Питер Марлоу оставил его причитать над едой, забрал свой рис и пошел к бунгало.

— Привет, приятель, — сказал Ларкин. — Вы были у Мака?

— Да. Он выглядит прекрасно. Даже начал пререкаться по поводу своего возраста.

— Будет неплохо увидеть старину Мака. — Ларкин пошарил под своим тюфяком и вытащил запасной котелок. — У меня сюрприз! — Он открыл котелок и показал двухдюймовый квадратик какого-то коричневого вещества, напоминающего замазку.

— Клянусь всеми святыми! Это же блачанг! Где, черт возьми, вы взяли это?

— Стибрил, конечно.

— Вы гений, полковник. Смешно, но я не чувствую его запаха. — Питер Марлоу наклонился и отщипнул крошечный кусочек блачанга. — Этого нам хватит на пару недель.

Блачанг был местным деликатесом, который готовился очень просто. В нужное время года надо отправиться на берег моря и сетью вылавливать крошечных морских моллюсков, кишащих в прибое. Затем надо сложить их в яму, обложенную морскими водорослями, потом закрыть яму морскими водорослями и забыть о ней на два месяца.

Открывая яму, вы обнаруживаете, что улов превратился в разлагающуюся массу, вонь от которой сбивает вас с ног и может уничтожить обоняние на неделю. Задержав дыхание, вы достаете массу и жарите ее. При этом необходимо находиться с наветренной стороны, иначе можно задохнуться. Когда варево остынет, надо резать его на части. Стоит деликатес очень дорого. До войны — по десять центов за брикет. Сейчас, наверно, десять долларов за крохотный ломтик. Почему это деликатес? А потому, что это чистый протеин. Крошечный кусочек придает вкус целой миске с рисом. Конечно, от этого блюда легко можно подцепить дизентерию. Но, если оно правильно выдержано, приготовлено и не засижено мухами, тогда все в порядке.

Но Питер Марлоу никогда не задавал вопросов.

Он просто сказал: «Полковник, вы гений» — и добавил ложечку в свой рис, наслаждаясь едой.

— Отнесем кусочек Маку?

— Отличная мысль. Но он наверняка начнет жаловаться, что приготовлено не так, как надо.

— Старина Мак станет жаловаться даже, если блачанг само совершенство… — Ларкин остановился. — Эй, Джонни, — окликнул он высокого мужчину, проходящего мимо с тощей дворняжкой на веревке. — Хотите немного блачанга, приятель?

— Еще спрашивает!

Они положили ему кусочек на банановый лист, поговорили о погоде и спросили о собаке. Джон Хокинс любил свою собаку больше всего на свете. Он делился с ней едой — собака ела поразительные вещи — и спал с ней на одной койке. Ровер был надежным другом. Заставлял человека чувствовать себя цивилизованным.

— Хотите партию в бридж сегодня вечером? Я приведу четвертого партнера, — сказал Хокинс.

— Не могу сегодня, — сказал Питер Марлоу, отгоняя мух.

— Я могу позвать Гордона из соседней хижины, — предложил Ларкин.

— Отлично. После обеда?

— Хорошо, увидимся.

— Спасибо за блачанг, — поблагодарил Хокинс и ушел с радостно тявкающим Ровером.

— Где, черт побери, он достает еду, чтобы хватало ему и его динго, будь я проклят, — сказал Ларкин, — и не дает ему попасть в котелок какого-нибудь идиота.

Питер Марлоу тщательно перемешивал рис с блачангом. Он очень хотел поделиться с Ларкином секретом своего сегодняшнего ночного путешествия. Но понимал, это слишком опасно.

Выбраться из лагеря оказалось до смешного просто. Стремительный бросок к неосвещенной части колючей проволоки, потом без труда через нее — и бегом в джунгли. Когда они остановились перевести дух, Питеру Марлоу очень захотелось снова оказаться в лагере и поговорить с Маком, Ларкином или даже с Греем.

«Все это время, — твердил он себе, — я мечтал вырваться оттуда, а теперь, когда я здесь, напуган до смерти».

Было странно — находиться вне лагеря и смотреть на него со стороны. С того места, где они стояли, была видна часть лагеря. Хижина американцев находилась в сотне ярдов. Туда-сюда сновали люди. Хокинс прогуливался со своей собакой. Корейский охранник брел через лагерь. В некоторых хижинах свет был выключен, вечерняя проверка давно закончилась. Тем не менее лагерь мучила бессонница. Так было всегда.

— Ну пошли, Питер, — прошептал Кинг и первым двинулся в джунгли.

План был хорош. Пока что. Когда Питер Марлоу пришел к американцам, Кинг уже был готов.

— Чтобы хорошо сделать дело; надо хорошо подготовиться, — сказал он, показывая ему пару смазанных японских ботинок — резиновые подошвы и мягкая нескрипучая кожа, и «выходную пару» — черные китайские брюки и короткую блузу.

В их тайну был посвящен только Дино. Он связал два узла и тайком припрятал их в том месте, откуда они должны были бежать. Потом он вернулся, и, когда путь был свободен, Питер Марлоу и Кинг небрежно вышли, сказав, что идут играть в бридж с Ларкином и другим австралийцем. Пришлось прождать тревожных полчаса, прежде чем они смогли спуститься в кювет рядом с колючей проволокой, переодеться и обмазать грязью лица и руки. Прошла еще четверть часа, прежде чем они смогли незаметно добежать до ограды. Как только они выбрались за проволоку, Дино собрал их одежду.

Джунгли ночью. Зловещие. Но Питер Марлоу чувствовал себя как дома. Все было как на Яве, похоже на окрестности его деревни, поэтому он немного успокоился.

Кинг держал направление безошибочно. Он проделал этот путь уже пять раз. Шел он настороженно. Им предстояло пройти мимо одного охранника. У этого охранника не было постоянного маршрута обхода, во время дежурства он просто бродил в этом месте. Но Кинг знал, что в большинстве случаев охранник находил где-нибудь поляну и заваливался спать.

Казалось, каждая сгнившая палка или лист поднимут тревогу, а каждая качающаяся ветка задержит их. Они вышли на тропинку. Охранник остался позади. Дорога шла к морю. А потом в деревню.

Они пересекли тропинку и начали двигаться по кругу. Над тяжелым пологом листвы в безоблачном небе застыл полумесяц. Вполне достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Свобода. Нет вокруг проволоки и нет людей. Наконец-то можно побыть одному. И неожиданный кошмар навалился на Питера Марлоу.

— В чем дело, Питер? — прошептал Кинг, почувствовав его тревогу.

— Ничего… Это просто — ну, быть на свободе — это такое потрясение.

— Вы привыкнете к этому. — Кинг посмотрел на часы. — Идти еще примерно милю. Мы опережаем наш график, поэтому лучше подождать.

Он нашел разросшуюся перекрученную виноградную лозу среди поваленных деревьев и прислонился к ней.

— Передохнем здесь.

Они ждали и слушали джунгли. Сверчки, лягушки, неожиданное щебетание. Внезапная тишина. Шуршание какого-то животного.

— Хорошо бы покурить.

— Я — за.