Эри и секретарь улыбнулись.

– Подождите меня, юная сеньорита, – сказал мужчина. – Я принесу ваш ужин, и мы пойдем к вашему другу.

Он проводил Эри на улицу.

– Вы не беспокойтесь, у нас хорошая охрана. С детьми все будет хорошо.

– Спасибо, вы очень любезны, – улыбнулась ему на прощанье Эри и пошла искать такси.

А Мак и Ада в это время сидели в небольшой квартирке Себастьяна. Здесь было уютно, небольшая комната не была загромождена мебелью, но и не выглядела пустой или необжитой. На комоде и полках стояли и лежали разные мелкие безделушки, оживляющие интерьер, зачитанные книги, стаканы со старыми карандашами, письменный набор на столе в виде паровоза. У стены тикали замечательные напольные часы, внутри длинного короба за стеклянной дверцей качался маятник. На спинке стула около стола висела забытая рубашка.

– Красиво здесь, – оценил Мак.

– Для одного человека, может, и достаточно, – произнесла Ада, – но с женой им тут будет тесно.

– Себастьян пока не женат… – сказал входящий в комнату секретарь, услышавший последнюю фразу.

Он принес столовую посуду, нарезанный хлеб и стойку из двух цилиндрических термосов и плотно закрытого чайника сверху. Накрыл на стол, открыл термосы.

– Здесь мясной суп, – указал секретарь, – во втором термосе каша, в чайнике кофечай. Вам налить?

– Мы сами, – сказал Мак.

– Спасибо. Мы справимся, – поблагодарила Ада.

– Квартира сеньора Тодора рядом, – напомнил секретарь. – Вас проводить после ужина?

– Я думаю, дойду сама, – ответила Ада. – Мы еще побеседуем, нам надо решить, чем заняться завтра.

– В таком случае не буду навязываться, – кивнул секретарь. – Термосы и посуду я заберу утром. Двери закрываются изнутри, так что на ночь можете запереться…

– Простите, я хотел бы написать письмо домой. – Мак вопросительно посмотрел на мужчину.

– Чернила, ручки и чистая бумага есть на комоде, – указал секретарь. – Утром подойдете, я дам вам конверт – и курьером отправим на почтовую станцию. Если это все, то желаю приятного аппетита и спокойной ночи!

Он ушел. Подростки сели к столу. Суп был не слишком горячим и вкусным. Каша ароматной, кофечай сладким.

«Вы ничего не забыли?» – напомнил о себе шар.

– А ты почему весь день молчал? – спросила его Ада.

«О чем говорить? Рядом была эта Эррея. Вряд ли она меня услышала бы, но могла бы что-то заподозрить. И так весь день ехали в дилижансе, воздух становился все грязнее, поля за окнами, чем ближе к городу, тем больше изуродованы кислотными дождями…»

– Откуда здесь такие дожди? – спросил Мак, облизывая ложку.

«Угольный дым. В нем полно серы, тяжелых металлов. Все это поднимается в небо, смешивается с облаками и выпадает дождями на поля. И чем больше дыма, тем больше дождей. Частицы сажи обволакивает водой, и они падают вниз… Вы не ответили, вы ничего не забыли?»

– А что мы забыли? – спросила Ада.

«Покормить своего октоподида, он скоро до меня доберется».

– Ой, и правда, мы совсем про Синьку забыли! Мак, достань его из мешка.

– Он кашу будет? – спросил Мак, открывая рюкзак. – И его надо посадить куда-то…

– Синька? Он даже опилки будет, он всеядный. Около шкафа какая-то пустая коробка, положи его пока туда…

Мак переложил сонного осьминога в коробку и навалил ему в угол каши.

«Интересное место… – произнес шар. – И люди необычные. Эта дама, которая вас сопровождала, настоящий представитель Первых поколений».

– В чем их особенность? – спросил Мак.

«Чистота крови. То есть это им так кажется… Небольшая группа не может не выродиться, если не будет смешиваться с другими людьми. Но у Первых поколений получается добавлять свежую кровь и в то же время не терять своего положения в обществе».

– Они же элитарии! – воскликнула Ада. – У них традиции, достоинство, состояние, связи. Все мечтают породниться с элитариями!

«Все так, но выбравший супруга или супругу на стороне уходит из семейства. Теряет все, начинает с чистого листа. Конечно, не без штанов, бывшая семья все же помогает своим. Но называться элитарием уже не может».

– Не понимаю, – признался Мак. – В чем разница?

– Они же Первые поколения! – Ада подбирала слова, чтобы объяснить то, что, казалось, знала с детства, то, что было вложено воспитанием и образованием. – Они прародители человечества! И за это у них и почести, и положение. Остальные могут быть богаты, вхожи в высший свет, но у них нет прав называться элитариями.

«Не совсем точно, но вполне сойдет для объяснения, – подтвердил шар. – Элитарии всячески поддерживают свое положение, но при этом стараются не влезать в политику, держась нейтралитета. И эта их роль в обществе оказалась весьма полезна. К ним часто обращаются как к посредникам для решения всяких конфликтов. Хотя внутривидовой борьбы никто не отменял, и их понемногу становится все меньше».

– Значит, у Эрреи и инженера Тодора ничего не получится? – спросил Мак.

– Ты тоже заметил? – Ада повернулась к парню. – Ей придется уйти из семьи. Но согласится ли она поменять свое положение на это…

Ада посмотрела на стены квартиры. Чистая, приличная, но небогатая обстановка. В комнатах Тодора было почти так же.

– Они инженеры, архитекторы, у них свое дело, они строят, – убежденно произнес Мак. – А ваши элитарии только сидят на своих сундуках с золотом.

– Они хранят традиции и память, – возразила Ада. – Разве этого недостаточно?

«А Мак в чем-то прав, – поддержал парня шар. – Хватило бы и обычных библиотек, было бы дешевле и доступнее. Только вот библиотеки во время войн сжигают в первую очередь, а напасть и разрушить дом элитария мало кто решится. Но и такое случалось…»

– Да ну вас, – обиделась Ада. – Сговорились оба против несчастной девушки. Вот и разговаривайте сами с собой, а я спать пойду!

И Ада вышла, хлопнув дверью. То есть она хотела хлопнуть, но только шлепнула себя дверью пониже спины и раздосадованная ушла отдыхать.

– Она чего, обиделась? – с недоумением спросил Мак, собирая грязную посуду.

«С девочками такое бывает», – пояснил ему шар.

– Ладно… я тоже устал и спать хочу, лягу, пожалуй.

«Письмо-то напиши, вдруг завтра с утра некогда будет…»