«Что ж, — решил Алекс, — сегодня ночью выяснил хотя бы одно: на свете есть — пока только две — упрямые женщины, которые никогда не отвернутся от меня».

— Я вовсе не его невеста, — сердито пояснила Джессика, тщательно закрывая подолом темной юбки щиколотки и высматривая, куда запропастились чулок и туфля.

Судя по ее решительному виду, она собиралась потребовать свой посох и прилежно хромать к дому, послав Джека со всеми его задумками к черту.

«Только через мой труп», — восстал в Джеке первобытный собственник и свирепый защитник, побуждая его зарычать и смести ее в охапку, но джентльмен подавил этот дикий порыв, размышляя, какие уроки можно извлечь из того фарса, в который превратилось его рандеву с Алексом Фортином. Он явился сюда затем, чтобы узнать хоть что-то достоверное о пропавшем родственнике. Однако ему удалось только добавить к тому чужую тайну и обрести израненного друга вместо недоброжелателя. И этот онемевший приятель, похоже, готов сорваться с места и кануть в ночь безвозвратно, позабыв все. Джек интуитивно чувствовал, что нельзя отпускать Алекса, не выведав обстоятельств его миссии, и это так же важно, как вытянуть из него хоть крупицу правды о положении Рича.

— И речи нет о том, что вы сами пойдете с растянутыми-то связками и ушибами, мое невежество всегда к вашим услугам, моя или не моя леди, — бесцеремонно обратился он к Джесс.

Он порядком устал и, видимо, разочаровался в своих попытках уговорить ее выйти замуж или разузнать что-то о блудном кузене.

— Вероятно, вы ожидаете, что я останусь здесь до утра? — возмутилась она.

— Нет, Алекс и я донесем вас до дому.

— Нет, Джек, прошу, увольте от этого, — пробормотал Алекс таким тоном, словно ему только что приказали вызвать огонь на себя без шанса выжить. Вряд ли найдется герой, способный принять такую смерть и славу.

— Никогда не считал вас трусом, — уязвил его Джек.

Здоровый глаз Алекса блеснул, а рот яростно сжался, джентльмен вспомнил о присутствии леди и обуздал свой порыв выплюнуть богохульство.

— Тогда не ради вас, но ради вашей… — Алекс поймал взгляд настороженной Джессики и примолк, вспоминая ее титулы, затем вопросительно посмотрел на нее и беспомощно улыбнулся. — Как мне называть вас, если мы пока даже не знакомы? — спросил он шутливо-обворожительным тоном, и Джек с болью признал этот голос и бессознательно сжал кулаки, подчиняясь древнему инстинкту.

— Я мисс Пэндл, — Джессика Пэндл, вы уже слышали, так называл меня Джек, — произнесла она царственным, на этот раз милостивым тоном, и эта ее манера покоробила Джека не меньше, чем неожиданное превращение Алекса в доброго старого загульного повесу.

— Рад познакомиться с вами, мисс Пэндл. Я — Александр Фортин, ныне граф Калверкоум, для друзей просто Алекс, — представился он и поклонился так изящно и непринужденно, что Джеку пришлось урезонивать своих демонов, в последнее время он держал их в ежовых рукавицах, чтобы не подставить ему ответную подножку.

— А что насчет меня? — требовательно спросила Персефона, которая тоже едва сдерживала свой флибустьерский темперамент.

— Насчет вас? — переспросил Алекс, прежде чем Джек успел открыть рот. — Я здесь вижу только одну леди.

И он снисходительно скосил на нее взгляд.

— Я тоже замечаю, что здесь явно не хватает джентльменов.

Она деликатно шмыгнула носом.

— Алекс, это моя кузина, мисс Персефона Сиборн, — вмешался Джек, пока они снова не вступили в перепалку.

— Соболезную леди Мелиссе, — непозволительно грубо отозвался Алекс, а Джек перехватил взгляд Джессики и понял, что у нее те же подозрения: их взаимная ненависть слишком уж театральна, чтобы быть правдой.

— Мама не нуждается в вашем сочувствии, если вы имеете в виду меня, — заявила Персефона, голос ее внезапно зазвенел и сорвался, давая понять, как ей неловко за своего братца-шалопая, из-за которого леди Мелисса не спит ночами.

— Тогда передайте почтительный привет от меня, коль скоро наша приватная деловая встреча с Деттингемом обернулась митингом волонтеров. Трудно заподозрить в скрытности ту любознательную аудиторию, которую мы — если верить глазам — успели собрать, — отчитался Алекс.

— Если вы решительно избегаете разговоров о судьбе моего старшего брата, можете отправляться секретничать хоть со всем светом, меня это не касается, — надменно заявила Персефона.

— Не беспокойтесь о моих наполеоновских планах, богиня, нам всего лишь надо проводить вас обеих в Эшбертон, пока не обнаружили, что ваши опочивальни пустуют, — укоризненно покачал головой Алекс Фортин, осуждая ее опрометчивость и неженственную заносчивость, но лишь только разгневал ее.

— Вот и я говорю то же самое, — смиренно проронил Джек.

— А если кто-то увидит, что меня несут домой на руках, словно капризное дитя? — вставила Джессика свое веское слово.

— Ну и что тогда? — спросил он снисходительно, прекрасно понимая, что она и десяти футов не пройдет в таком состоянии, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно добраться до Эшбертона. — Мы, Сиборны, неподражаемые оригиналы, — добавил он, и это означало, что дальнейшие пояснения излишни.

— Еще бы, — подтвердила Персефона, царственно кивая лорду Калверкоуму.

— Что ж, Сиборны, возможно, привыкли задирать нос, что уже не объясняются с каждым встречным, — сердито комментировала Джессика, — но я бы осталась ни с чем, если бы следовала их примеру.

— Боюсь, вы тогда не узнали бы сами себя, мисс Пэндл, — грустно улыбнулся лорд Калверкоум.

Джессика прервала свою тираду, чуть подумала и восторженно засмеялась.

Джек разгневался. Еще бы, его приятелю в один момент удалось поставить эту паву на место, в то время как он только и сумел, что загнать ее подальше в угол.

— Touche[26], милорд, — признала она с улыбкой, и Джек позавидовал искусному фехтовальщику.

— Не трудитесь флиртовать с ним, надевайте лучше чулок и туфлю и пойдемте отсюда, пока не отыскались иные добровольцы, желающие поучаствовать в нашем ночном загуле, — грубовато оборвал он ее и, повернувшись к ней спиной, воззрился на Алекса. Так называемый друг насмешливо изогнул бровь и, подчиняясь его молчаливому приказу, браво развернулся кругом.

— Сейчас помогу. — И Персефона ловко и быстро исполнила свое дело — Джек даже краешком глаза не успел рассмотреть великолепные ножки Джессики.

Он и так был не в духе, но теперь расстроился окончательно. Вгляделся в ночной горизонт и заметил луну. Та, вопреки его ожиданиям, успела весьма продвинуться к западу. Да, они довольно долго — и бесполезно — препирались здесь сначала о Риче, затем о подопечной Алекса, о травмированной лодыжке Джессики. Можно надеяться, что все местные «штрафники» давно угомонились. Иначе поползут слухи о его ночных вылазках, и он приобретет сомнительный статус бесноватого дьявола.