавая, что она права. Ведь Варенька была не виновата в его дикой позорной страсти к ней, а уж тем более в том, что он становился безумным, едва приближался к ней.

– Бедная Ариша! – прошептал он глухо и схватился руками за виски. – Душа чистая. Вы правы, Варенька, я один во всем виноват. Только я… Пойду к ней.

Последующие два дня больная не вставала с постели. У нее был сильный жар, и кровотечение не останавливалось. Лекарь приезжал по два раза в день к Твердышевым, но ничего не мог сделать. С каждым часом Арине становилось все хуже. В субботу поутру Арина уже почти не шевелилась и лишь на краткие минуты приходила в себя. Именно в один из таких моментов, когда Варя подошла к больной, чтобы сменить влажную тряпку, Арина открыла глаза и немощной рукой удержала девушку за рукав, сказала:

– Умираю я, Варвара Дмитриевна…

– Не говорите так, Арина! – возразила Варя озабоченно и, наклонившись над Твердышевой, подбадривающее улыбнулась ей. – Лекарь сказал, может, все еще обойдется.

– Я знаю это… – продолжала женщина глухо, судорожно, сглатывая. – Сядьте ко мне… сказать вам хочу…

Варя чуть присела на постель. Арина вперила в девушку тяжелый взгляд и, тяжко вздохнув, одними губами прошептала:

– Отдаю тебе моего Матвея… повенчайтесь после моей кончины. Благословляю вас…

– Да вы что, Арина Афанасьевна?! – в ужасе воскликнула Варя, отшатнувшись от нее.

Однако больная из последних сил приподняла руку и, вновь схватив девушку за рукав, удержала ее подле себя.

– Что ж, думаете, не вижу… – прохрипела Арина, не спуская настойчивого пронзительного взгляда с девушки. – Какими глазами он смотрит на вас?

– Арина, не изводите себя, не надо, – пролепетала Варя, и на ее глаза навернулись слезы.

– Мешаю я ему, – с болью произнесла больная и уронила обессилевшую руку. Она болезненно прикрыла глаза.

– Я же говорила вам, Арина Афанасьевна, что не нужен он мне. Клянусь, не нужен! Не переживайте вы из-за него, окаянного. Иван Петрович не велел вам волноваться.

– Что ж из того, что вам не нужен? – сказала печально Твердышева. – Любы вы ему. На меня он никогда так не смотрел.

– Не говорите так, Арина Афанасьевна. Мне от ваших слов жутко и совестно.

– Не нужно было вам приезжать в наши края, Варвара Дмитриевна. Но теперь уж ничего не изменить… – добавила женщина трагично и взглянула на девушку. – Обещайте мне одно, что за моими детками присмотрите после моей смерти…

На следующий день Арина умерла. Похороны были назначены через три дня. Твердышев, как и положено, оповестил всех родственников и знакомых о горькой утрате. Накануне похорон в дом к Твердышевым приехала родная сестра Арины, Ольга Афанасьевна. Эта была молодая девка лет двадцати двух, высокая, светловолосая и похожая на Арину. Дети, едва увидев тетку, тут же выбежали из гостиной и закрылись у себя в спальне. Варя, которая все готовила к похоронам, была рада помощи Ольги, ибо та сразу же взялась за дело, объявив, что отец велел ей пока пожить у Твердышевых, чтобы помочь с хлопотами.

На похороны собрался весь поселок. Некоторые бабы плакали, причитая, что Арина Афанасьевна была очень доброй. Мужики все больше молчали и стояли с непокрытыми головами. Машутка и Танюша плакали навзрыд, когда гроб матери опускали в землю. По лицу Вари также катились горькие тихие слезы, и девушка всем сердцем чувствовала, что за тот короткий срок, что прожила рядом с Ариной, полюбила ее. Ольга и отец Арины, который приехал, тоже утирали платками горькие слезы. Лишь один Твердышев стоял с каменным непроницаемым лицом, недвижимый, далекий и бледный как полотно.

Священник пропел необходимые каноны и освятил все кадилом. Мужики начали закапывать яму и спустя полчаса установили крест в изголовье могилы. Именно в этот момент Варя, которая сквозь пелену слез почти ничего не видела вокруг, ощутила на себе чей-то настойчивый взгляд. Подняв глаза, она прошлась взором по людям, что стояли напротив нее. Но ничего не заметила. Повернув голову вправо, она тотчас наткнулась на темный взор Твердышева, находившегося через пару человек. Тьма в его глазах в сочетании с бледным лицом показалась Варе зловещей, и она невольно напряглась всем телом. Матвей же, отметив, что девушка заметила его настойчивый взгляд, не смутился, а еще настойчивее вперил в нее свой темный взор, который стал страстно-горящим и угрожающим. Задрожав всем телом, Варенька быстро опустила глаза на землю, чувствуя, что его взгляд словно говорит:

– Теперь моя…

Смущенная, несчастная и печальная, Варя отошла за людей, не в силах выносить этот кощунственный взор мужчины.

Спустя некоторое время все направились в дом к Твердышевым на поминки. Застолье длилось долго несколько часов. Большинство людей молчали, а некоторые то и дело поминали Арину добрым словом и желали ей тишины и покоя в загробной жизни. Варя сидела с самого края стола, вместе с девочками Арины и почти ничего не ела. Ольга то и дело подавала те или иные блюда, что они с Варей приготовили накануне. Люди сменяли друг друга и тянулись нескончаемой чередой в дом Твердышевых.

Ближе к вечеру от дикой усталости и нервного напряжения Варе безумно хотелось уйти от этой печальной вереницы людей. В очередной раз заметив алчный взгляд Матвея, направленный в ее сторону, Варя похолодела, не понимая, как он может сейчас, в такое время, смотреть на нее так. Это было мерзко, неправильно и гадко. Не в силах выдерживать это жадное напряжение взора мужчины, она решила немного подышать свежим воздухом.

Она вышла на улицу, когда увидела Тоболеву, мать Василия, которая входила на двор. Быстро поздоровавшись со Степанидой Ивановной, которая вошла в дом, Варенька задумалась. И ее вмиг осенила мысль, что она может повидаться с Василем, пока его мать находится здесь. Ибо в прошлый раз, неделю назад, Степанида Ивановна не пустила девушку на порог своего дома, заявив, что Варя своими визитами к ним может беду накликать.

Варя проворно вышла за ворота и поспешила по пустынной улице в сторону церкви. Уже через четверть часа она была у дома Тоболевых. Ворота были отворены, и девушка беспрепятственно вошла сначала в дом, а затем и в мрачноватую горницу. Там сидела старая дряхлая бабка. Увидев девушку, старуха едва открыла рот, строго посмотрев на девушку, и та протараторила:

– Я пришла справиться о здоровье Василия Егоровича.

– Он там, в соседней комнате, пройдите, – ответила тихо бабка и тут же потеряла всякий интерес к вошедшей.

Варя последовала, куда указала старуха, и зашла в комнату. Заслышав легкие шаги, Василий чуть приподнялся на постели и уставился на девушку.

– Варвара Дмитриевна, вы?

– Василий Егорович, если бы вы знали, как я рада видеть вас! – произнесла приветливо Варя, проходя в комнату. – Как ваше здоровье? Я очень волновалась за вас. Ваша матушка меня в прошлый четверг не пустила к вам.