Первыми в ворота въезжают три мотоциклиста почетного эскорта, затем появляется открытая машина с космонавтами, которую сразу берут в кольцо мотоциклисты. Вторым по счету следует закрытый черный лимузин с Береговым, Николаевым, Терешковой и Леоновым.

Надо сказать, что издалека, а тем более через лобовое стекло движущейся машины отличить космонавта Берегового от Генерального секретаря Брежнева было задачей не из простых. Кто знает, можно ли было всмотреться в кабину машины в ту секунду, которая давалась стрелку на принятие решения, да и предположить, что Ильин был абсолютно спокоен в тот момент, что его не колотила нервная дрожь, довольно трудно. В такой ситуации всматриваться в лицо сидящего человека в правительственной машине с черными густыми бровями просто нет времени.

«В это время я услышал какой-то хлопок и удар по машине. Стекло полетело внутрь автомобиля. Опять хлопок и не один, и обратил внимание на водителя, вот 20 сантиметров передо мной он сидел, и зияющее отверстие в шее, и черная кровь за воротничок хлынула. Вот на этот выстрел я резко повернул голову, и пуля прошла здесь, я увидел дырку в стекле», — вспоминает космонавт Леонов.

Напомним, что кортеж сопровождали мотоциклисты эскорта. Они должны были по правилам пропустить в Боровицкие ворота охраняемый лимузин, а потом сразу его догнать. Старший сержант Зацепилов в тот момент так и сделал.

Василий Зацепилов, капитан КГБ СССР: «Когда наша машина стала подъезжать, раздались хлопки. Мне показалось, что, может, по-новому как-то встречают или это что-то такое. Я сразу вверх посмотрел на стену, думал, салют или что».

Это были не хлопки, а выстрелы из пистолетов Ильина. Он попал в выбранную цель.

Из рапорта сотрудника «девятки» капитана Германа Романенко: «Когда началась стрельба по нашей машине, я дал команду водителю быстрей ехать вперед. Но машина вместо увеличения скорости стала двигаться медленнее, уклоняясь вправо от маршрута, а затем, пройдя метров 30, совсем остановилась».

На сохранившихся уникальных кадрах видно, как обстрелянный «ЗИЛ» замедлил ход и остановился. Первая машина кортежа оторвалась от него уже на значительное расстояние, но ее пассажиры заметили неладное — их взгляды устремлены назад. Лишь один по инерции все машет и машет рукой неизвестно кому. Рядом едет, уже раненый, мотоциклист эскорта.

«Тут уже я увидел человека, который стоял в милицейской форме. В милицейской форме, в темно-синей, в руках у него было два пистолета. Ну, расстояние девять, может быть, десять, может, одиннадцать метров, не больше. Я видел выражение лица этого человека — ну, такое какое-то испуганно-остервенелое, и он стрелял сразу из двух пистолетов».

Еще на одной уникальной фотографии видно, как открывается дверь лимузина. Оцепеневшие зрители, ничего толком не разобрав, — ревут двигатели мотоциклов и автомобилей, — наблюдают, как обстрелянные космонавты (плохо видно на слайде, но это Терешкова и Николаев) переходят в резервную машину. За ними последуют Береговой с Леоновым. Они сядут уже в другие автомобили.

Рассказывает летчик-космонавт Алексей Леонов: «В это время подъехала машина, открылась задняя дверь, и я сразу не увидел, кто ее открывает.

Практически на полу находился Шелепин. В это время он был членом Политбюро. Он меня поманил рукой, говорит: «Иди, иди сюда, террорист». Очевидно, по линии по всей по связи прошло — будьте внимательны, примите меры, пригнитесь там, лягте в автомобиле».

Огибая расстрелянную машину, основной кортеж проследовал по маршруту. Без остановки проезжает место происшествия и лимузин Брежнева.

Зам. начальника Управления КГБ СССР, генерал-майор Сергей Королев вспоминает: «Подъехал Леонид Ильич, и у него такой встревоженный вид был. Но для меня самое важное вот запомнилось до сих пор, это прошло уже тридцать лет, осталось вот это именно возмущение его. А стреляют, говорит, в этом, выстрелы какие-то, говорит, в районе Боровицких ворот. Что за дикость такая, что за безобразие! Вот буквально вот так сказал: «Что за дикость такая, что за безобразие!»

Девять пуль попали во вторую закрытую машину кортежа, в которой, как предполагал Ильин, ехал Брежнев. Одна из пуль оказалась смертельной для водителя старшего сержанта Ильи Жаркова. Машина теряет управление. Находившийся на переднем сиденье сотрудник «девятки» капитан Романенко останавливает ее ручным тормозом. На фотографиях видно, как кучно стрелял топограф Ильин, как легко пули прошивают колеса, обшивку машины, лобовое стекло. Ни эта машина, ни лимузин Генсека не имели тогда броневой защиты. Кстати, даже после этого случая Брежнев так и не пересядет в новый бронированный «ЗИЛ», который ему изготовят по заказу «девятки».

А. Леонов: «Подъехали мы к Кремлевскому дворцу, и поскольку я должен находиться в президиуме, то мы вместе с Шелепиным зашли в раздевалку Президиума, там разделись, и в этом холле находилось все Политбюро. Картинка была такая растерянная очень. Леонид Ильич Брежнев, тот был в какой-то прострации такой. Он ко мне подходит: «Алексей, ну покажи, покажи, пойдем». Я говорю: «Что показать?» — «Ну, покажи шинель свою». Ну, ему кто-то уже доложил, что никто не пострадал, кроме как Леонова, след пули на шинели, а больше никто кроме водителя, который тяжело ранен. Я подошел, ему показал шинель, это там же раздевалка была. Ну, он мне говорит: «Слушай, Алексей, ну ты не переживай, это не в тебя, это в меня стреляли».

Космонавты чудом остались живы. Водитель их машины, тяжело раненный Илья Жарков, не приходя в сознание, скончался.

Когда такие вещи происходят в кино, зрители порой ворчат, мол, вот накрутили сценаристы. Но в данном случае сценаристы не имеют никакого отношения к произошедшему в тот январский день в Кремле.

Жизнь «накрутила» лучше любого сценариста.

Дело в том, что Илья Ефимович Жарков пришел в тот день на службу в последний раз. Ему уже была оформлена пенсия. Однако один из водителей гаража особого назначения заболел, и начальник попросил Жаркова выручить, сесть за руль. Мероприятие было ответственное, и молодежи поручать такое задание ему не хотелось. Вообще-то водители ГОНа любили подобные поездки. Ощущение праздника и какого-то душевного подъема было не только у тех, кто стоял вдоль дороги по пути следования кортежа, но и у всех, кто участвовал в подобных поездках.

На этот раз праздник был омрачен прогремевшими выстрелами.

Очевидцы вспоминают, что Леонид Брежнев был в шоке от происшедшего и даже не пытался скрыть свое состояние. Председатель правительства Алексей Николаевич Косыгин, один из немногих, звавших Генерального на «ты», подошел к нему вплотную, с тревожной настойчивостью повторяя: «Леня, надо начинать. Леня, пора, пора».

Но взять себя в руки и открыть торжественный пятитысячный митинг здесь, во Дворце съездов, так и не получилось. За него пришлось это делать первому секретарю Московского горкома КПСС Виктору Гришину.

Леонов — дважды Герой Советского Союза, генерал-майор авиации, действующий академик Международной академии астронавтики, рассказывает: «В зале уже был слушок, какой вот, в зале кто-то чего-то кому-то говорил, а такое многотысячная голосовая такая, голосовой эффект, создавал шум. Это был шум шепота, но многоголосого. Каждый друг другу что-то говорит, да и боялся. Дальше пошло так, как нужно. Выступал академик Келдыш с докладом, потом выступали члены экипажа, и после этого был наверху прием, мне так кажется, я сейчас немножко забыл, по-моему, был прием в это время. Но уже темой была другая, темой разговора. Все говорили о том, что произошло».