принялся изучать обувь молодого человека. Карлсен про себя выдохнул – на нём ведь были его лучшие ботинки именитого бренда. Сапожника это должно было подкупить. Тот потрогал обувь, что-то измерил с помощью пальцев и, качая головой, произнёс несколько слов.

– Он говорит, что управится за полчаса. Тебя это устраивает?

– Более чем.

Матей объяснился с мастером, после чего тот встал и указал на примерочную, скрытую шторкой.

– Он просит снять обувь там.

Карлсен послушно зашёл за плотную ткань, висевшую в глубине помещения, словно нарочно спрятанную от любопытных глаз с улицы. Внутри к стене напротив было прикреплено зеркало в человеческий рост. Над головой одиноко свисала лампочка. Молодой человек опустился на табурет в углу и незамедлительно принялся расшнуровывать ботинки.

Раздался голос сапожника. Матей перевёл цену за работу (на его памяти, это была совсем уж немыслимая сумма за починку обуви), добавив:

– Он просит положить деньги в ботинок.

Карлсен всё выполнил. Мужчина забрал обувь и вернулся на своё место за стойкой. И вновь обратился к Матею.

– Он просит постучать четыре раза в зеркало, – не спадало удивление в голосе Матея.

«И выпрыгнет кролик в шляпе». На миг Карлсен почувствовал себя Алисой в Стране чудес.

Четыре стука были проделаны со всей ответственностью – не слишком громкие, но и не тихие. По шкале самого норвежца вышли они идеальными. Если это код – а чем ещё это могло быть? – адресат непременно его услышит. За зеркалом несколько секунд спустя кто-то зашаркал. Теперь Карлсен заметил щель между полом и зеркалом. Это была дверь. Замаскированная, но, на взгляд юноши, не слишком профессионально (всё-таки зеркала для обуви не вешают, а ставят под углом внизу у пола). Нет, чем-то грандиозным, вроде тайного убежища фашистов, здесь и не пахло. Что каралось законом в этой стране? Он вспомнил, как открылась дверь в кладовую, где ютились Фабьены, и как мисс Бёрч подметила сходство с подпольным казино.

Пока Адам думал, зеркало после короткого щелчка отъехало назад. В неярком свете лампочки из темноты показалось женское лицо. Ничего примечательного в нём не было (разумеется, кроме факта, что оно явилось не через обычную дверь). Женщине было за пятьдесят, волосы мышиного цвета были собраны сзади в пучок. С некоторой неловкостью она окинула взглядом Адама, а потом отошла в сторону, давая ему пройти.

Зеркало неслышно встало на своё место за спиной Карлсена. Петли регулярно смазывают, подумал он. Впереди горела лампочка, до неё было шагов двадцать. Поворот налево, и ещё одна дверь, на этот раз обычная. Хозяйка толкнула её и впустила Карлсена в небольшую комнату без окон.

«Определённо, мы уже не в мастерской…»

Свет здесь был приглушённый и больше скрывал, чем показывал. Но даже в полутьме здесь ощущалась чистота. На полу лежал ковёр, на нём – столик с напитками, у стены – диван. Из комнаты вели ещё два коридора, их отделяли полупрозрачные красные занавески. Плавал сигаретный дым вперемешку с цветочными запахами. Женщина приняла пальто у Карлсена и указала на диван. Затем включила проигрыватель. Раздался треск пластинки, полилась музыка…

Карлсена стала томно обволакивать атмосфера. Со снимков, развешанных по стенам, на него глядели молодые девушки. Фотограф (должно быть, садист!) из одежд оставил на них только золотые цепочки (нацепленные порой совсем уж диковинно!). А позы! Некоторые казались до такой степени неудобными… Вероятнее всего, девушки были танцовщицами или как минимум цирковыми артистками. В противном случае так изогнуться у них вряд ли бы вышло.

Перед Карлсеном возник бокал шампанского. Из вежливости Карлсен взял его в руку. Хозяйка глядела на него странным, подозрительным взглядом. Карлсен, заметив это, сделал глоток (обычное шампанское) и улыбнулся. Вот теперь женщина была довольна (она, видимо, решила поначалу, что он шпион или представитель власти?).

Она хлопнула в ладоши. Качнулась одна из шторок, за красными тканями замелькали силуэты. Три наяды одна за другой прошмыгнули в комнату, словно выскочили из мира чьих-то грёз. В глаза они не смотрели. Их стройные фигурки облекали нежные кружева. Понятна теперь цена – такое бельё стоило недёшево.

Женщина, что впустила норвежца, тихо спросила:

– Номер один, два или три?

Адам Карлсен глотнул из бокала.

Номер два и номер три были чуть постарше первого номера, в языке тела у каждой из двоих угадывался больший опыт. Они кокетливо кидали кроткие взгляды и слегка улыбались гостю. Номер один выглядела скованно, у неё были светлые кожа и волосы и красивое пухлое личико с большими глазами, похожими на озёра, до краёв полные невинности. Вдобавок – аккуратная маленькая грудь, хрупкая талия и соблазнительно изогнутая линия бёдер. Любой мужчина, особенно из тех, что постарше, почти наверняка выбрал бы её.

Карлсен отпил ещё и сказал:

– Номер три.

Он предпочёл самую старшую. Похоже, никто из девушек не удивился. Видно же – юнец в поисках опыта.

Остальные девы упорхнули туда же, откуда явились.

Отобранная барышня повела Карлсена за другую занавесь. От неё тянулся шлейф сладкого фруктового аромата – что-то между черешней и клубникой. Комнату, в которой они оказались, озаряли только свечи. Кровать – большой матрас на полу в самом центре – была устлана льняными простынями, по периметру лежали подушки с изображением цветов и райских птиц. Вероятно, всё это было украдено из какого-то дворца, брошенного в войну. Рядом стояло ведёрко со льдом и откупоренной бутылкой шампанского.

Девушка жестом пригласила присесть рядом с ней.

Карлсен достал сигареты.

– Курите? – спросил он.

Она покачала головой.

Он закурил. Нервы давали о себе знать. Карлсен старался делать вид властный и расслабленный одновременно, какой, должно быть, имели падишахи перед своими одалисками.

– Вы говорите по-английски?

Снова отрицательный ответ. Девушка опять похлопала по кровати. Адам сделал затяжку и присел.

– Мне неловко вас об этом спрашивать, но… быть может, вы мне подскажете, заходил ли к вам на днях этот человек?

Карлсен достал из кармана брюк сложенную пополам фотокарточку. Снимок Коннора Робинсона.

Выражение любовной истомы резко сошло с лица девушки, появилось другое, жёсткое и рассерженное. Она что-то крикнула. Послышались знакомые шаги по коридору. В этот раз они спешили.

– Нет, нет, нет, вы не так меня поняли! Я не из полиции… Я вам заплачу…

Адам продемонстрировал всю наличность из заднего кармана. Глаза девушки номер три засияли самым беззастенчивым алчным блеском. Карлсен спрятал деньги, как только на порог вступила хозяйка.

Номер три без единой эмоции что-то сказала. Женщина кивнула и моментально скрылась.

– Угости сигаретой, – сказала девушка на вполне понятном английском.

Задымив, она сообщила:

– Я ей сказала, что ты хочешь двоих.