Робинсон не был способен.

Карлсен заметил:

– Иногда слова могут ранить не меньше лезвия.

Палмер сдвинул брови и сделал затяжку.

Карлсен, тронув очки, сказал:

– Вообще-то я предположил, что после этого письма у миссис Робинсон могла возникнуть мысль о суициде.

– Вот вы о чём. Исключено, – Ричард Палмер категорично покачал головой. – Она не выглядела раненой, поверьте.

Карлсен вопросительно на него взглянул.

– Я застал миссис Робинсон в баре, когда вернулся с прогулки перед сном, – объяснил Палмер. – У неё в руках был этот листок бумаги. Мы поздоровались, и я, соблюдая приличия, спросил, всё ли в порядке. Она поделилась тем, что случилось, показала мне письмо, рассчитывая, как я полагаю, на моё сочувствие. Но я не имею привычки лезть в чужие дела, поэтому в знак поддержки предложил проводить её до номера. Заявляю с полной уверенностью: у миссис Робинсон не было состояния человека, раздумывающего о суициде.

– А какое у неё было состояние?

– Ну, она была расстроена, но несильно. На самом деле, думаю, она просто хотела, чтобы её пожалели. Любое доброе слово помогло бы ей тогда.

– Вы считаете?

– Так и было. Мы поднялись, по дороге обсудили погоду, ну, знаете, общие фразы, а когда желали друг другу приятных снов, она уже была в полном порядке, даже улыбалась, словно и не было в тот момент никакого письма в её руке.

Мистер Палмер помолчал, делая затяжку.

– Поэтому уверен, что о суициде не может быть и речи. Тамара Робинсон была сильной женщиной, способной исцелить саму себя. Редкое качество. В войсках нам приходилось воспитывать такую бодрость духа. А тут человек сам на глазах возрождается, словно феникс.

Адам Карлсен задумался над этими словами. Что-то такое его зацепило, но он никак не мог понять, что именно… Нужно подумать.

Палмер с ухмылкой добавил:

– Из миссис Робинсон вышел бы прекрасный командир полка! Хотите выпить?

Карлсен отказался и поплёлся в сторону лифта.

– Вот вы где! – Из лифта вышел Каннингем. – Я вас везде ищу.

– Кажется, вы – единственный, кто не нашёл меня. Вы точно в разведке служили?

Пол Каннингем развёл руками:

– Теряю форму.

– Подскажите, в каком номере остановился Коннор?

– Робинсоны занимают второй этаж. Вы что-то узнали?

– Надеюсь узнать прямо сейчас.

– Не возражаете, если я…

– Вовсе нет.

По коридору второго этажа катилось громкое эхо. Леонард Робинсон молотил кулаком в дверь.

– Что вы делаете? – спросил Каннингем.

– Коннор не открывает. Я стучу уже минут двадцать.

– Вы уверены, что он там?

Леонард кинул на него недобрый взгляд и продолжил стучать.

– Коннор! Коннор! Открой!

У Адама возникло тревожное чувство.

– Какой же я идиот… Нужно скорее… – его голос растворился вместе с ним.

Через минуту он вернулся, и с ним месьё Фабьен и швейцар Матей с ключами. Когда отперли дверь, мужчины толпой ввалились в номер.

Коннор лежал без сознания на кровати.

– Mon Dieu!

– Коннор!

Леонард потряс его за плечи.

– Коннор!.. Он жив?

Каннингем проверил пульс.

– Жив. Пульс слабый.

Месьё Фабьен закричал:

– Врача! Vite! Hitro! Hitro![33]

Матей понёсся прочь из комнаты.

– Mais qu’est-ce que c’est? Regarde![34]

На тумбочке лежала записка. Месьё Фабьен хотел прочесть, но письменный английский был ему неподвластен. Бумагу из его рук выхватил Леонард.

– Я убил маму. Простите меня.

Он схватился за голову.

– Чёрт! Я знал, что он это сделает!

– Знали, что он готовил убийство? – в замешательстве спросил Каннингем.

– Нет, что он с собой это сделает!

Леонард, источая ненависть, глядел на Адама.

– Я же говорил – не суйся сюда! Видишь, чем это кончилось?!

– Ещё ничего не кончилось, – сказал офицер секретной службы. – Вы должны взять себя в руки.

На полу валялся пузырёк, пустой, без крышки. Карлсен поднял его, на этикетке – имя мисс Нортон. Каннингем смочил палец, собрал со дна остатки порошка, попробовал на вкус. Его лоб рассекли морщины.

– Веронал.

– По-другому и быть не могло, – произнёс Карлсен.

У Каннингема вытянулось лицо.

– Вы знали, что веронал у него?

– Разумеется. Но я понятия не имел, как он им распорядится.

– Постойте…

Прибежали Матей и медики.

– Расступитесь!

В ход пошли зонд, графин с водой, таз, лекарства.

– Вам лучше подождать за дверью, – сказал старший медработник.

Месьё Фабьен вывел всех из комнаты.

– Я должен быть там! – возразил Леонард.

– Мистер Каннингем, – сказал Карлсен, – пожалуйста, побудьте с Леонардом. Месьё Фабьен, возможно, вам придётся везти мистера Робинсона в больницу…

– Я велел вызвать «Скорую помощь», но, если что, шофёр уже наготове!

– Хорошо. Скажите, где мне поблизости найти такси?

– Нигде. Вам куда-то нужно?

– В Любляну.

– Туда вас может отвезти Матей.

– А если Матей понадобится здесь?

По коридору торопливо шёл Ник, менеджер с ресепшен.

– «Скорая» уже едет, сэр.

– Ох, слава богу! Матей, возьми мою машину и отвези мистера Карлсена, куда он скажет.

Глава 2

Старый «Фиат» въезжал в город, когда сумерки уже окрасили ранний вечер.

– Ты знаешь это место?

Адам показал фотографию. Матей притормозил и стал разглядывать чёрно-белое изображение сапожной лавки.

– Похоже на самый центр. Жаль, нет названия улицы. С названием было бы проще.

Он подержал снимок ещё и добавил:

– А! Кажется, это кондитерская, я там часто бывал после школы, – он ткнул на заведение вдалеке. – Если так, то через пятнадцать минут будем там.

Вскоре он припарковал машину у тротуара. Узкие улицы оказались завалены снегом.

– Туда проще пешком.

Витрина кондитерской нашлась на углу через несколько кварталов.

– Ну, точно, она! – радостно возвестил Матей. – Нам прямо.

В сотне ярдов была та самая сапожная мастерская. Внутри горел свет. Сапожник – мужчина лет пятидесяти пяти с сигаретой в зубах – ковырялся шилом в подошве ботинка.

– А обувь ты взял? – с удивлением спросил Матей.

– Нет, но я взял деньги, – ответил Карлсен.

Матей рассмеялся.

– Вот чудак! Здесь не торгуют обувью, только ремонтируют.

– Но, может, здесь торгуют чем-то другим?

Адам открыл дверь, зазвенел колокольчик.

Сапожник поглядел поверх очков на двоих вошедших, затем опустил взгляд обратно.

– Naročil ne sprejemamo do konca meseca.

– Он говорит, что не принимает заказы до конца месяца.

– Скажи, что у нас срочный заказ.

Матей перевёл. Мужчина стоял на своём.

– Расстегни пальто, пусть он увидит форму отеля. Скажи, что я важный клиент и пришёл сюда после разговора с другим мужчиной, который понимает английский.

Матей перевёл в точности каждое слово. Наконец какой-то интерес всё же проснулся в глазах сапожника. Он встал – ростом он оказался на полголовы выше Карлсена – и подошёл к иностранцу вплотную, долго рассматривая его лицо. Через минуту взгляд мужчины потеплел, он присел на корточки и