Получается вчера, за закрытыми дверьми она не коалицию собирала, ища поддержки, а песочила Максима? Да если это так, если у меня брат на ноги встанет, я ее вообще в разряд не знаю кого запишу. Ведь это означает, что она стала заботится о моей семье. О той, в которой я родился и вырос, Женьку приняла, как родного брата. Да это же не один, а сотня крохотных шажочков вперед. Маленьких, робких, но вперед.

– Вот прям на пару? – решил уточнить, вдруг мне послышалось, не так понял. – Не погрызлись?

– Нет. Лично я ей благодарен. Уже надоело малого таким видеть, но из-за пары сдерживался, чтобы Максику не подправить физиономию, – да, в этом мы с Альфой солидарны. Если бы не Луна, уже бы давно накостыляли. – Все налаживается. Вот увидишь, и у вас наладится. Просто всему свое время.

– Может ты и прав.

Согласился с ним. Только бы хватило сил дожить до этого времени.

Полина

Просыпаться вот так, как сегодня мне очень понравилось. В его взгляде было столько участия, сердечко быстрее начало биться. Отправила на работу, чтобы разложить все, что вчера случилось по полочкам. Не найдя более лучшего способа, чем уборка, пошла надраивать дом.

Физическая работа дает мозгу покой, перекур, как угодно назовите. Это именно то чего я так жажду сейчас. Надо чтобы серое вещество сначала расставило все на места, а потом приступлю к анализу. Жаль, что делать все придется одной. С кем поделиться? Рыжуля – предвзята, Аньке со своим надо разбираться, а мамы нет.

Половина дня прошла очень быстро. Хорошо еще, что у него часть комнат пустует, а то на такой площади можно было бы свихнуться от уборки. Определенно, когда у нас будут дети, и подрастут, заведу правило – каждый убирает в своей комнате сам. Я не осилю одна все это, а менять домик на меньший никто не будет. Беда. И какой черт дернул меня снять шторы? А, ну да, пыльные немного. Р-рррр, мне же теперь их гладить, вешать. Вот же… блин. Только чего уж там, дело сделано. Время четыре часа. Задержалась чего-то.

На кухне меня ждала чудесная курочка, которую пора натирать чесноком и медом, обложить картофелем и в духовку. Пока натирала бока соусом, начала думать о нас. Он совсем не плохой – мой Витя. Да, его занесло, но что-то же заставило его остановиться. А самое главное, он не воспользовался моментом, когда волчица появилась, чтобы присвоить. Сегодня она не в настроении, и понимаю почему. Поругались они хорошо. Никогда бы не подумала, что она может такое выкинуть.

Чувствую, она расстроена, но говорить не настроена. Жаль. Я бы попыталась все разрулить. Мы пара в конце концов. И сейчас я не про себя и Витю. А про нее и себя, про нас с ней. Каждая слишком долго боролась со всем сама. А я.

Я жутко перед ней виновата.

Столько лет подавляла, отправляла на задворки из-за обиды и боли, что мамы нет, папу убили. Все это так отразилось на нас с ней, что не расхлебать так быстро. Пора учиться взаимодействовать, а не просто сосуществовать рядом, как друзья, которым свойственно обижаться, дуться. Не дело отворачиваться и уходить в сторону, когда надо несмотря ни на что сесть и поговорить.

Не зря решила молчать о разделении, мы сами договориться не можем, а он если бы и принял этот факт, тоже стал бы давить на Рыженькую. Хватит и меня одной. Хорошо ей, однако, может с родителями советоваться, а я решаю все одна. Не честно это. А с другой стороны – все для чего-то нужно.

В половине седьмого раздался шорох входной двери. Еле слышный, не будь оборотнем, не услышала. Кто это? Все свои завалились бы без раздумий. Неужели отшельники? Липкий страх заставил все конечности задеревенеть. Что я могу одна, слабая волчица, против трех полноценных, ожесточенных, озлобленных волков? Пока я мысленно молилась всем о помощи, нервно сжимая столешницу, раздался таймер. Это заставило вздрогнуть от неожиданности и схватить первое, что попалось под руку. Угадайте что?

Пошла на цыпочках к выходу, и только приоткрыла дверь, как она сама распахнулась, впуская Сорозова. У меня от неожиданности шикарное керамическое блюдо с золотым рисунком, легким, едва заметным по каемочке, упало к ногам, разбиваясь на тысячи кусочков.

Смотрела как маленькие крупицы полюбившейся посуды отскакиваю от кафеля, начала закипать. Что за несносный мужчина? Кто же так поступает, когда в стаях не утих страх отшельников, когда его пара пережила такое? Подняла взгляд на растерянного мужчину и толкнула вон из кухни.

– Ты вообще с ума сошел? Кто так пугает? – сходу начала кричать. Ну ведь правда испугалась, так еще и любимую посуду разбила!

– Я хотел тебе сюрприз сделать, – и пожав плечами показывает на копну воздушных шаров в одной руке и плюшевого волка в другой.

Как же это мило. Только сейчас увидела все это великолепие. Он старался, а я сразу кинулась. И как исправляться?

– Мне очень приятно, правда, – подошла и крепко обняла его за талию под полами пиджака, прижимаясь щекой к крепкой груди, – спасибо. Я испугалась просто. Думала, что это отшельники так крадутся. Ты ведь не предупреждал, – последнее уже говорила шепотом, потому что стыдно за все это.

– И ты меня прости, не думал, что напугаю. Хотел удивить, но видимо романтическая чушь не для меня, – и обнял насколько мог своими заполненными руками.

– Нет, тебе не за что извиняться, это все нервы. И романтик из тебя хороший, просто времена не самые романтичные. Как поймаем всех гнусов, так и успокоюсь, и буду готова к таким поворотам. Блюдо правда жалко, оно такое красивое, – тяжело вздохнула, глядя в сторону неудавшегося поля боя.

– Не волнуйся. Думаю, у мамы еще есть. Попрошу, привезет, – с такой легкостью это сказал, а я зависла.

Я что, разбила посуду свекрови? Да мне же теперь во век не вымолить прощения за это? Так, посуда явно чешская, на вид не прям новейшая. Явно работа мастеров не этого века, ну или прямо начала столетия. В магазине замену я не найду. А где тогда?

– У мамы? У твоей мамы? Может отложим это? – не придумав ничего лучше, чем отложить такую просьбу, еле подавила бушующую панику.

– Эй, ты чего испугалась? Родители у меня мировые и полюбят такую замечательную девушку. Не бойся. Как все наладится, тогда и позовем в гости. Не вечно же держать нас в тайне, – задорно улыбнулся, явно не поняв причины моей тревоги. Мужик, одним словом.

– Я, растерялась. Ты не понимаешь. И это стоило мне посуды твоей матери. Что она обо мне подумает? – схватилась за голову, потому что не могу я успокоиться.

Все, вдох – выдох, Полина, вдох – выдох. Вот так, молодец. Выход найдется. Обязательно. Ты от отшельников сбежала, встречу со свекровью переживешь подавно.

– Прости. Ты иди переоденься, а я пока на кухне приберу, – видимо кое-кто решил не вмешиваться, потому что вместо расспросов, он произнёс не то, что я ожидала в данный момент.

– А, – и показывает на подарки.

– Шарики в спальне отпусти, пусть там обитают, а волка на тумбу с моей стороны, – я смутилась от собственных слов, ведь решила начать привыкать к нему.