Сам рязанский воевода вновь занялся снабжением столицы продовольствием. Он даже иногда выполнял личные заказы поляков, полагая, что с ними следует сотрудничать. Однако уже к концу 1610 года Прокопий начал понимать, что его союз с королем был ошибкой. Захарий сообщил ему из-под Смоленска, что Сигизмунд планирует захватить Русское государство и присоединить к своей короне. Москвичи постоянно жаловались на самоуправство поляков, их грубость по отношению к русским женщинам, заносчивое поведение, на неуважение местных обычаев и порядков.

Вскоре призыв о помощи раздался и из уст патриарха Гермогена. Поляки и их сторонники всячески притесняли архипастыря, выказывали непочтение к святыням, неподобающе вели себя в храмах.

Все это побудило П. П. Ляпунова к решительным действиям. Он принялся рассылать по городам грамоты, в которых рассказывал о тревожной ситуации в Москве, об истинных планах короля Сигизмунда и призывал к борьбе с захватчиками. Эти послания находили горячий отклик у многих русских людей;

О деятельности рязанского воеводы стало известно и в Москве. «Седьмочисленные» бояре сочли ее крамольной и отправили на Рязанщину карательный отряд. Но Прокопий был уже не один: на помощь к нему пришел зарайский воевода Д. М. Пожарский. Общими усилиями каратели были отогнаны. После этого Ляпунов отправил в столицу гневную грамоту, в которой осудил бояр-изменников и потребовал прекратить гонения на Гермогена, проводившиеся в угоду королю.

Сам же Ляпунов продолжал с удвоенной энергией собирать сторонников на освободительную борьбу. Он отправил грамоту в Псков к воеводе Ф. М. Плещееву и пригласил того приехать для «доброго совета» о будущем Русского государства. Его гонцы поскакали в Калугу, где всеми делами заправлял Д. Т. Трубецкой, и в Тулу, где обосновался с Мариной Мнишек И. М. Заруцкий. Оба бывших тушинских воеводы согласились влиться в антипольское движение.

Отряды ополченцев начали формироваться во многих городах. В Ярославле их возглавил И. И. Волынский, в Муроме — князь Литвинов-Мосальский, в Нижнем Новгороде — князь Репнин, в Суздале — окольничий Измайлов, в Вологде — князь Пронский, в Костроме — князь Волконский, в Галиче — воевода Мансуров, в Суздале — атаман А. Просовецкий и другие.

Ляпунов разработал текст присяги — крестоцеловальной записи, под которой каждый воин должен был поставить свою подпись:

«Стоять за православную веру и за Московское государство. Королю польскому крест не целовать, не служить ему и не прямить. Московское государство от польских и литовских людей очищать, с королем и королевичем, с польскими и литовскими людьми, и кто с ними против Московского государства станет, против всех биться неослабно. С королем, поляками и русскими людьми, которые королю прямят, никак не ссылаться. Друг с другом никакого междоусобия не затевать. А кого нам на Московское государство и на все государства Российского царствия государем Бог даст, то тому нам служить и прямить, и добра хотеть во всем вправду, по сему крестному целованию».

Таким образом, в феврале 1611 года силы ополченцев окончательно определились. Местом общего сбора были обозначены Серпухов и Коломна. В начале марта городовые отряды из разных мест выступили в поход. По дороге местные жители встречали их с образами, снабжали деньгами и продовольствием. В Нижнем Новгороде даже удалось собрать артиллерию с боеприпасами. Их повез Тимофей Шаров. Даже из-под Пскова пришли бывшие тушинские казаки, а с Поморья через Вологду добрался воевода Ф. Нащокин. В Ярославле его войска влились в сформированные там полки, и 7 марта все вместе выступили в поход к Москве.

Ополченцы писали и в более дальние города: Казань, Вятку, Пермь, Великий Устюг, Чебоксары, Свияжск, Верхотурье, Соликамск. Всюду жители были готовы их поддержать, правда, из этих городов отряды прибыли под Москву только в июне.

Между тем волнения начались и в столице. С самоуправством начальника польского гарнизона А. Гонсевского и его русских сторонников во главе с Ф. Андроновым очень многие мириться не желали. Приближался праздник Святой Пасхи, на который, по обычаю, съезжалось много людей из окрестных мест. Это беспокоило поляков, и они решили приготовиться к обороне и усилили надзор за Гермогеном, патриотически настроенными боярами и рядовыми горожанами. Было даже решено на всех городских башнях установить пушки. Чтобы их подвезти, шляхтичи решили использовать городских извозчиков. Однако далеко не все согласились этим заниматься.

Наконец 19 марта недовольство горожан достигло предела, и они подняли восстание. В страхе поляки были вынуждены отступить в Кремль и Китай-город и затворить ворота. В Белом и Земляном городе власть оказалась в руках мятежников. Они взяли под свой контроль все центральные улицы, соорудили на них баррикады и поставили пушки. На Лубянской площади Д. М. Пожарскому удалось даже захватить дальнобойные орудия на Пушечном дворе. Из них он стал обстреливать укрепления Китай-города.

Горожане знали, что им на помощь спешат войска ополченцев, и надеялись на скорую победу. Однако поляки по совету М. Г. Салтыкова отправили в Белый город своих лазутчиков, которые занялись поджогом домов, стоявших в начале каждой улицы. В результате скоро повсюду забушевал пожар. Жителям пришлось бросить оружие и спасать своих домочадцев. Этим тут же воспользовались поляки и бросились в атаку. Началась массовая резня. Тысячи людей пали под ударами польских сабель. Среди них были женщины, дети и старики. С тяжелыми боями восставшие были вынуждены отступить к Симонову монастырю. Вскоре подошли передовые отряды ополченцев во главе с А. Просовецким, и поляки были отогнаны.

Когда пожар утих, поляки и их сторонники занялись грабежом торговых лавок, погребов с ценным имуществом и церквей. Их добыча была поистине огромной.

Весть о московском погроме вскоре облетела всю страну. Многие люди окончательно укрепились в мысли, что поляки во главе с Сигизмундом являются их злейшими врагами. И король понял, что его истинные намерения раскрыты, и перестал церемониться со своими противниками. По его приказу боярин А. В. Голицын был казнен, а боярин И. М. Воротынский взят под стражу. Патриарха Гермогена бросили в земляную тюрьму Чудова монастыря. Видеться с ним было запрещено под страхом смерти. Правда, посланцы ополченцев все же умудрялись проникать к первосвященнику и получать от него наставления.

Узнав о подавлении московского восстания, П. П. Ляпунов пришел к выводу, что медлить больше нельзя. В конце марта полки двинулись к Москве. Сообща был разработан план захвата наименее укрепленного Белого города.

Главная атака началась в ночь на 1 апреля. Ляпунов ударил у Яузских ворот, Трубецкой и Заруцкий — со стороны Воронцова поля, Волконский, Волынский, Козловский и Мансуров — у Покровских ворот, Измайлов и Просовецкий — у Сретенских ворот, Мосальский-Литвинов — у Тверских. Тяжелые бои продолжались