Катя налила себе полный бокал вина, выпила половину, зажмурившись, а потом, медленно проглотив холодную жидкость, чтобы горло не застудить, ответила:

– Вернусь к родителям, конечно. Они у меня в небольшом поселке живут рядом с городом, где я… В общем, где теперь обитает мой бывший муж. То есть формально мы ещё состоим в браке, но теперь я твердо решила – разведусь с ним, как только вернусь отсюда.

– А родители? Они вас примут обратно?

– Конечно примут, что за вопрос? – Улыбнулась Катя.

– Просто я подумала… ну, мало ли.

– Ты насчет того, что я замуж выходила без их согласия?

– Наверное. Я же не знаю всех обстоятельств, – ответила я.

– Верно, было такое. Ни мама, ни отец не хотели, чтобы я за него замуж выходила. Мама так словно что-то чувствовала, только мне говорить не стала. Да и толку? Когда влюблена, в своем избраннике видишь только хорошее, ведь правда? – Я кивнула в ответ, вспомнив Максима. – Ну, а папа просто сказал: «Если любишь его, дочка, то сама решай. Мы с матерью тут тебе не советчики». Так замуж и вышла. На свою голову, – добавила Катя после непродолжительного молчания.

– Не расстраивайся. Вернешься в родительский дом, найдешь работу. Или она у тебя уже есть? – Спросила я.

– Да, найду, конечно. Я же медсестра, – улыбнулась Катя. – Мы всегда востребованы.

Мы замолчали, на некоторое время потеряв нить разговора. Над нами к большой лампе стремились ночные мотыльки, кружась у источника света. Бились об него, падали и снова устремлялись на огонек. Вот как и мы, люди: испытав разочарование, потом вновь стремимся стать счастливыми. Только если светлячки так никогда и не узнают, что их погубило, то у нас с каждым разом, если человек достаточно умён, тоненькая кожица души постепенно грубеет, обрастая коркой, и потом уже сквозь неё не могут проникнуть те красивые чувства, что когда-то заставили устремиться в высокий полет. Мы уже лишены возможности любить, поскольку думая даже о возможности этого, сразу вспоминаем всю ту боль, что причинили нам люди, которым мы так доверяли. Наверное, если ещё кто-нибудь меня так предаст, как Максим, я стану холодной и равнодушной.

– Ты знаешь, я боюсь спать одна, – вдруг сказала я без малейшего представления, зачем это сделала. Наверное, просто захотелось поскорее разорвать поток своих грустных мыслей.

– А как же твоя подруга? – Спросила Катя.

– Она до завтрашнего обеда не вернется. У них же там бурный роман, я так понимаю, – сказала я.

– Тогда приходи в мой номер, – вдруг предложила собеседница. И глаза её при этом сверкнули как-то… необычно. Прежде в ней такого я не замечала.

– Это неудобно, у тебя ведь там сын.

– Он на раскладном кресле-кровати устроился. Со мной спать не любит. Говорит, что взрослый уже, – улыбнулась Катя. С этими словами она разлила остатки вина по бокалам. Только теперь я заметила, что мы вдвоем осушили такую большую ёмкость, если в пересчете на двоих человек. В голове заметно шумело, но было приятно, по телу разлилось мягкое тепло, словно кроме свитшота меня укутали в большой пушистый плед.

Мы допили вино, убрали за собой посуду, и я в шутку протянула Кате руку:

– Веди меня.

Та неожиданно взяла мою ладонь своими, как оказалось, мягкими длинными пальцами с теплой нежной кожей, и повела за собой. Я-то, наивная, думала, что пошутила, но девушка восприняла моё предложение всерьез, и мне это очень понравилось. Но, когда мы шли мимо бассейна, таинственно подсвеченного изнутри, я вдруг остановила нас обоих и предложила:

– Давай искупаемся? Вода наверняка ещё очень тёплая.

– Мы же с тобой под градусом, – нахмурилась Катя. – Вдруг случится что-нибудь. Мне рисковать нельзя, у меня сын.

– Ничего с нами не случится, – улыбнулась я. – На глубину заходить не будем.

Высвободив мягко свою руку, я подошла к лежакам, скинула свитшот, затем платье и шлёпки, оставшись в одних трусиках. Стояла глубокая ночь, вокруг никого не было, потому я стесняться не собиралась. Но на всякий случай, чтобы никто не подсматривал из окон гостевого дома, подошла к бортику и спрыгнула в воду. Та остудила меня, и пришлось проплыть несколько метров туда-обратно, чтобы согреться.

– Забирайся! Вода и правда тёплая! – Сказала я Кате, с улыбкой смотрящей на меня с высоты берега. – Или ты стесняешься?

– Вовсе нет, – ответила девушка. Она тоже сняла одежду, и так же в одних трусиках последовала за мной. Я же, пока она заходила в воду, успела рассмотреть её тело. Даже немного позавидовала: у Кати оказалась высокая грудь между вторым и третьим размером, с маленькими сосками, окруженными средних размеров ареолами. Ещё у неё были немного широковатые бёдра, чуточку заметный животик, но в целом всё, как у обычной молодой женщины. И пока я смотрела на эту красоту, дыхание моё почему-то участилось.

Словно две русалки, мы купались и плескались ещё примерно целый час, растворяя в воде свои сомнения и тревоги. Она, эта прозрачная, подсвеченная снизу фонариками, теплая влага словно вымывала из наших сердец всё то грустное и тяжелое, что накопилось там, пока мы были на суше. У воды, как я поняла в те прекрасные мгновения своей жизни, прежде ни разу не испробованные, есть одна особенность – она обладает обезболивающим эффектом. Не физическим, а духовным. Пока ты плаваешь, ныряешь, тебе так хорошо, приятно и беззаботно, что даже думать о каких-то грустных вещах не хочется. Вода будто создает вокруг надежный щит, пусть и прозрачный и жидкий, но не пропускающий внутрь ничего, что могло бы омрачить радость от купания.

Мы даже в это время с Катей ни о чем не разговаривали. Только плавали туда-сюда, побрызгались друг на друга, словно две озорные девчонки, но при этом старались не визжать, поскольку вокруг нас была ночь, и мы не хотели своими радостными воплями разбудить окружающих. Они явно не заслужили того, чтобы слушать, как визжат две подвыпившие девицы. Хотя нет, я все-таки поорала немного. Но никто не слышал, кроме Кати: нырнула под воду и выпалила из хулиганских соображений: «Лидка – дура!» А вот что моя новая подруга там кричала, не знаю, поскольку кроме «буль-буль-буу-y-y-y-ль!» ничего было не разобрать. Наверное, помянула добрым словом своего мужа, из-за которого была вынуждена сбежать из дома.

А ещё я впервые в жизни научилась плавать с открытыми глазами и не затыкая пальцами уши. Это получилось случайно. Я собиралась нырнуть с бортика, зажмурилась и погрузила кончили пальцев (благо, ногти у меня коротенькие – специально состригла накануне поездки, чтобы не мешали) в ушные раковины. Набрала побольше воздуха и прыгнула, а тут Катя вдруг, пока длился меньше секунды мой полет, ещё когда он начинался, воскликнула: «Смотри!!!» Ну, я и посмотрела, и руки развела в стороны, и в этот момент бассейн принял меня в свои объятия.

Вода залила глаза, я принялась отчаянно моргать, но что толку, если вокруг жидкое пространство? Тут до меня дошли сразу два открытия. Смотреть под водой совсем не больно, хотя веки немного покалывает. И в уши ничего не заливается. Если не переворачиваться кверху ногами, но это я поняла уже позже. Тут для меня и открылся новый удивительный мир. Со своими картинками и звуками. Маленькое подводное царство.