который, благодаря умелой дипломатии англичан, вскоре перерос во вражду, продолжавшуюся на протяжении следующих нескольких поколений. Весной 1716 года чероки создали с колонистами альянс против племени крик, а к 1717 году каролинцам удалось замириться и с ними. Широкомасштабная война прекратилась, фронтир вернулся к обычной для подобных территорий практике обмена точечными ударами.

Тем не менее в течение первого года колония Южной Каролины постоянно находилась на грани уничтожения. В результате набегов восставших погибло, по разным оценкам, до 10 % выходцев из Европы, что сделало Ямасийскую войну одним из самых кровавых в истории США индейских конфликтов. Успехи нападавших на первых этапах привели к важным политическим изменениям на южной границе. В 1719 году жители, недовольные неспособностью местных властей обеспечить им надежную защиту, взбунтовались и потребовали от метрополии ввести прямое правление короны, что и было сделано в следующем году.

Для индейцев события в Южной Каролине тоже не прошли даром. Из Ямасийской войны они вынесли воодушевляющий опыт военного сотрудничества, который очень пригодился им во время следующих кампаний против пришельцев – например, англо-черокской войны 1758–1761 годов, в результате которой британцам отошла Французская Луизиана к востоку от Миссисипи и Испанская Флорида. Однако главный экзамен на сплоченность коалиции индейских племен предстояло выдержать во время масштабного восстания против европейских захватчиков под руководством вождя племени оттава по имени Понтиак.

На выступление против британцев сразу же после их победы над французами индейцев подтолкнул целый комплекс причин: инфильтрация, вопреки всем данным обещаниям, английских колонистов на земли к западу от Аппалачей, откровенное недоверие британского командования к «дикарям», вылившееся в 1761 году в полный запрет на продажу индейцам огнестрельного оружия, намечавшиеся репрессии за выражение симпатии к побежденным французам и т. д. Кроме этих привычных – в силу их печальной регулярности – экономических и социальных притеснений, решимость восставших, впервые в истории Индейских войн, подпитывалась оригинальной мессианской идеологией «делаварского пророка».

Проповеди уроженца Огайо по имени Неолин распространялись среди аборигенов со скоростью лесного пожара. «Делаварский пророк» убеждал свою стремительно растущую паству, что следует вернуться к традиционному образу жизни, отказаться от огнестрельного оружия и других противных природе изобретений белых, бросить неестественные для индейцев формы сельского хозяйства: разведение крупного рогатого скота, культивирование завезенных из Европы злаков и т. д. – и молиться Великому Духу о возвращении его американским детям их исконных охотничьих угодий. Помимо этого Неолин требовал отказаться от любой торговли с колонистами, в первую очередь – от покупки «огненной воды», и, главное, призывал сплотиться для сопротивления европейской экспансии.

Среди последователей Неолина был и архитектор грядущего восстания вождь Понтиак. Дипломатическую подготовку к войне с англичанами он вел еще в 1761 году и к началу военных действий обрел достаточно сторонников. Переломным моментом стала его знаменитая речь на совете вождей. 27 апреля 1763 года Понтиак призвал их атаковать расположенный неподалеку от места встречи форт Детройт, а затем и другие форпосты белых захватчиков: «Братья, для нас важно полностью уничтожить на нашей земле эту нацию, которая пришла, чтобы уничтожить нас. Вы, как и я, видите, что мы более не можем рассчитывать на поддержку, которую нам оказывали наши братья французы… Поэтому мы должны поклясться истребить врага и более не медлить. Сейчас ничто не препятствует нам: их мало, и мы справимся с ними».

Оценка Понтиаком ситуации была недалека от истины. Главнокомандующий британскими войсками Джеффри Амхерст действительно относился к индейцам с плохо скрываемым пренебрежением и был уверен, что без поставок французского оружия «дикари» не представляют для английских солдат существенной угрозы. В следующие два года многие сотни английских солдат и гражданских лиц заплатили за это заблуждение жизнями.

7 мая 1763 года Понтиак с тремя сотнями воинов появился под стенами форта Детройт. Взять укрепление с ходу не получилось – кто-то предупредил коменданта о готовящейся атаке. Нападение удалось отбить, но Понтиак не отступился. Большая часть его отряда взяла форт в осаду, пока остальные планомерно вырезали всех не успевших укрыться за стенами укреплений английских[176] колонистов. Положение осажденных усугублялось с каждым днем – к Понтиаку прибывали все новые и новые подкрепления, пока в виду башен форта не скопилось более 900 индейцев из разных племен.

Убедившись в тщетности попыток овладеть хорошо укрепленным Детройтом, Понтиак разослал отряды для атак близлежащих малых фортов. В промежутке между 16 мая и 2 июня индейцы уничтожили восемь из них: Сандаски, Сент-Джозеф, Майами, Виатенон, Венанго, Мичилимакинак, Ле-Беф и Преск-Иль. Во время первой волны атак устояли лишь большие крепости со сложной фортификацией: Детройт, Питт и Ниагара. Комендант последней посчитал удачной идеей сделать вылазку. Из 90 солдат, посланных отбить переправу через реку, не вернулся ни один.

Командир форта Питт[177], напротив, предпочел не рисковать, так как под его защитой скопилось уже около двух сотен «гражданских», в основном женщин и детей. Атаки осажденные не боялись – каменные стены и полторы дюжины пушек делали форт неприступным для незнакомых со штурмом крепостей индейцев. 22 июня они начали атаковать, но разбежались при первых же залпах артиллерийской батареи Питта. Гораздо более насущной проблемой стали для защитников недостаточные для такого количества людей запасы продовольствия и скученность. 30 мая комендант докладывал: «У нас такое перенаселение, что я боюсь эпидемий. Несмотря на все предосторожности, я не могу содержать это место в надлежащей чистоте, и оспа уже появилась. Я распорядился построить госпиталь под разводным мостом, вне зоны досягаемости мушкетных пуль».

С упомянутым госпиталем связана небезынтересная, но спорная история, благодаря которой осада форта Питт и стала широко известна. Генерал Армхерст, узнав из доклада коменданта о вспышке оспы, велел любым способом передать болезнь индейцам, чтобы «искоренить эту отвратительную расу», и 24 июня 1763 года прибывшим на переговоры вождям индейцев вручили нестираные одеяла из карантинного барака. Современная медицина считает, что вероятность заразиться таким путем не слишком велика, но сам факт попыток использования против коренного населения Америки импровизированного биологического оружия весьма примечателен. Как бы то ни было, ни один из двадцати двух участников злополучной встречи не заразился. Среди осаждавших форт индейцев эпидемия, на которую уповал генерал Армхерст, так и не началась. 10 августа индейцы прослышали о приближении британских подкреплений и отступили вниз по реке Огайо.

У Детройта тем временем дела шли не так хорошо. На помощь осажденным по реке выдвинулась флотилия из 20 барж с припасами, на них прибыли и 280 человек, включая знаменитых «рейнджеров Роджерса». 30 июля рейнджеры возглавили атаку на позиции воинов Понтиака. На заре отряд попал в засаду и был рассеян