– Ты уже считала? Сколько здесь?

– Нет, пока не считала. Здесь много…

«Эдик» взял у меня из рук пакет, высыпал баксы на стол и,раскладывая по стопкам, начал считать.

Вместе с долларами из пакета на стол выпали какие-то бумагис гербовыми печатями. Тупо посмотрев на них, я отошла к окну, безрезультатнопытаясь унять нервную дрожь. Неужели все действительно закончилось? Черезнесколько дней я сама – сама! – смогу отдать деньга Лютому и вернуться сСанькой домой… Ну а потом – как повезет…

– Тут ровно четыреста пятьдесят тысяч долларов… – «Эдик»посмотрел на меня обезумевшим от счастья взглядом.

– Сколько?!

– Четыреста пятьдесят тысяч долларов. Сорок пять пачек подесять тысяч баксов.

– На что же он тогда купил такой роскошный дом?

– Он взял его в кредит. Вот бумаги. Он внес задаток и долженбыл расплачиваться в течение пяти лет. Этот дом стоит триста тысяч баксов. Тызнаешь, нам здорово повезло, что он купил его не сразу, а решил взять вкредит, – сказал он, складывая деньги в пакет.

Я подошла к «Эдику» и ласково провела рукой по его щеке.

– Петенька, мы спасены. Осталось только принести деньгиЛютому и показать ему купчую. Все обошлось. Я вернусь домой, заберу Саньку…

– Мы спасены, – кивнул «Эдик» и пристально посмотрелмне в глаза. – Катя, скажи, ты меня любишь?

– Да… А почему ты спрашиваешь? А, я поняла, я знаю, что тыхочешь сказать! Не торопи события, Петенька. Ты… сделаешь мне предложение,когда все закончится… Сначала нужно вернуть деньги и за–брать Саньку.

Я хотела поцеловать его, но он отстранился:

– Катя, я не об этом. Понимаешь, я не собираюсь возвращатьЛютому эти деньги…

– Что? Что ты сказал?

«Эдик» трясущимися руками крепко прижал деньги к груди.

– Петя, ты о чем?

– О том, что я не дурак отдавать такие деньги Лютому. Мненикогда в жизни столько не заработать. Ты только вдумайся! Тут четырестапятьдесят тысяч долларов! Эта сумма поможет нам начать безбедную жизнь!

– Но ведь это же не наши деньги!

– Какая разница, чьи они! В данный момент они находятся уменя в руках, а это значит, что они мои… то есть наши. Катька, это такой кайф –держать в руках почти полмиллиона!

– Петя, к чему ты клонишь?

– Катя, а на черта нам возвращаться в Россию? Что я тамимею? По жалкой тысчонке в месяц? Мне надоело быть бедным! Я хочу нормальножить, понимаешь, нормально! Если я приеду в Россию, мой брат в знак благодарностиотвалит мне пять штук, а что потом? Что будет потом? Опять вкалывать доседьмого пота? От таких денег откажется только дурак! Теперь-то я понимаютвоего мужа! Когда берешь в руки этот пакет, балдеешь почище, чем от кокаина!Нет, мы с тобой не упустим своего счастья! Мы поедем в другую страну, купим доми будем жить в свое удовольствие. Нас никто не найдет. Купим новые паспорта…

– …поставим решетки на окнах, – усмехнулась я. – Апотом ты посадишь меня на «колеса» и сдашь в дурдом.

– Я не поставлю решетки на окна… Я думаю, ты никому небудешь звонить.

Услышав это, я схватилась за голову и, как маятник, заходилапо комнате.

– Деньги, деньги, проклятые деньги! Деньги погубили Пашку,погубят и тебя. Неужели ты этого не понимаешь?

– Я буду осторожнее, чем он, – тихо сказал «Эдик» и, невыпуская пакета из рук, сел на диван.

Я опустилась перед ним на колени и, глотая слезы,произнесла:

– Петенька, миленький, выслушай меня, пожалуйста. Понимаешь,я не могу убежать с тобой. В Москве у меня остался сын. Он без меня пропадет.

– С ним ничего не случится. – «Эдик» мечтательнопогладил пакет с деньгами. – Он пока поживет у твоих родителей. Лютый несможет убить ребенка… У него рука не поднимется…

– А вдруг сможет?! – рыдая, прокричала я. – Моистаренькие родители могут недосмотреть, и они выкрадут Саньку у родителей.Родители старенькие, они не вынесут этого. Да и как я вообще буду жить безребенка, дурья твоя башка?! У тебя никогда не было детей, тебе этого не понять!Саньку я не видела несколько дней и уже не нахожу себе места…

– Прекрати орать, – поморщившись, сказал «Эдик». –От твоего крика в ушах звенит. Я же не прошу тебя отказаться от сына, просто тыне увидишь его какое-то время. Лет через пять ты сможешь забрать ребенка ксебе.

– Через пять?! Я так не смогу, не смогу!

– Мне твоя истерика уже надоела, Катерина! Короче, ты сомной едешь или нет?

– Не еду, – всхлипывая, произнесла я.

– Мне будет очень плохо. Я люблю тебя…

– Любишь? – Внезапно мне показалось, что сейчас «Эдик»встанет с дивана, поднимет меня с пола и наконец извинится за свою дурацкуювыходку. – Тогда отдай деньги Лютому.

– Нет, Катя, не надейся, этого не произойдет.

– Ты никого не любишь, кроме этих гребаных денег, –холодно сказала я.

– Эти деньги не гребаные. Эти деньги сделают нассчастливыми…

– Неужели ты ничего не понял, Петя?.. У этого дома лежат тритрупа – вот она, цена счастья! Пашка тоже хотел быть счастливым…

– Я буду умней, чем он. – Вид у «Эдика» былнепреклонный.

– Петенька, прошу тебя, давай вернем деньги Лютому ивернемся в Москву. Неужели тебе не хочется спокойной жизни? Неужели ты неустал?

– От чего я должен устать?! От денег?! – Откинувшись наспинку дивана, «Эдик» громко расхохотался. – Разве от денег можно устать?Я столько времени их искал… И нашел, нашел… – Посмотрев на часы, онвстал. – Все, Катя, нам пора. Скоро начнет светать. Поехали со мной – и недури.

– Куда, Петенька, куда?

– С такими деньгами можно уехать куда угодно. Выбор большой.Возьмем билеты и рванем.

– Нет, Петя, я никуда не поеду. За домом уже лежит трупдевушки, которая рванула в Париж с ворованными деньгами. Я не хочу повторить еесудьбу.

– Если ты вернешься в Москву, тебя убьет Лютый. Поехали сомной.

– Нет! – Я отрицательно покачала головой. – Нашидорожки с тобой разошлись, Петенька. Жаль, я успела к тебе привязаться за этовремя…

– Катя, это твое последнее слово?

– Да.

– Тогда ты просто круглая дура. Тебе не избежать смерти. Тыникому ничего не докажешь! У нас же есть деньги! Понимаешь, деньги! Всеостальное не так важно…