– Я с удовольствием написала бы книгу о дизайнерах, но, увы, моему боссу нужно совсем другое. Он, понимаете ли, вбил себе в голову, что главный герой нового романа должен быть крупным бизнесменом, который внезапно обнаруживает, что его ближайший соратник, человек, которому он много лет доверял, проповедует ту идеологию, которая для героя неприемлема. Вот этот самый герой, его мысли, чувства, переживания – моя часть проекта. И я оказалась в полной растерянности. Раньше мне поручали женские линии, с ними я справлялась неплохо. А представить себе, как будет думать и чувствовать мужчина… Не получается. Поэтому я приехала к вам.

– Но я-то здесь при чем? Я не мужчина, и у меня нет соратников, ни ближайших, ни дальних, никаких.

– Это верно, – рассмеялась Настя. – Но, возможно, Виталий Владимирович делился с вами своими переживаниями по данному поводу. Я ведь понимаю, ему было нелегко, а с кем же ему поделиться, если не с вами?

Брови Алины снова сдвинулись к переносице, оживление в глазах погасло.

– Виталий? Но какое отношение… Я вас не понимаю.

– Я имею в виду Дмитрия Алексеевича Щетинина, – невозмутимо уточнила Настя.

– Щетинина? Все равно не понимаю. Никогда не слышала, чтобы у Виталия были какие-то разногласия с Димой.

– Так вы не в курсе?

Настя, как смогла, изобразила удивление. А далее на полную катушку использовала навык, который когда-то привил ей Назар Захарович Бычков: делать вид, что знаешь о чем-то очень много, хотя на самом деле известно совсем чуть-чуть. Это не так просто, как кажется на первый взгляд, ведь нужно произнести достаточно много слов, а не ограничиваться тем, что скроишь умную мину. Выражение лица не всякий заметит, и не на всякого оно подействует, даже будучи замеченным. Теперь в ход пошло всё, от символики и атрибутики группировки (спасибо фотографиям из уголовного дела) вплоть до темы курсовой и дипломной работ «ближайшего друга», что создавало впечатление особой информированности рассказчика. Если уж даже такие детали известны, значит, вопрос проработан действительно глубоко. «Еще одна иллюзия, – мелькнуло в голове у Насти. – Похоже на эффект описи, о котором я вчера говорила Пете».

По мере того как Настя рассказывала, на лице Алины Римицан все явственнее проступало брезгливое отвращение.

– Какая мерзость, – тихо проговорила она. – Не верю, что Виталий знал. Он бы этого не потерпел. Он ненавидит антисемитов, ксенофобов и расистов.

«Не зря мы вчера вечер убили, изучая материалы о Горевом, – сказала себе Настя, испытывая огромное облегчение. – Попали в точку».

– Просто удивительно, как Щетинину удалось двадцать лет скрывать от Виталия Владимировича свою принадлежность к неонацистской группировке, – невинно продолжала она. – Даже мы с Петром об этом знаем. Может быть, ваш… муж все-таки знал, причем знал давно, но не сказал вам? Понимал, как вы отреагируете, и решил промолчать, чтобы между вами и его правой рукой не возникало напряжения. Он дорожит вами обоими и не хочет конфликта. Кстати, неплохой вариант для моего персонажа: он молчит и мучается, ничего не предпринимает…

– Виталий никогда не избегал конфликтов и не боялся их. Он не из тех, кто будет молчать и терпеть, можете мне поверить.

Теперь Алина говорила словно автоматически, глядя куда-то в сторону.

– Простите меня, Алина, вышло неловко. Мне и в голову не приходило, что Горевой не знает об убеждениях Щетинина. Я была абсолютно уверена, что и вы в курсе, потому и напросилась на встречу, рассчитывала, что вы поделитесь наблюдениями.

Хозяйка по-прежнему смотрела в сторону, о чем-то сосредоточенно думая. Кажется, она даже не слышала Настиных слов.

– Видимо, нам придется поискать кого-то другого, – продолжала Настя, добавив в голос разочарования и огорчения. – Видите ли, довольно трудно сегодня найти такую пару в реальной жизни: порядочный человек во главе бизнес-структуры и его ближайший помощник с доказанным неонацистским прошлым. Мы собирали сведения, которые оказались доступны, но открытой информации очень мало. Ну что ж, значит, будем искать дальше.

Алина внезапно резко поднялась с кресла. Теперь она смотрела на гостей прямо и с вызовом.

– Мне трудно поверить в то, что вы рассказали, – твердо сказала она. – Это немыслимо. Но я понимаю, что просто так вы бы не приехали. Могу заверить вас, что Виталий ничего не знает. Мы вместе почти два года, я неплохо изучила его характер и образ мысли и гарантирую вам, что фашиста он рядом с собой не потерпел бы. Виталий – человек сложный, резкий, грубоватый, с тяжелым характером, это правда, но я отлично помню, как он несколько месяцев тому назад с треском выгнал эйч-ара, когда узнал, что тот не взял на работу отличного специалиста только из-за его национальности. И после этого бушевал дома еще неделю, возмущался и негодовал. Я не верю, что он мог знать о Щетинине и молчать, ничего не предпринимая.

– Но он мог узнать об этом очень давно, и главная буря прошла намного раньше, еще до вашего знакомства, – осторожно предположила Настя. – Дмитрий приезжает сюда? Вы часто наблюдаете их вместе?

– Да, Дима бывает у нас регулярно.

– Вы не поделитесь наблюдениями? Как они разговаривают, как смотрят друг на друга, как сидят за столом… Я не прошу пересказывать мне содержание их бесед, это я сама могу придумать. Мне важна только общая тематика и стиль общения. Пожалуйста, Алина, помогите мне. Время идет, сроки поджимают, ведь это проект, вы должны меня понять. Если я снова потрачу время на поиски других людей, то совсем ничего не успею.

– Хорошо, – со вздохом согласилась Алина, хотя было заметно, что идея ее не особо вдохновила.

«Только из уважения к моим сединам, – насмешливо подумала Настя. – И к моей хромоте».

– Не возражаете, если я включу диктофон?

Снова настороженность разлилась по точеному лицу Алины.

– Имена можно не называть, вполне достаточно местоимения «он», я потом разберусь, что к чему, – поспешила успокоить ее Настя. – Мне важны детали, которые я сама придумать не могу. Вы же понимаете, какой образ жизни я веду и каков мой круг общения… Мне просто негде наблюдать, как общаются люди подобного ранга в домашней обстановке. Да я и в домах таких, как у вас, не бываю.

– Ладно, включайте.

Настя открыла сумку, вытащила книгу, больше похожую на яркого прямоугольного ежа из-за множества торчащих в разные стороны стикеров. За книгой последовал кошелек, потом косметичка и только потом на свет появился маленький диктофон. Она перехватила взгляд Алины, уставившийся на книгу.

– Никогда бы не подумала, что вы читаете такое. Это фантастика?

– Фэнтези.

Смущение. Только не переборщить. Чуть-чуть, в меру. Попытка закрыть тему, чтобы не пришлось лгать еще больше. Попытка должна быть неловкой, очевидной, потому что Анастасия Каменская не коварный манипулятор, а всего лишь немолодая, не блещущая талантами, не обладающая безудержной фантазией скромная литературная рабыня, которая много трудится и мало зарабатывает. Простая и безыскусная тетка с физическим дефектом.