* * *

— Сэр, с линкоров «Солнце-два» и «Фрида» отстыковываются спасательные капсулы! — доложил ответственный за навигацию офицер, поворачиваясь вполоборота к капитанскому мостику, откуда напряженно всматривался вдаль подтянутый не по годам, крепкого телосложения, с подстриженными под площадку волосами полковник Керчер.

— «Зубостай», связь с «Солнцем-два» и «Фридой»!

/Есть связь! — отрапортовал бортовой компьютер.

— Говорит Керчер с «Зубостая», что у вас происходит? Ответьте, вы меня слышите?

Рубка замерла в ожидании.

— Капитан Вац, повторять запрос! Мизориус, активировать бортовые щиты! Подполковник Лоренз, доложите, что там видно?

Лоренз, худощавая чернокожая женщина в белоснежном обтягивающем комбинезоне, что только подчёркивал её худобу, закатила большие карие глаза так, что в её глазницах окружающие увидели лишь белесые сферы, по которым бежали алые всполохи Тирипс-силы.

— Всё в огне! Они везде! — начала она на приподнятых тонах, будто то, что она видела и чувствовала, было прямо тут, а не где-то на других судах.

— Кто они?

— Ген…Генезис! — пробормотала она и, опередив полковника Керчера с вопросом, выкрикнула, скривившись от боли: — Спирит! Это оружие Спирита!

— Как это возможно? Диверсия? Предательство⁈ — зарокотала рубка многими голосами. В ответ полковник до скрипа стиснул зубы.

— Это Странники Спирита, я вижу цифру! Их пятеро! Они несут нам кару! Линкоры и два десантных судна заражены! — продолжала видящая.

— Тирипс! Внимание, пси-лига, отразить пути Странников от «Зубостая»! «Зубостай», левый борт, ракетные орудия к бою! Готовь фотонную дугу! — прокричал полковник и со скоростью бывалого мага, поразив всех присутствующих, начал заливать в тирипс-канал чертёж сложного заклинания — неведомо откуда взявшегося у него, не хватающего звёзд с неба, щита от Странников.

/Капитан, обозначьте цели для фотонной дуги и ракетных турелей.

— Огонь по всем линкорам и крупным судам, с которых происходит эвакуация! — приказал Керчер.

— Но, господин полковник! — взмолился старший борт стрелок. — Это же наши. Вас и нас отлучат!

— Все, кого убьют Странники, попадают к ним в рейтинг. С каждым сбитым кораблём они становятся сильнее. Отлучение беру на себя! — поднял он правую руку, принося экипажу клятву.

Скрываться более не было смысла. Керчер глянул на свои руки, сжатые так, будто он пытался согреть внезапно замёрзшие ладони. Пальцы тронули простенькое обручальное кольцо и медленно потянули, оставляя вместо него глубокую впадину на темнеющей коже. Вместе с ним спала и скрывавшая его истинный статус пелена. Аура полковника поглотила всех присутствующих, давя силой и холодной злобой. Керчер расправил плечи, будто целую вечность ходил ссутулившись, и стоящие в рубке ощутили в нём не просто отрицательного полковника седьмого ранга, какого всегда в нём видели, а самого настоящего Тирипс-Странника.

— «Зубостай», начать посадку на Свит-236! — приказал он. Теперь в его взгляде не было ничего человеческого. Некогда голубые глаза стали ярко жёлтыми, а кожа продолжала темнеть.

/Есть.

«Но зачем⁈» — кричал многими голосами Тирипс-канал, жаждя хоть каких-нибудь пояснений.

— Нашего флота больше нет. «Обама-первый» захвачен, и я чувствую там Спирит-нулевых. Спуститесь на Свит и начинайте Тирипс-вербовку среди врагов Глубочайшего, иначе вся эта грязная планетка достанется врагу. — Керчер повернулся к лобовому стеклу и мониторам спиной, чтобы террарианцы не могли видеть, что происходит с его лицом. — Дайте крабам бой и погрузите их планету в междоусобную войну.

— Вы так говорите, как будто вас не будет с нами, — нерешительно заметила Лоренз. Предвидение уже рисовало для неё картины ближайшего будущего.

— Всё верно, подполковник. Я шагну на Терру, чтобы наши враги не помешали всем нашим планам.

Глядя сквозь многотонные металлические перегородки корабля, Керчер увидел, как Странники Спирита уткнулись в пси-защиту и, не найдя лазеек в обход древнего заклинания антишага, решили оставить «Зубостай» на потом.

«Пятеро Странников и Генезис в придачу, я ждал вас раньше…» — мысленно произнес он, шагнув на Терру и оказавшись прямо в овальном кабинете главного председателя мистера Геваро Роззо. В ту же секунду Странник понял, что опоздал.

Помещение наполнилось магическим пламенем, на глазах обращавшим в пепел находившихся в кабинете склизских особей вместе с мягкой мебелью, золотистыми обоями на стенах, старомодными рамами и некогда золотистыми шторами. Странник шагнул по вздувшемуся от резких перепадов температуры обгоревшему паркету прямиком к центру кабинета, к центру правления планеты, где от пола до самого потолка ветвилось проросшее менее часа назад дерево. Вросшее корнями в бетон, оно уже отбросило партию почек с Генезисом, которые тут же разбежались по всему «Белому дому», пожирая адептов Тирипса везде, где только их находили.

— Тцык! Привет, Геварро. Видишь, сегодня я играю роль мистера «яжговорил», — цыкнув, произнёс чёрный Странник и коснулся ладонью обожженной коры дерева. — Быстрая Жатва почти всегда вызывает Странников. Я бы мог тебя вытащить из этой тюрьмы, но боюсь, для Тирипса ты более не интересен. Если тебя утешит, то это они не сами сделали. Им кто-то помог, и, возможно, получится много хуже, чем ты и планировал. Однако свою партию ты, скорее всего, проиграл… Что ты говоришь? — Керчер прислонился ухом к обугленному стволу. — Терра за свободу, фурри — враг народа?

Белая кожа полковника теперь была чернее угля. Человеческие уши, зубы и нос заострились, а ногти превратились в когти.

Посреди пепла возле дерева в некогда золотом овальном кабинете сидел в медитативной позе семиметровый чёрный фурри-пёс с атлетичным человеческим торсом. Вид у него при этом был такой, словно он наконец-то сбросил с себя многолетнюю оболочку, сдерживавшую его истинные размеры, и теперь откровенно наслаждается возможностью вернуться в свою изначальную форму.

— Что ты говоришь? — продолжал он почти ласково. — Брат Анубис, пощади, выпусти? Как оказалось, ты мне не брат ни по крови, ни по разуму. Генезис не нападет на фурри. Подумай над этим, пока будешь деревом. А у меня по твоей вине — куча дел. Кстати, ты знаешь, что своими действиями ты привлёк на Терру аж пятерых Спирит Странников? Сейчас начнётся терраформирование, вырастут Генезис-пушки, стреляющие спорами по кораблям, а разумные крабы теперь станут вашими соседями. Тебе не нравились антропоморфы? Странники притащат сюда иносистемный вид разумных существ, с которыми придется считаться всем, кто выживет. А ты расти и ветвись. Обещаю, буду поливать тебя. Раз в сотню лет, думаю, хватит.

Пёс выпрямился и исчез, скрыв себя заклинаниями маскировки, будто не сомневался, что его будут искать.

* * *

— Чак, слышишь меня? — проговорила Эйни в спирит-канал.

— Ты что, на Земле? Как ты здесь очутилась? — вместо приветствия спросил опешивший Странник, прекрасно помня, что спирит-связь не работает между измерениями.

— Я не на Земле. Тейкиай вытащил из коллективной Спирит-памяти чертежи дверей между пластами. Я с тобой со Свит-236 говорю. Мы приземлились в измерении Терры. Крабы готовятся бить террарианский флот, которому просто некуда будет деваться, кроме как спуститься на планету. Мы уничтожили почти все их крупные корабли.

— Понял. Мы с Хеллом высадили Генезис на всех материках прямо в кабинетах управляющих. Я думал завершить дело с переносом бабушек, но не могу найти Самалит. Кстати, а что значит «почти все корабли»?

— Один из них был под защитой черного Странника. Я заметила его Шаг на Терру, так что хорошо, что ты на Земле. А то я испугалась, не найдя тебя в том измерении.

— Еще этого не хватало. Чёрный Странник… — пробормотал себе под нос Чак. — Эйни, глянь, раз ты почти тут, где Самалит. В её кабинете пусто.

— Момент!

Повисшая на секунду тишина разорвалась тревожным голосом Эйни:

— Она отлучена от системы и сейчас в тюрьме.

— Дай координаты. Видимо, они её спрятали так, что даже Алам не видит.

— Пересылаю, будьте аккуратны, — проговорила Эйни, возвращаясь в измерение, где готовящийся к бою «Обама-первый» навел свои орудия в пестрящее космическими взрывами небо.

* * *

Тюремная камера Тирипса, где Самалит ожидала праведного суда братьев по отрицательному мастерству, больше походила на комнату в дорогом отеле, только без окон и с одной единственной бронедверью.

Волчица подняла голову от стола с кучей изрисованных ею листов. Наброски были сделаны мелким восковым карандашом, оставленным, словно издёвка, на тот случай, если бы она, Т-нулевая, захотела бы свести счеты с жизнью. Те, кто заключил ее в камеру, прекрасно понимали, что пожелай она это сделать,