Макс смотрит на меня хорошо знакомым взглядом. Взглядом, заметив который я молю:

– Пожалуйста, не надо. – Но он продолжает шаловливо улыбаться. – Не надо! – громче прошу я, но он меня не слушает. Он кидает снежок мне прямо в лицо.

Я возмущенно смотрю на него.

– Тебе что, пять лет? – спрашиваю я.

– Ага! – говорит он, широко улыбаясь. Потом подскакивает ко мне и толкает в снег. Снег невероятно мягкий, он окутывает меня, когда я падаю на спину.

Макс вытирает снег с моих щек, но не весь.

– Как я мог совершить такое злодейство? – говорит он драматичным тоном. – Давай я тебе помогу. – Он склоняется ко мне и медленно целует в губы, снимая с них снег. И тут у него расширяются глаза.

– Знаю, знаю. Я очень хорошо целуюсь, – говорю я. Макс закатывает глаза.

– Ну же. Открой рот пошире, – велит он, берет немного снега и забрасывает мне в рот. На вкус снег – как лимонный фруктовый лед.

– Вкусно, – говорю я, прикусив губу.

– Ага, – говорит Макс и снова меня целует.

Не двигайся.

Вот первая мысль, которая приходит мне в голову, когда я открываю глаза. Потому что на моем животе – тяжелая рука, и я боюсь, что она упадет. Другая рука лежит под моей подушкой, и я вижу пальцы, торчащие из-под нее.

Не двигайся.

Макс напоминает пушистую рыбу, редчайший вид, который мы открыли в Амазонии в том сне, еще когда были маленькими. Приближаться к такой рыбке нужно было очень осторожно и тихо, чтобы ее не спугнуть.

Макс совсем как такая рыбка. Но вдруг он шевелится. Совсем чуть-чуть, немного. Я слышу, как он медленно вдыхает позади меня, и в горле у меня что-то сжимается. Не знаю, почему мне кажется, что он сейчас выскочит из кровати, выбежит за дверь и больше никогда не вернется, – я этого боюсь. И ничего не могу с собой поделать.

Я медленно поворачиваюсь к нему. Его глаза совсем близко. Внутри все дрожит.

Макс молчит. Только внимательно и немного сонно на меня смотрит. Я думаю, а не может ли быть такого, что мне приснились не только слайды и юрта – а вообще все. Все, что случилось с нами вчера. Может, я живу в этой комнате уже давно. Может, вчера не было ничего необычного. Кто его разберет.

Макс притягивает меня к себе и целует, и я прижимаюсь к нему всем телом.

Мы то ли целуемся, то ли дышим друг другом – но мне все мало.

– Я боялась, что ты уплывешь, – говорю я, отстраняясь на мгновение.

– Что? – бормочет он между поцелуями.

– Я боялась, что ты уплывешь, как пушистая рыба.

– Меньше разговоров, больше поцелуев, – требует Макс, я хихикаю и подчиняюсь. А потом замечаю позади него кое-что странное. За окном падают огромные пушистые снежинки.

– Снег! – восклицаю я, выскакиваю из постели и бегу к окну. Но снаружи нет никакого снега. Ну конечно.

– Вернись, пожалуйста, а? – зовет Макс. – Тридцать секунд назад лежать здесь было гораздо приятнее.

– Я только что видела за окном снежинки, но, когда подошла, они исчезли… – объясняю я, забираясь назад, устраиваюсь рядом с Максом и кладу голову ему на грудь. Руки Макса снова обвивают меня.

– Ты меня окуклил, – заявляю я.

Макс снова заговаривает низким, как у робота, голосом, словно в него вселился кто-то другой.

– О-на о-кук-ле-на, – скандирует он. И через секунду я начинаю истерично смеяться.

– Ты просто ненормальный, – говорю я. Но все хохочу.

И тут вдруг в комнату врывается Оливер с криком: – У нас с Софи скоро свадьба!

– В смысле? – спрашиваю я и сажусь на кровати. Макс накрывает голову подушкой.

– Что тут непонятного? – спрашивает Оливер. – У нас с Софи скоро свадьба, вы все приглашены.

Позади Макса появляется Софи, на ней большие солнечные очки, и вид у нее потрепанный.

– Помолвка произошла спьяну, – бормочет она. – А еще мы нашли Маргарет Янг.

Если честно, я представляла Маргарет Янг героиней фильмов «Марвел» – в блестящем обтягивающем костюме и на огромных шпильках. Представляла, как она раскрывает портфель, записывает какие-то цифры, потом стреляет нам в лоб из маленького металлического пистолетика, и все сразу встает на свои места.

Но мы находим Маргарет Янг в кафе «Голубая Корова» на углу Мэйн-стрит и Милк-стрит, неподалеку от кампуса. На ней теплый серый свитер толстой вязки, резиновые сабо с шерстяными носками, а волосы собраны на затылке в густой пучок.

– Профессор Янг? – тихо обращаюсь я к ней, стоя над ее столиком, где она разложила шесть разных газет и куда поставила кофе, вафли, яйца и бекон. Слишком много еды для такой миниатюрной женщины. Очевидно, она сидит в кафе уже несколько часов, потому что она была тут и раньше, когда Софи и Оливер забежали за кофе и услышали ее разговор с кем-то из студентов.

В ответ Маргарет Янг тихо поднимает левую руку, а пальцами правой пробегает по последним строчкам статьи, которую дочитывает.

Я борюсь с соблазном заказать кофе, пока мы ждем, а Макс не сводит глаз с бекона, будто не ел несколько дней.

– Я готова, – говорит она, не поднимая глаз и отпивает немного кофе. – Можете присесть.

Мы с Максом осторожно садимся напротив.

– Рассказывайте, какую вы выбрали тему, – предлагает она, наливая побольше сливок себе в чашку. Но потом наконец смотрит на нас.

– Ох, – выдыхает она.

– Здравствуйте, – говорю я, помахивая рукой.

– Я ведь не веду у вас нейробиологию? – уточняет она.

Мы качаем головами.

– Значит, вы пришли не для того, чтобы сообщить тему своего исследования на следующий семестр.

Мы снова качаем головами.

Маргарет Янг смотрит на нас, медленно помешивая свой кофе.

– Ну, тогда скажите мне, – говорит она, опуская взгляд, перекладывает ложечку на тарелку и вдруг тепло улыбается, – как дела у пса Джерри?

– Так что же у нас получается, – говорит Маргарет, принимаясь за третью чашку кофе. Я тоже сжимаю чашку – еще чуть-чуть, и я выпью больше кофе, чем Маргарет. Макс вгрызается в вафлю с фруктами. Мы рассказали ей все. Про сны, про то, как вновь нашли друг друга. Про наш эксперимент с Петерманом, про его арест и нашу поездку. – Вы видите в реальности странные вещи, то, чего не может быть…

– Вчера я видела, как моя собака едет на мотоцикле, – сообщаю я.

– И Петерман сказал вам, что дело в смешении снов и реальности, – продолжает Маргарет.