– Как же вы поедете? У вас нога, вам больно ходить, – обеспокоенно заметил Петр.

– Потерплю, не сахарная, – беспечно отмахнулась Настя. – А вы мне поможете. Будем превращать наши слабости в сильные стороны.

Она искренне радовалась, что придумала эту поездку для встречи с Алиной Римицан. Засиделась она дома, заковырялась в бумажках, так и навыки оперативной работы растерять недолго. Правда, Петя – партнер не очень надежный, с полувзгляда и полувздоха понимать не сможет, не то что Коротков, например, или тот же Сережка Зарубин. Эх, были времена… Ну да что ж теперь…

Еще около часа Настя Каменская и Петр Кравченко читали в интернете материалы, где упоминался Виталий Горевой, даже нашли парочку интервью бизнесмена и несколько больших статей по вопросам экономики и финансов, где Горевой фигурировал в качестве эксперта, отвечавшего на некоторые вопросы.

Читать с айпада, лежа на диване полубоком и держа гаджет на весу, было неудобно, руки затекали и болели, но Настя мужественно терпела. Травмированное место нужно беречь, завтра ноги пригодятся, а боли хотелось бы поменьше.

Уже засыпая, она вдруг вспомнила, что нет продуктов для завтрака. И кофе почти закончился, осталось на две чашки. «Ладно… как-нибудь…» – вяло подумала Настя.

Петр оглядел ее с головы до ног и недоверчиво покачал головой.

– Вы не очень-то похожи на состоятельную бизнесвумен, которая хочет новый дизайн для большого дома.

– А мне и не надо, – легкомысленно заявила Настя. – У меня роль другая. Я должна выглядеть умной, но несчастной хромоножкой, продающей свои способности, чтобы хоть как-то заработать на жизнь. Кроме того, я честно написала, что у меня всего лишь малогабаритная «трешка». Вот на эту «трешку» я и выгляжу.

Накануне, вступив в переписку с дизайнером Алиной Римицан, Настя ожидала получить отказ. Скромный объект не заинтересует никого, она уже проходила этот урок с ремонтниками. Подруга богатого бизнесмена, живущая на его средства и в его доме, может позволить себе повыпендриваться, строя из себя гения, работающего исключительно с дворцовыми масштабами. Однако Алина сразу согласилась на встречу, чем косвенно подтвердила характеристику Сергея Зарубина: «правильная». Может, ей скучно, заказов нет, заняться нечем.

Боль при ходьбе слегка поутихла, но попытка влезть в узкие джинсы позорно провалилась. Плотная ткань слишком сильно обтягивала отекшее бедро, и если ходить еще можно было, сцепив зубы, то сидеть – уже невыносимо. Пришлось вытаскивать из недр шкафа длинную широкую юбку из тонкой шелковистой ткани. К такой юбке полагались босоножки, но о них Настя Каменская даже помыслить не могла. Только кроссовки!

Вид получился ужасным, что и говорить. Даже обычному непрофессионалу режет глаз, а уж дизайнер с художественным вкусом вообще не вынесет подобного кощунства. Юбка явно курортная, почти пляжная, кроссовки массивные, на толстой подошве, и цвет не гармонирует. Настя попробовала надеть летние тряпичные спортивные туфли, но с огорчением убедилась, что травмированная нога заметно отекла вся целиком, и ступня не влезла. Кроссовки, которые покупались с расчетом на толстые носки и были уже давно разношены, оказались свободнее. Вообще-то кроссовки в комбинации с платьями и юбками уже несколько лет «в тренде», молодежь носит, но она-то, Анастасия Каменская, не молодежь, ее возраст не скроешь за худощавой фигурой. На ней молодежный стиль смотрится смешно и нелепо. Да и на юной девушке не всякая юбка с кроссовками выглядит стильно.

– Еще мне нужна книга, – сказала она, оглядывая комнату.

– Какая книга?

– Любая, какую не жалко. Художественная, но не классика и не зарубежка.

Взгляд ее упал на книгу, принесенную Петром с аукциона. Средней толщины том в яркой глянцевой обложке так и валялся в прихожей на обувной тумбе, почти скрытый стоявшей здесь же Настиной сумкой. Владимир Климм, «Частичная замена». Пойдет.

Взяв книгу, Настя уселась за стол и принялась листать, быстро записывая что-то на полях и вклеивая стикеры. Она уже засовывала книгу в сумку, когда сообразила, что поступила не очень-то вежливо. Климм – хороший знакомый Петра, парень старался, торговался за книгу на аукционе, вез ей, а она… Мало того, что нахально исписала поля шариковой ручкой, так еще и громогласно заявила, что «не жалко». Тем более там автограф… Нехорошо вышло.

– Ваш подарок оказался очень кстати, он будет нам полезен, это как раз то, что нужно.

Утешение выглядело слабым, Настя видела это по лицу Петра. Но она хотя бы попыталась.

* * *

Они проделали больше половины пути и съехали с МКАД в сторону области, когда у Насти зазвонил телефон. Дядя Назар. Надо ответить, такой звонок пропускать нельзя. Но и вести серьезные разговоры во время движения Настя себе не позволяла, слишком хорошо представляя, какими последствиями это может быть чревато. Она не гений, который умеет сохранять равную концентрацию внимания в двух направлениях одновременно, и либо упустит что-то важное в беседе, либо попадет в аварию.

Пока она съезжала на обочину, звонки прекратились. Настя перезвонила.

– Извините, дядя Назар, искала, где встать. Порадуете меня чем-нибудь?

– Обязательно, дочка, иначе не стал бы звонить. В интересующий тебя период в Черемушках обретался любопытный персонаж по прозвищу Мытарь. Слыхала о таком?

Сам Мытарь! Легендарный взломщик, для которого не существовало невскрываемых дверей, будь то квартира, склад или сейф. Преступную карьеру он завершил в конце шестидесятых, когда Настя еще была младшей школьницей. Старожилы розыска говорили, что какая-то болезнь с ним приключилась, не позволявшая рукам и глазам сохранять быстроту и точность мелких движений.

– Приваживал он молодых, привечал, – говорил между тем Назар Захарович. – Любил чувствовать себя барином и пупом земли, любил, чтобы все ему приносили и услуживали, сам не опускался до того, чтобы за хлебушком в булочную сходить. Вот и гонял молодняк. А расплачивался с ними воровскими байками, рассказами про зоны, про корешей, блатные песни им пел, всякую романтику разводил. Пенсию он себе своими приключениями не заработал, конечно, но уважением пользовался и авторитетом, воры его грели, так что не бедствовал, да и свои заначки у него были. Мне повезло отыскать женщину, которая была на том участке инспектором по делам несовершеннолетних. Зинаида Ивановна Ершова. Сейчас-то она уже в серьезных годах, а в ту пору ей было чуть за двадцать. Красивая была в молодости, Мытарь на нее глаз положил, жить вместе предлагал, старый перечник.

– Они были знакомы?

– Ну, не близко, само собой, но знакомы, да. Шапочно. Зиночка прознала, что пацаны из окрестных домов бегают к Мытарю, озаботилась, с операми покалякала и вместе с одним из них сходила к бывшему вору на профилактическую беседу. Дескать, вам разрешили проживание в столице нашей Родины исключительно из уважения к вашим боевым заслугам, как участнику войны, но если узнаем, что вы приобщаете подростков ко всяким нехорошим делам и оказываете дурное влияние… И так далее. Потом Зина с Мытарем еще несколько раз на улице сталкивалась, он любил подолгу прогуливаться по вечерам, с собачниками беседовал обстоятельно, Зина все беспокоилась, не выведывает ли он всякое нужное для наводки. Ну и на всякий случай более пристально приглядывала за самыми проблемными пацанами. Всех, конечно, не вспомнила, Мытарь помер в восемьдесят втором, за все эти годы у Зиночки поднадзорных да подучетных сама представь сколько было. Но человек десять назвала. В основном тех, кто потом все-таки сел по малолетке, потому что по ним много отписываться приходилось, вот и зацепилось в памяти.