оставаться самим собой, и тем не менее отношения у них были самыми что ни на есть родственными. Оля по-прежнему опекала брата – пыталась следить и за его успеваемостью, и за питанием тоже. Звонила ему:

– Тоша! Обед скоро на столе будет, мама ждет, ты где?

Не сказать, чтобы этот тотальный контроль был ему уж совсем поперек горла – он ворчал, но продавливался. Это стало у них своеобразной игрой в «нерадивого братца и строгую сестру». На самом деле таким и было их «распределение ролей», и они просто привыкли – почему нет.

Чем старше становилась Оля, тем больше у всех окружающих создавалось впечатление, что она самая прагматичная и расчетливая девушка на планете. Вся ее жизнь шла по четкому плану. В свободное от учебы время она ходила не только в фитнес и бассейн, но и в компьютерный клуб. Только не в такой, где тусят одни геймеры. Нет, она познакомилась с теми, кого называли «отбитыми» айтишниками, потому что ее интересовала компьютерная сборка. К некоторым из «отбитых» она даже заглядывала домой. Ее девичий взгляд отмечал царящий на их рабочих столах беспорядок: платы, провода, паяльники. Но для себя она прекрасно поняла, как это все можно систематизировать. Чем, собственно, она и занялась.

– Странное увлечение для девушки, не находишь? – ехидничал брат.

– Не нахожу, – возражала она. – Просто вы, мальчики, умудряетесь устроить путаницу из всего. А у меня все по ящичкам.

Действительно, придраться было невозможно, на ее личном столе в их комнате царил порядок, хотя были все те же провода и платы.

– Просто у каждой железки должно быть свое место, только и всего, – говорила Оля. – Как и у всего остального. Я у айтишников видела и носки на столе, и сковородку с засохшей яичницей на стопке книг. Круто, да? И ты мне еще что-то будешь говорить.

– Тогда ты уникум, – сдавался брат.

– Да, – легко соглашалась Оля. – И тебе не мешало бы поучиться упорядоченности. А у тебя на столе и в ящиках кисточки вперемешку с рапидографами, акварель незакрытая сохнет. Зато ты у нас тонкая натура, а я андроид…

В старших классах она уже знала с точностью до плюс-минус, какими будут результаты ее ЕГЭ – и ошиблась совсем немного, причем в реальности получила больше, чем предполагала.

Оля без труда поступила на бесплатное отделение в давно выбранный экономический вуз, все время учебы была, разумеется, как и в школе, бессменной старостой курса и круглой отличницей.

Со второго курса она уже начала выбирать себе работу, бухгалтерию и аудит, лучше с компьютерным уклоном, обращаясь за консультацией и помощью к знакомым и преподавателям. А в середине четвертого уже устроилась в крупную, солидную и перспективную компанию «Аякс про», специализирующуюся на программном обеспечении и компьютерных играх. Сначала она занимала небольшую должность, но после того, как окончила вуз и получила диплом (разумеется, красный), стала уверенно подниматься по служебной лестнице. Специалистом она была толковым, усидчивым и кропотливым, и ее аналитические отчеты ставились всем в пример.

Вся ее жизнь была расписана по минутам. Оля жить не могла без тайм-менеджмента, приложений-планеров для смартфона, ежедневников и записок-напоминалок. Она не могла позволить себе такой роскоши, чтобы, ничего не обговорив накануне, рвануть с друзьями на дачу или сходить в кино, потому что считала, что к таким предприятиям нужно готовиться заранее. В ее сознании даже не укладывалось такое явление, как «горящая путевка». И когда родители торжествующе рассказывали, какие они урвали потрясающе дешевые горящие путевки на семью, Оля довольно строго выговаривала им:

– Что это за бред – срываться куда-то в последний момент, пусть даже отдых обойдется дешевле?

– Почему бред? – недоумевали родители.

– Лучше немного переплатить, но быть абсолютно уверенным, что все пойдет по плану, – строго и убежденно отвечала дочь.

Родители переглядывались:

– Так ты не едешь?..

– Еду, – вздыхала она.

– Оля, ты перегибаешь палку, загоняя себя в такие рамки, – пытался увещевать ее брат. – Не рамки – тиски!

– Нет уж, – хмурилась она. – Жизнь – это слишком серьезная штука, чтобы пускать ее на самотек. Она требует внимательного и тщательного подхода.

– Ну, реально же, ты как андроид прямо, – фыркал Антон.

– А ты фантастики своей обчитался! – сердилась сестра. – При чем тут андроид?! Ну, давай, например, ты начнешь питаться чем попало и когда попало. Посадишь себе желудок. Или будешь ложиться в три ночи, а вставать в семь. Убьешь клетки головного мозга. А тут речь о жизни в целом, балда!

Антон подумал, что, в принципе, он и питается часто порой чем попало, невзирая на упреки мамы, да и ложится спать частенько не по расписанию – если вдруг идея пришла, как бросишь, не начнешь тут же рисовать, иначе вдохновение уйдет, а оно штука капризная. И ничего, жив пока и даже не болен. Но брат предпочел не пускаться в полемику, чтобы избежать занудных назиданий сестры. Хотя, конечно, любил ее очень.

В общем, никаких сумасбродств и внезапностей Оля себе не разрешала. При этом она совсем не была трудоголиком и, начав работать в аудите, не проводила на службе дни и ночи, не брала пример с особенно рьяных коллег. Она спокойно говорила им, что для работы существует четко выделенное законом время плюс дорога, а остальное время надо планировать для других дел – фитнеса, самообразования, путешествий.

– И что, твое расписание никогда не дает сбоев, как швейцарские часы? – ехидничали некоторые коллеги.

– Ну, от форс-мажоров никто не застрахован, – спокойно парировала она. – Но в целом… да, сбоев еще не было.

Домашние, особенно мама, много раз пытались уговорить Олю, чтобы та изменила своим железным принципам. В последний раз это было в прошлом году, летом – друзья пригласили родителей Оли и Антона в поход на рафтах, причем спонтанно. Оля отказалась наотрез:

– Мам, ну и что же, что лето. У меня запланированы курсы.

– Вейной доёгой идем, товаищи! – отчаянно картавя, хохотал Антон, бросая в рюкзак плавки и подводные очки. – Ни шагу в стоону!

– Олюшка, ну в самом деле, – пыталась мягко подступить к ней мама. – Хоть бы раз ты себя отпустила и позволила судьбе повести тебя за руку. Ведь это так здорово – свободный полет…

– Мамуль, ну ты меня удивляешь, – качала