– Я тоже. Очень. – Она улыбнулась. – И знаешь что, Лори?

Я подняла глаза.

– Ты бы тоже хотела, чтобы Остин влюбился. Не важно в кого.

Дни шли, приближалась промежуточная аттестация, поэтому из дома я выходила лишь в случае крайней необходимости. В магазин, на работу или, как сегодня, на практический семинар в клинике, присутствие на котором было обязательным. Помимо профильных занятий у нас также были лекции по приему больных и сбору анамнеза у пациентов, в роли которых выступали профессиональные актеры. Начиная с этой недели мы общались с реальными пациентами, а сегодня даже с детьми. По правде сказать, я уже несколько дней очень волновалась по этому поводу.

Мне бы хотелось быть как Сэм, который гораздо увереннее обращался с маленькими пациентами, был готов ответить на вопросы родителей, удивительным образом сочетая при этом профессионализм и эмпатию. В этой роли он смотрелся абсолютно органично, но в детском приемном покое от меня не укрылась тень, промелькнувшая в его глазах. Я вспомнила его рассказ о том, почему он решил стать врачом, и все поняла. Отсюда все началось. Эта работа была топливом, крутившим его мотор. Он четко осознавал, что больше всего на свете хочет быть человеком, помогающим людям в самые трудные минуты жизни.

И я этого хотела.

Трясущимися руками я поздоровалась в больнице с перенесшим аппендэктомию десятилетним Тео и его родителями и начала беседу. Я боялась, но оказалось вовсе не так страшно. Тео быстро поборол робость первых минут и с воодушевлением стал мне рассказывать про других детей, с которыми подружился. Возможно, в этом вовсе не было бы ничего особенного, если бы во время нашего разговора за мной не наблюдали мои сокурсники и Сэм, чтобы оценить мои сильные и слабые стороны.

– Ты отлично справилась, – сказал Сэм, после того как остальные высказали свое мнение и распрощались. Было странно идти с ним по коридору клиники. На мне все еще был белый халат, Сэм, как это часто случалось, был в голубой униформе.

– Сначала я чуть не умерла от страха, – призналась я.

– Это абсолютно нормально. Чем больше таких приемов ты проведешь, тем спокойнее будешь себя чувствовать, поверь мне.

Я не ответила, услышав сигнал сообщения на мобильнике Сэма. Он коротко взглянул на экран.

– Какие у тебя на сегодня планы? – спросил он с отсутствующим видом, пробегая глазами текст.

– Наверное, немножко посижу в библиотеке, пока не начнутся лекции во второй половине дня.

– Увидимся потом?

– После универа я сразу на работу. А вечером еще хотела повторить гистологию.

– Мы могли бы вместе позаниматься, – предложил Сэм.

Я тихонько засмеялась.

– Да уж, у нас точно получится.

Он ухмыльнулся и, прежде чем я успела опомниться, затащил меня в нишу в коридоре.

– Не веришь?

– Мы оба знаем, что случится, как только мы переступим порог твоей квартиры.

– Тогда поехали к тебе.

– Вот Хоуп и Эммет обрадуются.

Сэм недовольно засопел, а у меня мурашки побежали по коже, когда он провел пальцами по моей шее. Он нежно поцеловал меня, я постаралась не закрывать глаза. Все-таки мы были в больнице. Хотя меня всегда интересовало, правда ли здесь есть эти комнаты для дежурства, которыми вроде бы пользуются не только для сна.

– Тебе не надо возвращаться наверх?

– Надо, – пробурчал Сэм и еще раз поцеловал.

– Ну и?

– Иду…

– Как там дела в нейрохирургии?

– Вообще супер! – Он все же немножко отстранился. – Я не думал, что будет так классно. Мне разрешили ассистировать на операции.

– Офигенно.

– Представляешь?

– Ты станешь лучшим доктором на всем свете, малыш.

– Ты тоже, детка.

Я проглотила ком в горле, потому что, несмотря на успехи, у меня не было и половины уверенности Сэма.

– Что такое? – спросил Сэм.

– Ничего, я просто…

– Лори.

У меня замерло сердце, когда он назвал меня по имени. Из его уст оно звучало мягче. Как-то красивее, что ли, не знаю.

– Ты здесь прямо-таки как рыба в воде. Даже сейчас, стоит только понаблюдать, как ты ладишь с детьми, – сказала я, и Сэм слегка насупил брови. Он все еще обнимал меня. – И я все жду того момента, когда то же самое смогу сказать о себе.

Слова давались мне с трудом, потому что все сказанное было правдой. Я опустила голову, стыдясь сама не знаю чего. Возможно, того, что в этих стенах я время от времени чувствовала себя непрошеным гостем на чужом празднике.

Сэм указательным пальцем приподнял мой подбородок, чтобы я снова взглянула на него.

– Зато я знаю, где ты как рыба в воде, – произнес он, и в животе у меня затрепетало. – Ты просто сама этого не замечаешь.

– Когда? – прошептала я в ответ на его молчание.

– Да прямо сейчас. Да, ты нервничала, но по тебе не было особо видно.

– Это всего лишь правильные слова, – начала я, но Сэм меня прервал.

– Лори, перестань. Ты знаешь, что я прав. Ты даже в стрессовых ситуациях ведешь себя абсолютно спокойно. Когда я провожал родителей Тео, они мне сказали то же самое. Они давно не встречали врача, который бы так внимательно их слушал, и с удивлением узнали, что это твой первый прием.

Я сглотнула.

– Правда?

– Правда. – Он продолжал смотреть на меня. – Люди замечают, когда к ним проявляют интерес. Как раз это ты и делаешь.

– Только мне как врачу это мало что дает.

Сэм тихонько засмеялся.

– Ты шутишь? Именно это важно. Именно это важно.

– Особенно когда я стою со скальпелем в руке возле стола, да уж…

– Кто сказал, что тебе надо становиться хирургом?

– Я знаю.

– Слушай. – Он погладил меня по плечам, и, даже несмотря на халат, от его прикосновений у меня побежали мурашки. – Прекрати давить на себя таким образом. Есть много путей, и ты как будущий врач можешь выбирать свой. Я абсолютно убежден в том, что ты найдешь для себя то, что увлечет тебя. И вообще, во время учебы невозможно все время быть уверенным, что ты нашел свое призвание. Так случается с немногими, и в этом нет никакой проблемы.

Я резко сглотнула.

– Ну, если ты говоришь…

– То так оно и есть. – Он улыбнулся, и на сердце у меня полегчало.

На время поцелуя я закрыла глаза. Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела. Прохладный искусственный свет падал с потолка на его лицо, отбрасывал тени и заострял черты. Под этими лампами Сэм выглядел более уставшим.