с 1634 по 1640 годы, оспа уничтожила до двух третей гуронов, на которых французы делали главную ставку. Следом за эпидемией на них обрушились воины Лиги ирокезов. К 1649 году все было кончено: немногочисленные остатки племени, ведомые миссионерами, бежали от тотального истребления на запад.

Аналогичным образом из охотничьих угодий ирокезов было изгнано множество малых народностей, и они стали искать спасения или далеко за пределами охотничьих угодий Лиги, или под протекторатом европейцев. Три года, с 1653 по 1656 год сопротивлялся родственный ирокезам Лиги народ эри. До 1675 года продержалась старательно вооружаемая шведами конфедерация саскуеханнок… И, как закономерный итог череды победы, – к последней трети XVII века зоной интересов ирокезских племен стал весь северо-восток континента. Такой размах начал беспокоить даже в целом благосклонных к Лиге европейских колонистов.

В начале 60-х годов ирокезы набрались дерзости и несколько раз атаковали Монреаль, каждый раз захватывая в плен колонистов. Спешно собранное ополчение хоть и нанесло налетчикам чувствительные потери, но в конце концов потерпело поражение и было уничтожено воинами Лиги.

Для усмирения беспокойных соседей французская корона отправила в Новый Свет регулярные войска и официально разрешила снабжать врагов Лиги огнестрельным оружием. Вдобавок в 1664 году голландские партнеры ирокезов вынуждены были под давлением англичан уступить им свои американские владения, и Лига осталась без надежного поставщика амуниции.

В 1666 году французы дважды собирали крупные – по меркам молодых колоний Нового Света – армии для атаки на родовые земли могавков на территории современного штата Нью-Йорк. Высокомобильные, но малочисленные отряды индейских налетчиков не могли ничего противопоставить дисциплине и выучке профессиональных солдат: практически беспрепятственно те разрушали поселения могавков – в том числе их «столицу» Театонтэйлогу, – разоряли продовольственные схроны и сжигали посевы. Иронично, что французы применили против Лиги ее же излюбленную тактику намеренного уничтожения зимних припасов, что обрекало вражеские племена на голодную смерть. В конце концов могавки запросили мира и получили его на условиях перехода племени в католическую веру. Часть побежденных впоследствии была депортирована на север, ближе к устью реки Святого Лаврентия.

Однако мир продержался недолго. Попытка губернатора французской колонии захватить рынок пушнины привела к новому витку противостояния с Лигой ирокезов. В 1687 году французы попробовали решить проблему, обезглавив змею[169] – под видом переговоров они захватили 50 наиболее влиятельных вождей Лиги из Совета великого огня и сослали их на марсельское средиземноморье в качестве галерных гребцов. Этот опрометчивый поступок вызвал невиданную до того вспышку насилия со стороны ирокезов по отношению к соотечественникам виновного в похищении: беспрестанно совершая набеги, аборигены жгли небольшие городки и фактории и целыми семьями безжалостно убивали любых попадавшихся им на пути французских колонистов. Кризис разрешился только благодаря усилиям нового губернатора, сумевшего отыскать 13 из плененных его предшественником вождей и в октябре 1698 года возвратившего им свободу.

Возобновлением застарелой вражды не преминули воспользоваться англичане. В 1688 году они вовлекли ирокезов в т. н. Войну короля Вильгельма[170] – первый из четырех межколониальных франко-английских конфликтов, которые американские историки часто называют франко-индейскими. И не без причины. Ирокезы с готовностью откликнулись на зов. Ранним утром 5 августа 1689 года почти полторы тысячи индейских воинов ворвались в сонный городок Лашин, расположенный недалеко от Монреаля. Окружив городок, они начали врываться в дома и вытаскивать жителей на центральную улицу, где началась резня. Тех, кто успел забаррикадироваться, сжигали вместе с их жилищами. В итоге, несмотря на дождливую погоду, большая часть городка выгорела дотла. Из 375 обитателей Лашина больше 200 были зарублены ирокезами на месте, остальных угнали в плен. Налетчики были довольны – отмщение за унижение могавков состоялось. Дополнительной наградой – и, вероятно, одной из причин выбора Лашина в качестве цели – стало уничтожение отправной точки французской торговли пушниной.

Для англичан, однако, война складывалась не так удачно. Несмотря на убежденность «в трусости и слабости французов», они проиграли в октябре 1690 года битву при Квебеке и после этого заняли пассивную позицию, переложив всю тяжесть ведения активных боевых действий на союзников ирокезов. В 1697 году они подписали с французами сепаратный, по сути, мирный договор, но продолжали понуждать индейцев к продолжению вооруженного конфликта.

При этом, пока внимание Лиги было сосредоточено на северных границах их владений, английские колонии начали освоение земель современной Пенсильвании, постепенно вторгаясь на исконные территории ирокезов. Двурушничество «союзников» привело к тому, что примерно с 1698 года отдельные племена Лиги стали рассматривать англичан как более серьезную, по сравнению с французами[171], угрозу благополучию ирокезской конфедерации. В 1701 году эти подозрения вылились в подписание – вопреки всем усилиям британской подковерной дипломатии – т. н. Великого монреальского мира, поставившего точку в почти вековом противостоянии Лиги и колоний Новой Франции, которое вошло в историю под названием Бобровые войны.

Историческое соглашение между губернатором французских владений Луи Гектором де Кальером и представителями 39 индейских племен (всего прибыло более 1200 человек) увидело свет 4 августа 1701 года. Согласно пунктам этого договора отныне все конфликты между коренными народами следовало разрешать не с оружием в руках, а путем переговоров, посредниками и арбитрами на которых будут выступать французы. Захваченные в ходе войны охотничьи территории будут поделены между индейскими племенами[172] – жест доброй воли, позволивший части изгнанных со своих земель беженцев возвратиться на родину. И, наконец, основной победой французской дипломатии стало обязательство коренных народов – главным образом подразумевались, конечно, неистовые ирокезы – не вмешиваться в англо-французские колониальные войны.

За исключением отдельных инцидентов, Лига достаточно скрупулезно придерживалась достигнутых договоренностей. Так, во время Войны королевы Анны 1702–1713 годов члены Лиги честно соблюдали нейтралитет… с выгодой для себя – в минувшей войне они потеряли почти 50 % мужского боеспособного населения и отчаянно нуждались в передышке для восстановления сил.

Впрочем, даже пассивность Лиги, чьи земли стали буфером между враждующими колониями, играла на руку англичанам – их противникам пришлось отказаться от вторжения в нынешний штат Нью-Йорк из страха спровоцировать ирокезов, чьей мести французы опасались куда больше, чем британских пушек. Заключенный в 1713 году Утрехтский мир закреплял за Лондоном часть территорий на севере континента и открывал для всех европейцев – разумеется, прежде всего для победителей-англичан – возможность торговать с индейскими союзниками Новой Франции. Кроме того, англичане вернули себе «суверенитет» над ирокезами.

Однако, хотя французы и «уступили» ирокезов британцам, тем еще предстояло восстановить пошатнувшееся доверие Лиги. Формально «договорная цепь»[173] не была нарушена, но усиление активности англичан на границах ирокезских земель не могло не вызывать у индейцев беспокойства.