Кстати, на результатах теста, как и на том, что я нашла в хранилище, не было имен, так что предыдущий вопрос, а также вопрос о том, чье родство тест подтвердил, оставались открытыми. Однако я заметила, что согласно электронным штампам на тестах, что оба они были сделаны чуть больше трех лет назад с разницей в два с половиной месяца.

Следом за тестами шло несколько фотографий, которые вытащили из записей видеокамер. Я бегло взглянула на них и, захлопнув папку, откинулась на спинку высокого кресла.

Затянувшись сигаретой, я закрыла глаза, возвращаясь в тот день, когда я ездила в супермаркет за драгоценными молочными продуктами.

Бл*дь, это даже была не ирония! Это было обосраться и не жить в чистом виде!

Молодой мускулистый парень с приятным лицом и располагавшей улыбкой, так заинтересованно смотревший на меня на кассе, любезно предлагавший помощь… Это и был Кохан. Владислав Кохан. Предположительно брат Ангелова и мужчина с фотографий из папки Ибрагимова.

Он был совсем рядом: видел меня, нюхал меня, наверняка, знал, где я живу.

Меня затошнило от воспоминания о том, как он принюхивался к запаху грудного молока.

Как же так, Алеша? Как же так ты прогавил врага? Ты ведь знал его! Или ты поджидал его, чтобы убить, но тебя просто опередил Гриша?

Но Гриша убил не того. Точнее не тех. Кохан, если и был там, то благополучно скрылся. Получается, он был связан с тем стариком, которого я убила в усадьбе. Они были заодно. Не могло же это быть совпадением, что утром я видела Кохана, а вечером ко мне нагрянул племянник того волка? Вряд ли.

Я резко оттолкнулась от спинки кресла и, снова открыв фотографии, буквально впилась взглядом в Кохана.

Тогда я приняла его за волка, но Ибрагимов сказал, что к нему приходил полукровка, да и Гриша говорил, что мать Бориса якобы загуляла с человеческим мужчиной. Значит, еще одна загадка? Или моя очередная ошибка, из-за которой я приняла полукровку за чистокровного волка?

А ведь когда-то я была хороша: всегда точно по запаху определяла, кто передо мной был, кто был до меня в помещении и так далее. Расслабилась я, наверное.

За окном уже начали проступать первые пятна рассвета. В глазах рябило, но я все равно продолжала смотреть на фотографии, постукивая по телефону Алеши, который заряжался от ноутбука.

Последний протяжно пискнул, оповещая, что ему и самому не помешало бы зарядиться. Я потерла глаза и, наконец, закрыв папку, взяла телефон.

Я включила его и, перебрав в голове те варианты пароля, что у меня были, остановилась на одном: дне рождении Никиты.

Странное предположение, да? Совсем, наверное, не логичное и слишком примитивное для подобных шпионских штучек Алеши, но… Оно сработало.

Меня пугала папка, которую мне дал адвокат, но листая телефон Алеши я испытывала еще больший страх. Что я в нем найду? Что Алеша оставил в нем такого важного, что не мог написать на той же бумаге?

Пролистав видео моей выписки из роддома и некоторых домашних моментов первых дней Никиты, а также тонну фотографий меня и сына, я наткнулась на один единственный текстовый документ, названый моим именем.

Сердце забилось сильнее, ладони вспотели. Два скана результатов тестов ДНК и две страницы пояснительного текста, каждое слово которого будто осколками выкалывало глаза.

Жизнь, бл*дь, полна сюрпризов, да таких, чтобы любить меня всю ночь!

– Кирочка! Ты не спишь? – Роза осторожно вошла в кабинет. – Может, хочешь…

Старая волчица осеклась, встретив мой взгляд, и я поняла: она все знала. Знала еще с того момента, как я чуть больше года назад впервые переступила порог дома Бориса Ангелова.

Стрелка часов еле ползла к семи часам, а я уже была собрана и, что называется, во всеоружии.

Гриша, как и всегда, проскользнул тихо, уведомив меня о своем приходе запахом серебра, сигарет и чего-то резкого, вроде моторного масла.

– Подлатал своего железного коня? – спросила я, подкалывая сбоку распущенные волосы, чтобы они сильно не лезли в лицо.

– Еще как подлатал! – муркнул волкодав, оставив сочный укус у меня на плече.

– Пойдешь мыться? – Я повернулась к нему.

– А надо? – игриво уточнил Гриша, хотя глаза его оставались серьезными.

Он изучал мой запах, интуитивно чувствуя, что что-то во мне изменилось, но не спрашивал, будто зная, что я не отвечу.

– Надо, – ответила я и провела ногтем со свежим маникюром по его грязной футболке.

– Хорошо, – тихо ответил Гриша и поддел губами мою нижнюю губу.

О том, что я надела облегающее черное платье на тонких бретельках, чего не делала давно из-за изменившихся после родов форм тела, он тоже ничего не сказал.

– Тогда иди в душ, – я кратко ответила на поцелуй и сбила прядь его волос, – и спускайся вниз. Думаю, что до приезда гостей мы успеем позавтракать.

– Слушаю и повинуюсь, Кира Валерьевна, – ответил Гриша и, дерзко помяв мою грудь, ушел в душ.

Я стерла с груди грязный мазок, намеренно оставленный им, и спустилась вниз. Марта уже накрывала стол для завтрака на четверых, ловко уворачиваясь от приставаний Серого.

– Где Миша? – спросила я, дав ему легкий подзатыльник.

– Галстук, наверное, выбирает, – усмехнулся Серый, весело потерев затылок и уступив мне место во главе стола.

Марта подала мне кофе и омлет с помидорами.

– Доброе утро!

Через какую-то минуту спустился Миша и сел за стол справа от меня. Галстука, кстати, на нем не было, как и пиджака, а рубашка глубокого синего цвета хорошо подчеркивала цвет глаз, слегка осветленный утренним солнцем.

– Доброе, – ответила я, сделав глоток кофе.

– Как самочувствие? – спросил он, рассматривая меня. – Я не слышал, чтобы ты ночью спала, – добавил он, не замечая присоединившегося к нам Гришу с порезом от бритвы на левой щеке.

Он смерил волка насмешливым взглядом, будто намекая на то, что тот мог ночью слышать, когда мы с Гришей были в постели.

Я не обратила на это внимание и рассказала о своей версии о том, кто организовал налет на отца Миши, а также о том, что уже встречалась с Коханом.

Последнее ожидаемо не понравилось Грише и, пока Миша обдумывал мои слова, Гриша принес из кабинета папку и вместе с Серым рассматривал ее содержимое.

– Ты уверена, что это он? – спросил, наконец, Гриша.

– Уверена, – ответила я, доедая омлет. Марта добавили мне кофе и поставила передо мной тарелку с тостами и вазочку с апельсиновым джемом. – Спасибо, Марта.

Гриша переглянулся с Серым и посмотрел на Мишу.

– Вы что-нибудь вытащили из старого дохлика?