Ты соврала Нарвалам про своего брата.

– Единоутробного брата.

– Ты сказала, что он ушел охотиться.

– Я не могла сказать им, что он умер. И они бы не поверили в то, что он был ледяным демоном.

– Откуда ты знаешь, что он умер? Ты ведь не видела тело.

– Его затоптал маммут. Мы слышали.

Сешру рассмеялась:

– Ты этого не видела! – Она сняла с шеи змею и лениво разрезала на две части.

Теперь у нее были две змеи. Сешру, улыбаясь, нарезала их на кусочки, и каждый кусочек стал змеей. Вокруг колдуньи ползала извивающаяся, шипящая масса скользких тел.

– Я тебе уже говорила – это не конец.

Когда Ренн проснулась, в ушах еще звенел смех Сешру.

Торак с Фин-Кединном спускались с горной гряды. Они не видели Ренн, а она смотрела, как они идут плечом к плечу, и сердце сжималось от тревоги за обоих.

Ее еще трясло после разговора с матерью, она не могла понять, что означала их встреча.

«Если это вообще что-то значит, – напомнила себе Ренн. – Если это не ее обычная хитрость».

Ренн решила не рассказывать об этом Тораку. Когда они уходили с Дальнего Севера, она пообещала себе, что больше ничего не будет от него скрывать… но это было другое. Колдунья Гадюка умерла. И Наигинн тоже. Ренн не позволит Сешру отравить ее жизнь обманом.

* * *

Во второй половине дня Торак приподнял уголок над кострищем, чтобы проверить, не готова ли косуля. Пока еще нет.

В то утро они с Ренн вырыли небольшую канаву, обложили камнями, накидали в нее поленья и разожгли костер. Когда янтарный уголь превратился в пепел, они его выгребли и положили на раскаленные камни тушу косули, сверху навалили еще камни, присыпали ветками можжевельника и намазали все это грязью.

Ренн собирала грибы, а Торак тем временем почистил скребком шкуру косули и повесил ее на ветку, так чтобы волки не допрыгнули. Потом промыл кишки и набил их смесью из крови, жира, рубленого сердца и ливера, после чего затолкал в кострище.

Завтра они поделятся с Воронами остатками.

Наступили сумерки. Торак развел еще один костер, сел и стал ждать Ренн.

За кругом света от костра белка закопала желудь, похлопала лапами по земле и резво ускакала прочь. Рек с Рипом сидели на ветке дуба, спрятав клювы под крыльями. Проснулись волки, они зевали, потягивались, бродили вокруг и приветствовали друг друга, помахивая хвостами.

Торак смотрел на звезды сквозь ветки дуба. Одна звезда сорвалась и погасла, как искра, остальные ярко сверкали – это означало, что надвигается шторм. Торак нашел созвездие Великого Зубра.

Великий Зубр был самым могущественным демоном в Ином Мире. В Первую Зиму он сбежал, Всемирный Дух одолел его в страшной битве и сбросил горящего с неба. Ветер подхватил его пепел – мелкие семена зла – и разбросал по всему миру. Каждую осень Великий Зубр снова поднимался в небо. Чем ближе зима, тем выше он возносился и смотрел на Лес налитым кровью глазом… и демоны становились сильнее.

Ренн вернулась с полным туесом дождевых грибов.

Она села рядом с Тораком и, задрав голову, посмотрела на небо.

– Ты часто вспоминаешь, как летал?

– Иногда.

Ренн посмотрела на Торака:

– Страшно было?

– Да. И здорово, аж дух захватывало.

Появилось Самое Первое Дерево – грандиозные вспышки зеленого света волнами стекали по небу.

– Сегодня оно яркое, – сказала Ренн.

Торак обнял ее за плечи. Он любил смотреть, как Самое Первое Дерево защищает Лес, это зрелище всегда дарило ему покой.

Волк задрал морду и завыл, приветствуя наступление ночи. К нему присоединилась Темная Шерсть, потом завыл Камешек, ему неуверенно вторили волчата.

Торак поднял ладони ко рту и завыл вместе с волками, он благодарил Лес за то, что они живы, и желал волкам удачной охоты.

Голод напомнил о себе, и Торак пошел проверить кострище.

– Ты в Лесу двигаешься по-другому, – заметила Ренн.

– Правда?

– Расслабленно, как волк.

– Это потому, что надо мной деревья. Мне не понравилось бескрайнее небо Далекого Севера. – Приподняв отростком оленьего рога уголок запекшейся грязи, он вдохнул запах, от которого сразу потекли слюни. – Хорошо, думаю, готово…

– Ты меня простил? – вдруг спросила Ренн.

Торак мельком глянул в ее сторону:

– За что?

– За то, что я ушла.

– Конечно, простил.

– Это правда?

Торак подошел к Ренн и, взяв за плечи, поставил ее на ноги.

– Я злился на тебя, но больше не злюсь. Хотя… ты должна кое-что мне пообещать. Пообещай, что больше никогда, никогда…

– Обещаю.

– Не очень-то хорошо вышло. Ты должна сказать это громко.

– Обещаю, что больше никогда не оставлю тебя, не объяснив почему…

– Нет! – Торак улыбнулся. – Обещай, что больше никогда меня не оставишь!

Ренн улыбнулась в ответ:

– Я больше никогда тебя не оставлю, обещаю.

Она встала на цыпочки и поцеловала Торака в губы. Он крепко прижал ее к себе и ответил долгим поцелуем.

– Давай уже поедим, – сказал Торак. – Но не забывай, что ты наполовину человек и можешь обглодать только несколько косточек. А еще ты должна ходить в трех шагах у меня за спиной и не…

Торак не закончил, потому что Ренн принялась колотить его кулаками, и он, смеясь, закрыл голову руками.

* * *

Волк слышал, как пищат Большой Бесхвостый и сестра по стае. Это они так смеялись. Убедившись, что у них все хорошо, он оставил старшего волчонка присматривать за младшими и отправился с подругой на охоту.

Наверху пело Светящееся Дерево. Волк увидел, как в темноте сверкнули глаза подруги, ветер принес запах добычи. Это было хорошо, все так и должно быть.

После нескольких неудачных попыток они убили молодого лося и набили животы так, что кожа чуть не лопнула. Потом трусцой вернулись в Логово, срыгнули пережеванное мясо. Волчата быстро наелись и уснули.

Бесхвостые уже были в своем Логове. Если между ними и случилось что-то плохое, то сейчас все стало хорошо. У Бесхвостых всегда все запутано, и бывает трудно понять, что они делают.

Волк не понимал, почему ушла сестра по стае, но Большой Бесхвостый ее простил, поэтому и Волк простил тоже.

Ему было достаточно того, что стая снова вместе, никто не поранился на охоте и все сыты.

Волк задрал голову и завыл, делясь с Лесом и с поющим Светящимся Деревом своим счастьем.

Все хорошо, все так и должно быть.

Примечания

1

Северное сияние.