законного суверена, признанного в качестве такового международным сообществом, в том числе Британией. Есть еще более важный, даже по сравнению с законностью момент: моральные последствия для любого государства за то, что оно подрывает внутренний порядок другого государства только потому, что они находятся в состоянии войны и такая деятельность может быть стратегически выгодна. Поощрение и организация так называемых движений сопротивления являет пример все той же дилеммы. Веллингтон, обладавший большим моральным авторитетом и богатым опытом, заметил, что если люди восстают против своих правителей и просят помощи у их внешнего врага, го разумно ее представить в том виде, в котором ее ждут, и, бесспорно, со стратегической выгодой; но этих людей нельзя подстрекать к мятежу — ответственность слишком велика, а возможность спасти их от репрессий часто слишком призрачна.

Таким образом, 1744 год, безрадостный для Фридриха, подходил к концу. Его большой замысел свелся к маленькому.

Французы в Вюртемберге, казалось, почти ничего не делали. Бель-Иль, французский главнокомандующий, особо ценимый Фридрихом, был захвачен в плен ганноверцами в горах Гарц по пути на совещание. Со сцепы на время ушел человек, которого Фридрих считал одним из самых непреклонных противников Австрии, а также умелым солдатом. Король Пруссии посылал письма лорду Харрингтону, занявшему после ухода Картерета пост министра иностранных дел, с выражением оптимизма по поводу своего военного положения и с заявлениями о стремлении положить конец военным действиям.

Момент был неблагоприятный. Фридрих всегда старался сохранить теплые отношения с Голландией, Соединенными провинциями. Держа посланника Пруссии в Гааге в курсе событий, он живо протестовал, узнав, что Франция, его союзница, планирует нападение на Голландию, и даже заявил об оказании ей содействия войсками. И все же в январе 1745 года Голландия оказалась в коалиции с его врагами. В том месяце Австрия, Саксония, Голландия и Британия подписали договор о союзе, направленный против Пруссии. Более того, к нему вполне могла присоединиться и Россия. До Фридриха доходили слухи из Санкт-Петербурга о военных приготовлениях, которые, как казалось, не оправдывались ситуацией на севере Европы. Он небезосновательно приписал их влиянию Саксонии и Британии. Они могли искать у России помощи для весенней кампании против Пруссии. Так обстояло дело на севере. На юге Германии австрийцы развернулись и вновь угрожали Мюнхену, после того как полностью выдавили пруссаков из Богемии.

Можно сказать, что Фридрих сам виноват во всех своих несчастьях. Ему вообще не было нужды развязывать Вторую Силезскую войну. Это означало бы игнорирование искренности и видимой верности выводов Фридриха о том, что его самого в скором времени атакуют в силезских владениях. По мнению Марии Терезии и наиболее энергичных из ее министров, Австрия и Габсбургская династия были в опасности, пока король Пруссии занимал любую из частей Силезии.

Затем, 20 января 1745 года, все изменилось. Курфюрст-император Карл VII Баварский умер.

Фридрих незамедлительно принялся писать во всех направлениях об имперском престолонаследии. Он понимал, что Мария Терезия, по-прежнему надеявшаяся заполучить большинство голосов на императорских выборах, будет без устали работать, чтобы ее супруга, Франца Лотарингского, наконец избрали императором. Возможны варианты, при которых ситуация могла развиваться благоприятно в смысле всеобщего мира. Пруссия поддержит его, если он будет отвечать ее минимальным требованиям. Король запросил своего посла в Лондоне, Андри, какой результат императорских выборов был бы наиболее по вкусу Британии, — он хотел бы помочь. В феврале Фридрих выдвинул идею соглашения с Британией, в котором будут прописаны принципы мира с Марией Терезией. В Мюнхен Фридрих написал о своей верности Баварскому дому, сыну и наследнику покойного императора. Макс Иосиф был еще очень молод. Но теперь в Баварии хотят уступить пожеланиям Марии Терезии. Это мнение скорее всего разделяют большинство германских монархов. В Версаль он сообщал, что смерть императора породила серьезные затруднения — «plus mal a propos pour tous nos intérês»[107] в данный момент быть не может! Если французская армия не поддержит претензии юного курфюрста Баварии — если у него таковые есть, — то курфюршество упадет в объятия Марии Терезии. Это казалось очень даже вероятным. Пока еще было слишком рано делать прогнозы, как Вена отреагирует на новую ситуацию, не считая реакции на кандидатуру Франца Лотарингского как кандидата на императорский престол, или приступать к детальной подготовке повой кампании. Необходимо восстановить численность ослабленной прусской армии. Солдаты болели и дезертировали — обычное зло в армиях восемнадцатого столетия, проводивших наборы во многих регионах. По подсчетам Фридриха, ему не хватало 8000 пехотинцев и 700 кавалеристов. Моральный дух в войсках был слабым. Казна почти опустела. Он знал, что требуется в создавшейся ситуации: победоносное сражение.

Однако с дипломатической точки зрения важно выступать в маске храбреца, контролирующего стратегическую ситуацию. Военная репутация Пруссии была по-прежнему высока и оказывала влияние на колеблющиеся государства, а это означало многое. В конце февраля 1745 года Фридрих сообщил в Лондон о намерении вернуться в Богемию. 14 марта в Потсдаме он заложил первый камень в фундамент здания, которому суждено было стать его любимым Сан-Суси. На следующий день король выехал в войска в Силезию и снова основал двор и военный штаб в Бреслау. Казалось, в грядущей кампании инициатива будет на стороне Австрии, а Фридриху, несмотря на смелые заявления о возвращении в Богемию, придется отражать австрийское вторжение. Войска неприятеля под командованием Карла Лотарингского сосредоточивались у Оломоуца в Моравии. Фридрих хотел позволить им выйти за пограничные горы, расположиться в Силезии, а затем дать сражение на равнине.

Формально Франция находилась в состоянии войны с Австрией лишь для того, чтобы поддержать законные претензии императора. Формально Пруссия всего лишь действовала от имени императора. Но император умер, и всем было известно, что у Австрии есть твердое мнение по поводу того, кто должен стать его преемником. Оно явно отличалось от того, которого придерживались прежний император из Баварского дома, и те, кто действовал от его имени. Декорации, однако, изменились. 22 апреля Бавария заключила мир с Марией Терезией. Юный курфюрст признал Прагматическую санкцию. Фридрих узнал, что Франция, возмущенная происходящим, вынашивает идею попытаться оторвать Саксонию от австрийского союза и поддержать ее курфюрста, короля Польши, как претендента на императорский трон. «Этого не будет, пока я дышу», — резко отозвался король, хотя в феврале он рассматривал такой вариант в качестве альтернативы австрийской кандидатуре и вновь обдумывал его в июле. Теперь Фридрих также понял, что не стоит надеяться на выгодный мир через посредничество России.

Формально Пруссия состояла в мире с Британией и Голландией, хотя оба государства подписали пакт с Австрией и Саксонией, ее противниками. Фридрих же все еще