Безостановочно чихая, я завела мотор.

– Как меня зовут? – спросил голос.

– Петр Иванович, – живо ответила я, но ничего не произошло.

– Извините, Иван Петрович, – быстро поправила я.

И снова ни малейшего эффекта.

– Сергей Иванович? – уже без уверенности предположила я.

Машина молчала.

– Андрей Петрович?

Ни вздоха, ни шуршания.

– Алексей Николаевич?

Седан по-прежнему прикидывался мертвым. Я стукнула по рулю.

– Лучше бы тебя звали Бенедикт Тигрович! Такое имя легко застрянет в голове! Сейчас позвоню Боре! Неохота выглядеть дурой, но другого выхода нет!

Если неприятность должна случиться, она непременно произойдет. В моем случае закон Мерфи срабатывает бесперебойно.

– Абонент находится вне зоны действия сети, – прозвучало из трубки.

Я решила не сдаваться и звякнула в офис, где работает парень.

– Компания «Майор», – ответил мягкий баритон, – продажа и обслуживание автомобилей. Михаил.

– Позовите Бориса, мастера из ремзоны, – попросила я.

– Его нет, – сообщил Михаил, – он закончил смену. Если срочно нужен, представьтесь, я попытаюсь его найти.

– Мобильный Бориса отключен, – вздохнула я.

– Тогда я бессилен, позвоните завтра, – вежливо предложил служащий.

Я зачастила:

– Мишенька, вы хорошо знаете Борю?

– Работаем в одной фирме, – ушел от конкретного ответа парень.

– Как зовут его автомобиль?

Из трубки донеслось покашливание.

– Вроде у него сейчас «Волга» тюнингованная, но точно не скажу, могу ошибиться.

– Не марка, а имя, – уточнила я.

– Имя? – переспросил Миша. – Простите?

– К вам надо обращаться Мишенька, – объяснила я, – ко мне Дашенька, а к машинке Боречки как? Сергей Петрович?

С менеджера слетела профессиональная серьезность.

– Марь Ивана, – сдавленно ответил он и стал издавать странные, булькающие звуки.

В «Майоре» требовали деликатного отношения к клиентам, поэтому Миша поостерегся ржать во весь голос.

– Нет, у него мужчина, вроде Алексей Петрович, – разочарованно вздохнула я.

– Извините, – опомнился Михаил, – информация о сотрудниках не разглашается.

Я швырнула трубку на пассажирское сиденье. Куда подевался Боря? Впрочем, это несущественно. Намного важнее вопрос: как сдвинуть с места чертову колымагу?

С заднего сиденья донеслось сопение. Рип с полузакрытыми глазами переполз на мои колени. Я не стала возвращать щенка на прежнее место и продолжала называть разные сочетания имени и отчества:

– Петр Алексеевич? Николай Петрович? Игорь Федорович? Сергей Александрович? Павел Андреевич?

В стекло постучали, я повернула голову. Ну вот, только сотрудника ДПС не хватало. Может, он уйдет?

Но тот и не собирался отпускать жертву. Он в упор смотрел на меня. Я нажала на кнопку, и когда стекло опустилось, спросила:

– Что не так?

– Ваши документы, – потребовал гаишник.

Но я решила так просто не сдаваться.

– Я ничего не сделала, сижу тихо.

– Под знаком «Остановка запрещена»! – буркнул сержант. – Попрошу права, страховку, техталон.

– Аптечка на месте, – язвительно сказала я, – огнетушитель и знак аварийной остановки в комплекте. Если хотите, проверьте срок годности лекарств.

– Машина затонирована, – нашел повод придраться патрульный.

Я указала на бумаги.

– Я не являюсь хозяйкой, взяла ее у приятеля на пару дней и не могу нести ответственность за пленку.

Мент обрадовался:

– Рукописная доверенность выдана на имя Дарьи Васильевой, вы временная владелица автомобиля.

– Гриша, – крикнул, высовываясь из патрульного «Форда», парень в форме, – гляди, чего фура выделывает.

Григорий тут же забыл обо мне, поспешил на середину проезжей части и начал сердито размахивать жезлом. Я погладила руль и пробормотала:

– Дорогой, сделай одолжение, заведись! Что за кретинская идея давать тачке имя! Ты Павел Михайлович? Андрей Владимирович? Олег Евгеньевич? Сергей Александрович?

– Уезжайте, гражданочка, – велел гаишник, тот самый, что отправил коллегу разбираться с дальнобойщиком.

Парень вышел на дорогу и приблизился ко мне.

В отличие от мрачного Гриши, этот постовой весело улыбался и казался вполне довольным жизнью.

– Укатывайте, – предложил он.

– Она не заводится, – призналась я.

– Бывает, – кивнул патрульный, – уж не молодой олень, лет ему восемь-девять. Я кредит взял и купил себе новый мотор. Лучше банку платить, чем вон так на дороге маяться, небось в пробке закипаешь?

Я вздохнула.

– Нет. Стою тихо, не злюсь. Какой смысл кипятиться? Только нервы испортишь, быстрее не поедешь.

Гаишник расхохотался.

– Ну ты приколистка! Люблю людей с чувством юмора.

– Чего тут? – буркнул Гриша, который уже отпустил фуру.

– Слышь, – продолжал веселиться его коллега, – спросил ее: «В пробке закипаешь?» А она ответила: «Стою тихо, не злюсь, зачем кипятиться? Только нервы испортишь!»

– Гражданочка, уезжайте, – сурово приказал Григорий, – а ты, Влад, успокойся. Чего смешного услышал?

Я опять погладила руль, авось автомобиль поймет, что я отношусь к нему прекрасно, и заведется.

– Я у нее спросил: «В пробке закипаешь?» – согнулся от хохота Влад, – а она ответила: «Нет, стою тихо, не злюсь».

Григорий моргнул и стал удивительно похож на старую черепаху.

– И чего смешного?

– Я у нее спросил: «В пробке закипаешь?» – с упорством неисправного диктофона повторил Влад, – а она…

– Не поняла? – перебил его Гриша. – Не вижу юмора и сатиры. Проезжайте, гражданочка, не испытывайте мои нервы.

– Она не заводится, – залебезила я.

Григорий закатил глаза.

– Ну бабы! Бензин-то есть?

– Наверное, – после некоторого колебания ответила я.

Влад зашелся в новом приступе хохота.

– Ой, не могу! Наверное! Наверное!! Наверное!!!

– Чего смешного? – стандартно отреагировал коллега.

– Ты у нее спросил: «Бензин-то есть?» – ржал Влад, – а она: «Наверное»!

– И где смешно? – совсем помрачнел Гриша.